Уилбур Смит - Охота за слоновой костью
Он рассказал о жестокостях в заливе Орла-Рыболова и о подневольном труде, который видел и который снимал. Виктор Омеру и Келли переглянулись, потом Виктор снова повернулся к Дэниэлу.
– Таффари отправил не менее тридцати процентов людей из племени ухали на работу в шахты и на лесозаготовки. Это рабы, их содержат в ужасных условиях. В этих лагерях они мрут как мухи, голодают, их избивают и расстреливают. Не могу описать весь этот ужас.
– И он опустошает лес, – вмешалась Келли. – Уничтожает миллионы акров дождевого леса.
– Я видел работу горнодобывающего комплекса, – сказал Дэниэл. – Но то, что делают здесь, по крайней мере соответствует моим взглядам на использование природных ресурсов на базе возобновления и ограниченной эксплуатации.
Келли и Виктор недоверчиво смотрели на него, потом Келли гневно выпалила:
– Вы одобряете то, что он делает с лесом? Да вы в своем уме? Это грабеж и надругательство. Я с самого начала была права насчет вас! Вы один из грабителей!
– Подождите, Келли. – Виктор поднял руки. – Не нужно оскорблений. Пусть Дэниэл расскажет, что он видел и снял.
Келли с явным усилием взяла себя в руки, но была по-прежнему бледна от гнева, и глаза ее сверкали.
– Хорошо, Дэниэл Армстронг. Расскажите, что вам показал Таффари и что позволил снять.
– Он показал мне агрегат МоМУ за работой…
– МоМУ! – перебила Келли. – Эти чертовы МоМУ…
– Келли, пожалуйста, – снова остановил ее Виктор. – Не перебивайте его, пусть Дэниэл договорит.
Она тяжело дышала, но кивнула и откинулась на спинку стула, а Дэниэл продолжил:
– Мы с Бонни снимали работу МоМУ, а Таффари объяснял, как посадки возобновляются после прохода агрегата.
– Возобновляются! – фыркнула Келли; Виктор беспомощно пожал плечами и позволил ей продолжить. – Бог мой! А он рассказал о химических реагентах, которые они в последние недели начали использовать при очистке платины, когда она проходит через мельницы МоМУ?
Дэниэл покачал головой.
– Он говорил о своей твердой решимости не использовать реагенты и катализаторы в процессе очистки. Хотя это означает сокращение на сорок процентов производства платины и моноцитов.
– И вы ему поверили? – спросила Келли.
– Я видел это собственными глазами, – ответил Дэниэл. Он начинал сердиться. – Я это снял. Конечно, я ему поверил.
Келли вскочила и принесла из соседней комнаты карту Убомо. Она разложила карту перед Дэниэлом.
– Покажите, где вы видели МоМУ в действии! – приказала она.
Дэниэл посмотрел на карту и ткнул пальцем чуть севернее Сенги-Сенги.
– Вот здесь, – сказал он. – Несколькими милями севернее лагеря.
– Болван! – крикнула Келли. – Таффари вас провел. Он показал испытательную схему. Небольшое представление ради вас. Главная добыча происходит здесь. – Она уперлась кулаком в карту в пятидесяти милях севернее. – Здесь, в Венгу. И это ничуть не похоже на то, что вам показал Таффари.
– Чем не похоже? – спросил Дэниэл. – Кстати, не люблю, когда меня называют болваном.
– Вы позволили обмануть вас. – Келли смягчила тон. – Но я объясню, чем основная операция отличается от испытаний. Прежде всего, это…
– Подождите, Келли, – мягко вмешался Виктор. – Не рассказывайте. Гораздо лучше будет и он скорее поверит вам, если показать, что и как.
Келли несколько мгновений смотрела на него, потом кивнула.
– Вы правы, Виктор. Я отведу его в Венгу и покажу. А когда мы там будем, вы сможете снять фильм о том, что этот ублюдок делает с лесом, и показать его вашему приятелю, проклятому Тагу Харрисону, если он еще этого не знает.
– Я не оператор, – сказал Дэниэл.
– Если вы столько лет провели рядом с камерой и не знаете, как ею пользоваться, вы не слишком умны, доктор Дэниэл.
– Ладно, конечно, я умею пользоваться камерой. Не очень искусно, но нормально… если бы она у меня была. Где, по-вашему, я найду камеру в чаще леса?
– А где ваша рыжеволосая подружка? – спросила Келли.
– Бонни не была моей подружкой. Вы легко бросаетесь обвинениями, – начал он и вдруг замолчал, глядя на Келли.
– Черт побери, – сказал он. – Вы правы. Я оставил камеру в «лендровере». Если парни Таффари ее еще не нашли, она там.
– Почему бы вам не сходить за ней? – ласково спросила Келли. – Я пошлю с вами Сепо.
– Я принес тебе голову белого вазунгу! – напыщенно произнес Пирри. Охотник снял с плеча и бросил на землю перед Четти Сингом плетеную сетку из коры.
Из сумки выкатилась голова; Четти Синг отскочил и вскрикнул от отвращения. На голове не осталось кожи. Плоть разложилась, и зловоние было такое, что его едва не вырвало.
– Откуда мне знать, что это голова белого вазунгу? – спросил Четти Синг.
– Потому что я, Пирри, охотник, так говорю.
– Не лучшая рекомендация, – сказал по-английски Четти Синг, потом снова заговорил на суахили: – Этот человек давно мертв: муравьи и черви наполовину съели его.
– Да, – согласился Пирри. – Глупый вазунгу поел ядовитого гриба и умер в лесу, прежде чем я его нашел и убил. Муравьи объели его, это верно, но я принес тебе его голову, таков был наш уговор. – Пирри собрал все свое достоинство и выпрямился во все свои четыре фута шесть дюймов. – Теперь отдай мне то, что обещал, особенно табак.
Надежда была слабая. Даже Пирри понимал это.
Чтобы раздобыть эту голову, Пирри раскопал одно из массовых захоронений в лесу, где солдаты-хита хоронили рабов, умерших в трудовом лагере.
– Ты уверен, что это голова белого вазунгу? – спросил Четти Синг.
Он не верил пигмею, но, с другой стороны, нужно было угодить Ниню Чэнгуну и президенту Таффари. Он не смел признаться им, что, возможно, Армстронг сбежал. Пирри предложил ему легкий выход из положения.
– Это вазунгу, – подтвердил Пирри, и Четти Синг ненадолго задумался.
– Возьми это, – он ногой толкнул зловонную голову, – отнеси в лес и закопай.
– А где моя награда? Особенно табак? – противным визгливым голосом спросил Пирри.
– Ты принес мне не всю голову. Нет волос и кожи. Поэтому я не могу дать тебе всю награду. Ты получишь ее только когда принесешь мне зуб слона, как мы договаривались.
Пирри гневно вскрикнул и выхватил мачете.
– Убери нож, – спокойно сказал Четти Синг. – Или я прострелю тебе голову.
И он показал Пирри пистолет Токарева, который прятал в кармане куртки.
