Г Фальберг - Звезды видят все
Его чтение было прервано покашливанием человека, сидящего рядом.
— Какая чушь! Просто слушать смешно! Неужели вас все это беспокоит, Стив!
Третий из присутствующих, толстяк с глубокими морщинами вокруг рта, человек неопределенного возраста, которого собеседники называли Алланом, презрительно бросил:
— Проводить испытание водородных бомб и опыты по распылению радиоактивного кобальта вблизи этого архипелага было в любом случае тактической ошибкой. Естественно, что все они теперь раскрыли свои пасти, эти гуманисты и апостолы справедливости!
— Но ведь в этом и заключался смысл испытаний, — ответил Стив. — Ведь нам нужно было узнать, как радиоактивный кобальтовый туман действует на людей и на какой срок заражается местность.
— Оставим ненужный спор, — вставил четвертый, который до этого молчал. — Мы все равно не могли заранее предугадать силу взрыва. Так какой же смысл спрашивать, что стало с теми людьми и с островами? Мы приняли секретные меры предосторожности. А через несколько лет ни один человек и не вспомнит больше об этом.
— Как раз в этом я и не уверен, — с сомнением заметил узколицый. — Во-первых, речь идет о слишком большом количестве людей, во-вторых, территория тоже очень большая, чтобы просто так вот исчезнуть с карты мира, а к то-муже еще…
На какое-то мгновение воцарилась тишина. Плотные дорогие шторы ослабляли дневной свет, просачивающийся сквозь них. В потолке роскошно обставленной комнаты было искусно вмонтировано невидимое освещение. Его лучи наполняли комнату. На стенах рядом с несколькими ценными картинами европейских мастеров живописи висели, странным образом контрастируя с ними, экспрессионистские изображения американских промышленных предприятий.
Перебросив жевательную резинку из-за правой щеки за левую, толстяк в задумчивости сказал:
— Настоящая опасность, господа, приближается к нам с другой стороны. — Он вынул из кармана «Балтимор Сан-дэй Диспатч».
— Домыслы некоторых ученых начинают становиться очень неприятными. Да вот, послушайте сами, что пишет здесь некий д-р Клинтон. «Изобретение бесследно исчезнувшего в Мексике профессора Тербовена должно быть в дальнейшем еще больше усовершенствовано и поставлено на службу науке. С помощью этого изобретения можно было бы разгадать и самую последнюю загадку, возникшую перед человечеством, — загадку таинственного исчезновения архипелага Какомэ…
Он поднял глаза и добавил серьезным тоном:
— Зря мы недооцениваем серьезность ситуации, господа! — Его мясистое лицо приняло при этих словах злобное выражение.
— Конечно, газета эта маленькая и незаметная, да и Клинтон еще никому не известен, — мы его заставим замолчать. Но все дело в том, что этим мы почти ничего не добьемся — ведь об этом уже заговорили и другие страны. Времена изменились, господа!
Он сделал небольшую паузу и бросил испытующий взгляд на своих партнеров.
— Кроме того, что изобретение — не будем тешить себя напрасными иллюзиями — находится в такой стране, где все население относится к нам с неприязнью!
— И это изобретение будет использовано против нас, как советует этот идиот Клинтон, — деловито констатировал Стив Дюпон.
— Нам нужно воспрепятствовать этому любыми средствами, и поэтому я очень сожалею, что именно сегодня среди нас нет Мака. Мы должны знать, как у нас обстоят дела. Таково мое мнение.
Дюпон кивнул в знак согласия.
В этот момент сидящий рядом несколько суховатый второй директор «Колумбия Дженерал Атомик» заметил:
— Я вообще не понимаю, почему с этим делом давно не покончено. Ведь Мак работает так оперативно. Этот профессор… Э-э… как там его зовут? Ну, да это неважно — его ведь все равно нет в живых. Мне кажется, совсем не трудно уничтожить и его изобретение. Что вы думаете по этому поводу, Стив?
Стив Дюпон сделал неопределенное движение рукой.
— Уничтожить изобретение было бы в корне неверным. Установку нельзя уничтожать. Напротив! Нужно работать над ее усовершенствованием. В этом вопросе Клинтон совершенно прав. Но это усовершенствованное изобретение должно находиться в наших руках, а не в руках ученых.
Вот в чем все дело! Нам нужна эта установка, ибо только с ее помощью мы сможем узнать о местоположении и размерах новых промышленных центров, о рудниках и аэродромах в Центральной Азии. Вам это понятно, Харрис?
Последний лишь присвистнул сквозь зубы.
— Да, об этой возможности я вообще не подумал, — протянул он, переводя свои удивленные глаза с одного собеседника на другого. Казалось, что и все остальные поняли важность этого замечания, потому что посмотрели друг на друга молча, но многозначительно.
Наконец слово взял последний из сидящих за столом. До этого он почти не участвовал в разговоре. Когда глаза человека, спрятанные под густыми белыми бровями, останавливались на ком-либо из партнеров, взгляд их принимал неприятно-повелительное выражение. Деловым тоном он сказал Стиву Дюпону, техническому директору и главному акционеру «Америкэн Ойл Компани»:
— Нам нельзя терять ни минуты времени. Чем быстрее это изобретение попадет в наши руки, тем лучше для нас. Надеюсь, что все вы согласны с этим, господа!
11
— Вот и все, что мне удалось выяснить, — закончил Петер Тербовен свой рассказ.
Д-р Тербовен, Роньяр и д-р Бергер расположились в уютной холостяцкой квартире Хофстраата. Они сидели за маленьким круглым курительным столиком, и пока все, за исключением д-ра Бергера, который вообще никогда не курил, с наслаждением покуривали ароматные сигареты хозяина, физик рассказал им о событиях последних дней, помешавших ему присутствовать на их последней встрече.
— Теперь я еще больше убежден, что мой отец пал жертвой преступления, а не несчастного случая.
— Я в этом был убежден еще в тот момент, когда узнал о его таинственном исчезновении, — заметил Хофстраат ко всеобщему удивлению, а потом добавил: — Но пока нет доказательств, нецелесообразно делать выводы.
— Но полиция в таких случаях должна быть оповещена, — поспешно вставил Бергер.
— Все это уже сделано, но заметного успеха, к сожалению, пока еще нет. А ведь Альтман — один из самых толковых полицейских комиссаров.
Д-р Тербовен с хмурым видом посмотрел на своих друзей и заметил разочарованно:
— Разве не печально, что как раз теперь, когда готов мой энцефалограф, только что найденный след вдруг снова бесследно исчез?
Бергер спросил в удивлении:
— Что? Ваш аппарат уже готов, и вы ничего нам об этом не сказали! Расскажите же нам что-нибудь о вашем изобретении!
