Александр Беляев - Взлетная полоса
— Ты, наверное, ничего, — согласился Заруба. — А Ачкасов? А Бочкарев? Да они душу могли из них вытряхнуть!
В лабораторию один за другим стали собираться сотрудники. Пришел Резцов, Пахомов. Появилась разносчица чертежей хорошенькая Ирочка Власова. Увидев Юлю, она сразу же бросилась к ней, чмокнула в щеку, весело защебетала:
— Бонжур! Бонжур! Как ты чудесно загорела! Там была хорошая погода?
«Все было», — хотела ответить Юля и неожиданно увидела в дверях лаборатории отца. Генерал Кулешов, попыхивая дымом неизменной сигары, неторопливо вошел в помещение, кивком головы кому-то ответил на приветствие и увидел Юлю. И обрадовался:
— А, вы уже вернулись!
— Я только что с поезда, — ответила Юля.
— Что значит «я»? Ты приехала одна? — удивился Кулешов.
— С Владимиром Георгиевичем.
— Как, он тоже был там? — еще больше удивился Кулешов.
— Два дня.
— И вы даже не соизволили мне позвонить? А почему задерживается Бочкарев? Он что, собирается там зимовать? — засыпал Юлю вопросами Кулешов и взял ее под руку. — А ну-ка, пожалуйста, ко мне!
Так, под руку с отцом, она дошла до двери его кабинета и, уже открывая ее, подумала: «А они, кажется, правда ждут меня с нетерпением». Но заговорила с отцом совершенно о другом:
— Как мама?
— В полной панике. Врачи не разрешают ей ехать на Золотые пески. А ты на самом деле прямо с поезда?
— Буквально.
— А почему не предупредила? Я бы послал машину.
— Владимир Георгиевич дал свою. Кстати, он просил передать тебе привет и сообщить, что сегодня же будет в КБ.
— Вот как? Впрочем, сейчас ты мне все расскажешь поподробней.
Кабинет у Кулешова был богато обставлен старинной мебелью, преимущественно красного дерева. Сам Кулешов сидел за массивным резным полированным столом. Посетителей усаживал в глубокие, мягкие кресла за небольшой столик. Вдоль глухой стены кабинета выстроились, как близнецы, три книжных шкафа. На окнах висели тяжелые гардины. В левом заднем углу стояли часы. В правом — телевизор с широким экраном. Мебель эту Кулешов собирал многие годы. Ни за что не пожелал с ней расстаться даже тогда, когда стало известно, что со временем КБ переедет из старинного особняка в новое помещение.
Зайдя в кабинет, Александр Петрович первым делом распахнул окно и снял фуражку. Потом открыл бутылку боржома, налил в стакан себе, Юле, жестом предложил ей выпить и, отхлебнув несколько глотков сам, сел в кресло за маленький столик.
Юля ожидала, что отец в первую очередь начнет расспрашивать ее о результатах испытаний. Но генерал не спешил с этим вопросом и заинтересовался совершенно иным.
— Так, говоришь, Владимир Георгиевич обещал приехать? А когда? — начал он разговор.
— Время не уточнял.
— Очевидно, раньше второй половины дня не выберется, — решил Кулешов. — Ну а что еще он говорил? Хвалил нас? Ругал?
— Не было ни того, ни другого. Интересовался кое-какими подробностями. А в одной из последних бесед спросил: сами-то мы довольны этой работой?
— Ну и что ты ответила?
— Сказала, что в эту систему вложены три года напряженного труда. Что, в конце концов, заказ министра мы выполнили в срок.
— Не то, Юля, — неодобрительно покачал головой Кулешов. — Сколько мы возимся с этой штукой, ему отлично известно и без тебя. Надо было обратить его внимание на то, что мы применили в системе ряд оригинальных конструкторских решений. Вот что очень важно!
— Это он и сам отметил…
— Сам? Что же ты тогда молчишь? — взметнул брови Кулешов. — Ведь именно об этом я тебя и спрашиваю. Уж раз он что-то отметил, это неспроста. Это очень важно. Ачкасов не последний человек в министерстве. С его мнением считаются.
Сказав это, Кулешов откинулся на спинку кресла и, похлопав себя по карманам тужурки, достал спички. Потом протянул руку к коробке, стоявшей на его большом столе, вытащил из нее сигару, взял ножницы, обрезал у сигары кончик и закурил. Все это он проделал не торопясь, степенно, с выражением глубокой задумчивости на лице. Юля пристальнее вгляделась в лицо отца, и ей вдруг почему-то стало жаль его. То ли потому, что сегодня она особенно ясно увидела набрякшие у него под глазами мешочки, заметила, как еще ниже сползли его щеки, глубже залегли борозды над переносицей и весь он стал почему-то очень похож на нахохлившегося воробья. То ли потому, что он, вместо того чтобы решать сейчас действительно серьезные и важные вопросы, связанные с ее командировкой, занимается выяснением самой, как ей показалось, настоящей ерунды.
— Ну а еще что? С чем еще приехала? — прервал неожиданно мысли Юли Кулешов.
— Еще? — Юля решила сразу начать с главного. — Система, отец, по-прежнему нуждается в серьезной доработке.
Кулешов выпустил из рта густое облако дыма.
— В серьезной? — переспросил он.
— Именно так.
— Чье это мнение?
— Испытателей.
— И только?
— Мое. — И, видя, что Кулешов оставил ее добавление без всякого внимания, добавила: — Ачкасова.
— Он так и сказал?
— Почти. Сказал, что идем мы правильно. Но ходим пока что где-то около.
Кулешов срезал с сигары пепел о край пепельницы.
— Все карточки замечаний я привезла с собой. Тебе будет интересно просмотреть их.
— Очень, — согласился Кулешов.
— Они здесь, со мной.
— Сдай в отдел. Пусть их зарегистрируют и доложат мне. Я не только просмотрю, я их изучу. А недоделки, дочка, найти можно во всем.
— Ты так спокойно об этом говоришь, будто ждал неудачи! — откровенно заметила Юля.
Кулешов покачал головой.
— Неудачи не может быть, — проговорил он. — Могут быть лишь отдельные недоработки. И вот их я не исключал никогда. Электроника — дело сложное. Проторенных путей в ней нет. Наращивать не с чего. Модернизировать нечего. Каждый узел, каждую деталь приходится создавать заново. Но разве можно при этом все абсолютно предусмотреть? Все предвидеть? Ошибки, недочеты, промахи в нашей работе неизбежны отчасти и потому, что на протяжении целого ряда лет, когда в мире уже существовала атомная бомба и электронно-вычислительные машины, мы упорно в угоду чьему-то непониманию объективных законов технического прогресса, или, я бы сказал, попросту невежеству, повторяю, упорно продолжали щелкать на счетах. Ты знаешь, о чем я говорю. И знаешь, что теперь мы предпринимаем гигантские усилия, чтобы наверстать упущенное. Но пока мы его наверстываем, ошибки, к сожалению, еще будут совершаться там, где по времени их уже и не должно быть. Вот что я имел в виду, дочка, когда говорил, что не исключал недоработок в нашей системе. Посмотрим, что они собой представляют. Давай контрольные замеры.
