Наталья Патрацкая - Свифт и алмазная дама
Светлая норковая шубка упала на кресло.
– Новая шубка? – спросил Гербаим, и усмехнулся.
– А, вчера купила, – ответила я радостно.
– Подожди меня, я скоро приду, – сказал мужчина и растворился за дверью.
Я ходила по чужой квартире, в которой если кто и жил, то очень редко. На кухне лежали старые колеса от машины. Новые, зимние шины он уже поставил на машину. На газовой плите, старой и грязной стоял убогий древний чайник. Вряд ли здесь ели или варили пищу, если это и делали то очень давно. В единственной комнате стоял светлый шкаф фанерной породы, стояла кровать металлическая, круглый деревянный стол не нарушал музейной убогости. Я обошла все на пять раз, посмотрела на заснеженный парк за окном. Дверь медленно открылась, в запахе снега и свежести появился Гербаим, сияющий, как хромированные шарики на кровати. В руках у него был джентльменский набор: шампанское, конфеты, бананы. И правильно, еды в этой странной квартире не было. Нашлись чашки, немного стало теплее. Кровать, была уже как бы и к месту, но скрипела она безбожно. Пришлось перейти на твердую поверхность – пол. Да, без шампанского любовные подвиги в забытой квартире были бы невозможны.
Раздался звонок телефона, скромный голос Свифта, спросил:
– Айстра, ты где? Когда тебя ждать?
– Скоро.
Загадкой для меня оказался его звонок: как Свифт узнал номер телефона в заброшенной квартире, принадлежащей семье Гербаима? Настроение несколько упало, а у Гербаима радость от удачной половой стыковки цвела на лице. Волосы у него от радости встали дыбом, он осторожно их пригладил, и стал сам себя красивее. Ба, а может, он чего хватил до шампанского? Может, мужского эликсира потенции? Сильно много радости излучало лицо мужчины, и уж очень он был силен, в мужском плане.
Странный этот Гербаим, по две недели после встреч в упор меня не видел.
Прошло пару недель.
– Едем?
Я согласилась, а он проехал… метров сто и остановился:
– Снимай одежду, – прозвучало, как приказ, через пять минут он добавил, улыбаясь, – получим мы с тобой волчий билет.
– Это еще почему? – удивилась я.
– Да, ты посмотри, мы стоим под окнами здания, тут люди ходят, а на тебе вещей, одни сапоги, да волосы, – уточнил Гербаим.
– Да, но какое тело! Хоть бы похвалил, давай отъедем в сторону от ламп.
– Ха, так у меня туфли отдельно от меня, чем нажимать буду, сама, понимаешь, брюки не юбка, через голову не снять.
За окном промелькнул силуэт маленького мужчины, почти не сгибаясь, он посмотрел в салон автомобиля, внутри горела маленькая лампочка над дверью, люди внутри машины ему были знакомы, он довольно хмыкнул и завернул за угол черного здания.
Мы были заняты очень важным делом, находясь в авто, с тонированными стеклами.
Через минут двадцать машина медленно отъехала в сторону от дороги и освещенного здания, встала в темном месте. Еще через пять минут, из нее выпорхнула я, похожая на стрекозу, из-за тонкой талии.
Я помахала рукой Гербаиму, и бросилась к машине:
– Гербаим, где моя перчатка?
– Ты, что Айстра, я твои перчатки не брал.
– Ищи, ищи, милый, перчатка новая, лайковая, кожа хорошая, что мне опять новые перчатки покупать?
– Знаешь, когда ехали по аллее, я выбросил в окно тряпку, может с ней, и перчатка улетела, жалко.
Я, взмахнув каштановыми волосами, махнула на прощание рукой и быстро ушла от машины. Шла и думала: "Почему так не везет, или везет, главное, чтобы меня никто не заметил рядом с ним, особенно школьный друг Жбора, опять что-нибудь натворит".
Я пришла домой и позвонила Татрине:
– Татрина, у меня новая любовь. Ты его знаешь, его по телевизору показывают.
Только не давай мне своих советов, я сама знаю, что плохо поступаю. Его зовут Гербаим.
– Айстра, я вообще молчу, да он же знаменит! Зачем тебе он?
– Он такой хороший.
– Мне страшно за твое увлечение, – сказала Татрина и услышала телефонные гудки.
Она Айстре главное не успела сказать, что Гербаим – ее муж, о нем она даже подруге не рассказывала, и на свадьбу не приглашала.
Жбора с некоторых пор мой друг по жизни. Сколько я помню, всегда с ним проблемы, вроде он со мной, а вроде и нет, то ли друг, то ли любовник, но не муж, с ним я не могла жить в одной квартире больше часа, или двух, иногда и десяти минут было достаточно. Жбора временами меня раздражал, но избавиться от него я не могла.
На следующий день появился Жбора с перчаткой:
– Айстра, я шел по аллее, смотрю, едет машина Гербаима, из нее тряпки летят, я остановился, а на дороге перчатка блеснула серебристыми нитями, я поднял ее, помню, у тебя такую красивую перчатку видел. Ты, что с ним была?
"Везет – не везет", – подумала я, и сказала:
– Жбора, Гербаим меня просто подвез до дома, с кем не бывает, спасибо за перчатку.
– Нет, не верю я тебе! Ты, где вчера была? Не хочешь – не отвечай.
Я вспомнила, что как-то летом с Жборой ездила на чистое озеро ловить раков, он их очень любил с бутылочным пивом, и решила его задобрить:
– Жбора, пиво хочешь? Я знаю, где раков продают. Пойдем к тебе.
Он улыбнулся:
– Едем за раками и пивом, моя машина без тонированных окон, недалеко стоит.
Раки стали красными, пиво холодным, Жбора подобрел, а во мне накопилось раздражение – я пиво не любила. Мне вспомнился Гербаим, с ним легко и без еды, и без напитков, и все очень чувственно, а здесь одно пищеварение.
– Жбора, я ушла, спасибо за перчатку, – сказала я и пошла к двери.
– Эй, не смей открывать, замок сломаешь! – закричал Жбора, и сам открыл дверь.
Я металась между тремя огнями: мужем, другом и любовником. Кроме них у меня был неизвестный поклонник, в смысле с ним я не спала, это был маленький, невзрачный мужчина, с лицом покрытым оспинами. Маленький мужчина несколько лет наблюдал за точеной фигурой Айстры. Он знал ее пристрастия и увлечения, жил в соседнем подъезде, работал в соседней проходной здания, и старался совпадать с ней по времени выходу и приходу домой и на работу. Маленькое искусство маленького человека. Одевался он прилично, но машины у него не было никогда.
Маленький мужчина знал про ее мужчин. Семьи у него не было, пить не пил даже пиво, развлекался увлечениями Айстры. Его звали Тихон Семенович, а между собой люди называли его Тиша. Когда-то у соседки по подъезду пропал кот Тиша, а Тихон Семенович узнав об этом, немного подумал и нашел кота в соседнем доме, очень похожем на этот, на таком же этаже. И стал сам для бабули Тишей. От бабули Тиша узнавал про Айстру то, чего не видел сам. Он с уважением относился к бабушке, а та платила ему информацией, зная, о его безответной любви к молодой соседке.
Бабуля его внимание к женщине и за любовь не считала, но Тише подыгрывала.
