Уилбур Смит - Триумф солнца
– Мягкие, как крыло волшебной птицы!
Ребекка старалась не смотреть ему в глаза, поскольку это считалось неуважением к господину, и прошептала потупившись:
– Я много слышала о вашем благородстве и божественном происхождении. И давно мечтала взглянуть на ваше прекрасное лицо, как путник в знойной пустыне жаждет увидеть прохладные воды Нила.
Глаза Махди округлились от изумления. Он пальцем приподнял ее подбородок, и Ребекка поняла, что понравилась ему.
– Ты хорошо говоришь на арабском!
– Это священный язык, – согласилась она. – Язык правоверных.
– Сколько тебе лет, дитя? Ты действительно девственница, как утверждает Али Вади? И никогда не знала мужчину?
– Клянусь, что вы можете стать первым и последним мужчиной в моей жизни, – без колебаний соврала она, прекрасно зная, как много сейчас зависит от его выбора. Пока они рассматривали других женщин, Ребекка поглядывала на халифа Абдуллахи и чувствовала, что Назира не обманула ее. Он был скользкий, как слизняк, и ядовитый, как скорпион. Лучше умереть, чем принадлежать этому человеку.
А халиф тем временем наклонился к Махди и елейно прошептал ему на ухо:
– Преподобный Махди, позволь нам взглянуть на ее тело. У нее там такие же золотистые волосы, что и на голове? Ее груди действительно похожи на молоко верблюдицы? И губы женского органа столь же нежные, как лепестки розы в пустыне? Позволь нам насладиться ее сладкими тайнами.
– Эти тайны для моих глаз, и я один буду наслаждаться ими! – сухо отрезал тот. – Эта женщина мне нравится, и я оставлю ее себе. – Он взмахнул правой рукой в подтверждение своих слов.
– Меня переполняют радость и благодарность за ваш выбор, божественный Махди, – неожиданно вмешалась Ребекка, опустив голову. – Но что будет с моей маленькой сестрой? Умоляю взять и ее под свою защиту и покровительство.
Махди бросил взгляд на тощую Эмбер, испуганно жавшуюся к грязной юбке Ребекки. Девочка подняла голову и устремила на него наивный детский взгляд. Махди увидел, какая она еще юная и болезненная. Ее глаза казались огромными на исхудавшем, покрытом ссадинами лице, а сама она была такой слабой, что едва держалась на ногах. Махди понимал, что в данных условиях ребенок в его семье совершенно некстати и вызовет недовольство других жен. Тем более в отличие от халифа Абдуллахи он никогда не испытывал влечения ни к мальчикам, ни к девочкам. Вот пусть и заберет себе это несчастное создание. Он уже хотел было показать налево, отвергая Эмбер, но Ребекка опередила его. Назира научила ее, что и как нужно говорить в таком случае.
– Святой Абу Шурайх часто повторял слова пророка Мухаммеда, да пребудет с ним вечно любовь Аллаха, который сказал: «Я наделяю нерушимыми правами слабых, сирот и женщин». Он также говорил: «Аллах поддержит вас в той мере, в какой вы сами будете поддерживать бедных сирот».
Махди опустил левую руку, пристально посмотрел на нее и снова улыбнулся, но на этот раз в его глазах промелькнуло что-то неуловимо важное. Он взмахнул правой рукой, показывая, что желает оставить себе и ребенка.
– Я вверяю этих женщин под твою ответственность, – сказал он Али Вади. – И смотри, чтобы волос не упал с их головы. Отведи их в мой гарем.
Али Вади взял с собой десять вооруженных охранников и повел женщин в порт, где их посадили на борт большого торгового судна, чтобы переправить через реку в Омдурман. Назира все это время шла за ними, стараясь не привлекать к себе внимания, и тоже поднялась на судно. Когда кто-то из членов команды спросил у нее, что она там делает, Али Вади так гаркнул на него, что тот поспешил на корму и стал поднимать паруса. С тех пор Назиру все считали служанкой аль-Джамаль и аль-Захры – наложниц самого Махди. Они втроем сидели на корме судна и смотрели на воду Нила.
Когда Назира напоила Эмбер водой из бурдюка, Ребекка спросила ее упавшим голосом:
– Что мне теперь делать, Назира? Я ни за что не стану рабыней темнокожего мужчины, местного жителя, который к тому же не христианин. – Тяжесть предстоящей жизни давила на нее неподъемным грузом. – Лучше умереть, чем согласиться на такую жизнь.
– Твоя гордость благородна, Джамаль, однако я тоже темнокожая и местная, – тихо проговорила Назира. – И тоже не христианка. Если ты стала такой разборчивой, то, вероятно, должна прогнать меня прочь.
– О, Назира, мы любим тебя! – спохватилась Ребекка и виновато потупилась.
– Послушай меня, Джамаль! – Назира взяла ее за руку и заставила посмотреть в глаза. – Ветви дерева, которые не клонятся к земле, ломаются от ветра. Ты сейчас такая же веточка, только очень тоненькая, и тебе придется научиться наклоняться к земле.
Ребекку охватило отчаяние. Воспоминания были слишком печальны. Она подумала об отце и тронула рукой засохшие пятна крови на юбке. Та ужасная сцена, когда ему отрубили голову, навсегда останется в ее памяти, будет преследовать до конца жизни. Печаль казалась настолько глубокой, что она не знала, сможет ли когда-нибудь справиться с ней. Ребекка прижала к себе Эмбер и подумала, переживет ли она болезнь, поразившую ее хрупкое тело. Потом представила, что ждет их в недалеком будущем, и даже вздрогнула, словно увидев перед собой ненасытную пасть чудовищного монстра.
Она понимала, что никому из них теперь не избежать своей горькой участи. И в этот момент на палубе раздался громкий крик. Ребекка, словно очнувшись от кошмарного сна, увидела, что судно уже достигло середины реки и шло к другому берегу под легким бризом. Но возбужденная команда громко орала, показывая куда-то вдаль.
С противоположного берега Нила грохнул пушечный выстрел, за ним второй. Через минуту все пушки дервишей отчаянно палили по воде с обеих сторон реки. Ребекка передала Эмбер Назире и уставилась в ту сторону, куда стреляли. Ее недавние страхи и печали растаяли как утренний туман. Она увидела эскадру пароходов, на которых в лучах яркого солнца развевались флаги Великобритании.
Ребекка подхватила Эмбер под руки, помогая ей встать, и показала на реку. Эскадра находилась на расстоянии полумили от них и быстро приближалась, преодолевая встречное течение. На палубах виднелось множество британских солдат.
– Они идут, чтобы спасти нас, Эмбер, – прошептала Ребекка, все еще не веря своим глазам. – Ты только посмотри! Разве это не самое прекрасное зрелище, которое тебе доводилось видеть? Наконец-то прибыл наш экспедиционный корпус! – И впервые за весь этот кошмарный день позволила себе расплакаться. – Мы спасены, дорогая Эмбер! Они спасут нас!
Пенрод Баллантайн держался на безопасном расстоянии от восточного берега Нила, когда они преодолевали последние несколько миль до окутанного дымом Хартума. Этот дым на горизонте подтверждал очевидное – флаги на башнях форта Мукран исчезли, Китаец Гордон не сумел защитить город, и он пал. Экспедиционный корпус опоздал со своей спасательной миссией.
