Том Шервуд - Люди Солнца
«Радуйтесь, гады, выставляю два лучших черепа на аукцион третьего сентября в тринадцать часов в моём замке».
Именно эта невероятная в их кругах грубость больше всего убедила охотников за черепами. «Он прекрасно знает, что, несмотря даже на оскорбление, мы приедем, приедем – все! Какие он выставит? Людовика? Человеко-зверя?…»
Третьего сентября тысяча семьсот семидесятого года эскорты карет один за другим въехали в ворота огромного двора хорошо знакомого им имения. Прибыли все: и Длинный Сюртук, и Соколов, и Дудочник, и Гольцвинхауэр…
– Последний, – произнёс принц Сова, отнимая от глаза окуляр подзорной трубы. – Воглер приехал. Ряды – на позицию!
И, замыкая движение последней из карет, из окружающего имения леса походным шагом выдвинулись плотные ряды алых мундиров – результат фантастической денежной сделки Бэнсона с одним лондонским генералом.
Приехавшие не выходили из карет. И кучера их оставались сидеть на своих высоких скамьях, и охранники ступать на землю не торопились. Что-то странное происходило: никто приехавших не встречал. Но и совершенно лишёнными внимания гости себя не чувствовали: вдоль длинной каменной стены в два ряда на шестах с полочками белели выставленные черепа. «Он, видимо, хочет, чтобы мы побежали к ним, а он будет усмехаться нашему нетерпению. Не дождётся».
И вот все с облегченьем вздохнули. Из дюкова замка вышел Змей. Следом за ним несколько человек в странных серых плащах с капюшонами вынесли и установили полукругом восемь небольших полукресел. Теперь уже, высадив охрану, высокие гости поспешили занять места. Но появился перед ними не Дюк. Он и не мог поприветствовать приехавших, поскольку уже несколько дней занимал соседнюю с Филиппом тюремную клетку.
Змей прошёл, встал между сидящими в креслах и белеющими на фоне стены черепами. И ещё кто-то подошёл к нему, и этот кто-то был многим знаком. Он развернул лист плотной бумаги, поднял перед собой и громко прочёл:
– Именем короля Георга…
Растерянно переглянулись охранники.
– …арестовать поименованных лордов…
Окаменели сидящие в креслах гости.
– …и передать следствию, а их имущество…
«Это ловушка!! Но кто посмел? Дюк?.. Король?!.»
Мерным походным шагом во двор вошли солдаты. Сверкая вставленными в стволы мушкетов штыками, двумя плотными линиями отсекли кареты приехавших от виллы и от выезда из двора.
Прокурор закончил читать, и Бэнсон кивнул офицеру. Тот, с шелестом вытянув шпагу, прошёл к крайней карете, и с ним придвинулся отряд в десять штыков.
– Оружие на землю, – приказал офицер охранникам Воглера.
Старший охраны, побелевшими пальцами вцепившись в короткую аркебузу, впился взглядом в сидящего в ближнем кресле хозяина.
– Сопротивление королю, – негромко подсказал Бэнсон прокурору.
– Сопротивление королю!! – во всю мощь лёгких заорал тот.
Немедленно офицер вздел шпагу, и солдаты, развернувшись в позицию, наклонили штыки.
Воглер быстро кивнул. Тогда его охранники с лязгом побросали оружие. Десять солдат отконвоировали их в первый этаж дюковой виллы и через пять минут вернулись к следующей карете. Оружие между тем было перенесено куда-то в конюшни.
Всё в точности повторилось с охранниками остальных гостей. И через полчаса к беззащитным охотникам за черепами вышел ещё один персонаж. В кожаном фартуке, с инструментом, не оставляющим никаких сомнений. Быстро, сноровисто он наложил на руки вельмож кандалы. Бывший «чёртов горох», перекованный в кольца, лёг прямо поверх тонких расшитых кружев. Из конюшни выкатила запряжённая четвёркой коней длинная карета, и в неё, взяв под руки, быстро переправили бледных и молчаливых гостей. Замкнув дверцы, двое в серых плащах поднялись на кучерское сиденье, и карета выехала со двора. Миновав расступившуюся стражу, кучера повернули на запад, к дороге, ведущей в «Девять звёзд». Немного позже за ними покатили ещё две кареты, в которых находилось оружие охранников и привезённые гостями на аукцион деньги.
Широким и длинным алым каре заполнившие двор солдаты развернулись, и колонна за колонной пошли к воротам. Здесь стояла большая фуражная телега, без лошадей. Принц Сова выхватывал из неё новенькие походные армейские ранцы и отправлял в руки каждому из солдат. В ранце был дорогой набор – отрез алого сукна, иглы, нитки шёлковые трёх цветов, шило, квадрат сапожной кожи, порошок для чистки пуговиц, жестяной конус с ружейным маслом и большое белое полотенце. А кроме того – два пакета кналлеров, пласт свежего сыра, пара луковиц и бутылка выдержанного вина.
Колонна построилась и потянулась в знакомом направлении, к казармам. Офицеру Бэнсон подвёл высокого белого жеребца с хорошо пригнанным личным седлом Дюка. Заметив жадный взгляд офицера, брошенный на превосходных лошадей, запряжённых в кареты пленённых гостей, Змей слегка улыбнулся и проговорил:
– Мне бы тоже хотелось. Но теперь это собственность короля.
Отсалютовав, офицер пустил жеребца к началу колонны. Выехал из конюшни в небольшой, собственной теперь уже каретке прокурор. Прижимая рукой дорожный баул, в котором покоился плотный и тяжёлый портфунт, он крикнул кучеру:
– В Лондон!
И укатил, вспотевший от волнения, довольный, счастливый.
А работы во дворе осиротевшего имения было ещё преизрядно. Вышел из виллы и присоединился к кузнецу и Бэнсону солнечный монах Ламюэль. По одному стали выводить из запертой комнаты охранников. Бэнсон записывал их возраст, место службы и имена, Ламюэль же негромко произносил понятную лишь им с Бэнсоном короткую фразу. Чаще всего он говорил: «В Эрмшир». (И тогда кузнец накладывал кандалы, и бывший охранник отправлялся в карету.) Трижды сказал: «В гвардию "Девяти звёзд "». И только один раз удивился: «Тебя-то как занесло на эту псарню? Возьми десять гиней и отправляйся домой. Сынок твой прекрасным врачом будет».
– Что будем делать с черепами? – спросил Бэнсон.
– Увезите в «Девять звёзд», – ответил ему Ламюэль. – Где же ещё хоронить мёртвые кости.
И двинулись. Ламюэль – в «Шервуд», кузнец – в Лондон, а Бэнсон, Сова, Серые братья и охранники в кандалах – к Августу. Один-единственный человек остался в имении. Скрывая лицо под клином острого капюшона, он закрыл за уехавшими ворота и принялся убирать разбросанный во дворе конский навоз.
Узники, доехавшие до маленького королевства Августа, новых мест проживания не получили. Их покормили, добавили к ним Филиппа и Дюка – и направили кареты в Бристоль.
– Попроси Томаса, – сказал принцу Сове Август, – чтобы корабль не отправлял. У Люпуса в столе обнаружились занятные записи. Так что в Эрмшир ещё один пассажир будет. – И, многозначительно наклонив голову, сообщил: – Женщина.
