Глеб Исаев - Ангел специального назначения
— Значит, мужика этого ты в лицо не видела?
«Плохо спросил, не верит. Почему?» — Озадачился Алексей.
— Нет, не заметила, он спиной был ко мне и немного боком. Среднего роста, волосы короткие. — Ответила, вспоминая детали, пленница.
«Так, хорошо. — Видно было, что какие‑то вопросы у него остались. Однако, не спешит».
«Особист» подошёл ближе, упёрся взглядом в лицо Ольги: Рассказывай, что дальше.
«Что дальше, что дальше? О–хо–хо. Дальше сказка сказывается, и чем дальше, тем страньше. — Это Алексей пробормотал уже про себя, в раздумье. — Не сходится уже много, а после очередного эпизода куда больше вопросов появится. То ли дело Штирлицу. «Где мог залапать чемодан? А коляску нёс. Спросите, у кого хотите.
— Ну, извини тогда.
С этим горлохватом такой номер не пройдёт. Расколет он меня. Надо форсировать».
Делая вид, что поперхнулась, Оля жалобно спросила воды.
«Смотрит, эх, слезы бы не помешали. — Отстраненно наблюдал за реакцией Леха. — Так, повёлся, налил в стакан, подаёт и, бог мой, кивнул сторожу. Неужто развяжет? А это ещё зачем? Джентльмен? Не похож. Пьём. Успокаиваемся, но медленно.
А он всё смотрит. Зараза. Опа, стакан взял, за донышко. Точно, они на хате до ментов были и, скорее всего, отпечатки со ствола взяли. Сейчас сравнит, и привет легенде. Вот и карачун тебе, сказочница. Как же я ствол‑то не протёр? Ну, извини, бывает.
Обыскать они Олю, конечно, не забыли, выгребли всё.
«Да и ладно. «Смерша» я всё равно дома оставил, а вот «Осу» не нашли. Слабо им наши женские ухватки пробить. — Горделиво усмехнулся разведчик. — Ножик‑то есть, одно плохо, доставать трудно. Джинсы, хотя и клешеные, под коленкой не видно, но пока вытянешь…, не будут они стоять и ждать. Если руки вязать начнёт, придётся рисковать, нет, тогда погодим. Не стал, прелестно».
«Особист» вышел, прихватив с собой тару.
«Ясное дело, отдаст на сравнение и вернётся дослушивать. А как ясность появится, тогда и пентотальчиком могут уколоть. Вот удивятся, когда правду узнают. Ведь не поверят. Решат, что препарат просроченный». — Несмотря на пиковую масть ситуации, Алексей поймал себя на мысли, что на удивление спокоен. Должен мандражить, волноваться. Или после смерти так? Да, но ведь живой как бы. — Короче, тело её я этим уродам курочить не дам.
«Порву, кого смогу, а там по лёгкому и успокоят. — Твёрдо решил он. — А если повезёт, то и сам… Но самому — это в последний момент нужно. Пока надежда есть, погодим о грустном. Как это у классика? — Со мной был нож, решил я, что ж. — Может, тоже стихи писать?
— Нашёл время, «идиет», — вспомнился ему голос Папанова в знаменитой комедии. — Нормально. Девочка уже всё, что могла, потеряла, а меня, считай, вороны доели. Значит, повоюем. Хорошее настроение, бойцовое. С таким настроем на горке бы не взяли. Там я один был, на работе, здесь — другое дело. Ой, ребята, на вашем месте я бы ещё троих подтянул, для страховки. И то, хватит ли?»
Вернулся опер. — Ну что, Оля, продолжим.
Он вдруг насторожился, видно шестым чувством уловив исходящие от пленницы уверенность и опасность.
«Пригасим». — Девушка потупилась и сжалась в комочек.
Он постоял, качаясь на носках модельных туфель, видно раздумывая, как поступить. Связать или нет.
«Результат сравнения будет скоро готов, тогда и свяжем» — Видимо, решил контрразведчик и поторопил. — Давай, девочка, говори дальше. Всё, всё. По–хорошему.
Алексей выдохнул, сосредоточился и старательно испортил воздух.
— Ой, — пискнула девчонка, — живот, скрутило. Ой, не могу.
Понимая, что реакция на непроизвольный страх проявляется именно таким образом, хозяин не удивился, только досадливо, как от лишней заботы, поморщился. — «Диван портить, оно ни к чему, и, вообще, пока ничего не ясно». Поэтому кивнул соглядатаю, приказав отвести пленницу в сортир. Шли недалеко, из подвала на первый этаж. Лоб открыл дверь и пропустил её в туалет.
Леха напрягся: «Интересно, зайдёт или нет?»
Однако топтун осмотрел помещение, в котором не было ничего, кроме рулона бумаги и ароматизатора на стенке.
— Иди, — здоровяк посторонился, запуская девчонку в клозет.
«Ах ты, рыбий глаз, — припомнил Алексей запах одеколона недавнего грузчика, чья кроссовка испачкала дорогущую футболку. — Ничего личного, но за козла ответишь».
Выдернуть нож — секундное дело.
— Дяденька. — Жалобно окликнула Оля стоявшего за дверью сторожа, — здесь вода…
Амбал сунул в дверь голову, и, увидев, что Ольга, согнувшись, заглядывает в унитаз, приблизился.
— Ну, чего там? — брезгливо поинтересовался он, наклоняясь. Закончить не успел. Пошла работа. Напоровшись на лезвие, хрипнул и удивлённо открыл рот. Ещё один удар и ещё. Это в кино люди падают с одного удара. В жизни надо бить до последнего. Чем больше, тем лучше. Маленькая ладошка зажала рот охраннику.
«Сейчас уходит, может закричать».
Осев на пол, сторож дёрнул кроссовками и затих.
«Извини, — вытер Алексей лезвие о куртку покойника, — я тебя к ним на работу не гнал. Сам выбрал. Не обессудь. Жалости к поверженному не было, приходилось, знаете, сталкиваться с подобными кадрами. Такой туповатый, исполнительный кадр, ежели скажут, и по частям нашинкует, и кожу на ремешки со спины живьём спустит. Война есть война».
«Оружие, конечно, в наплечке. Как же иначе, секьюрити и без ствола. «Иж», но полностью снаряжённый. Всё, время пошло.
— Диверсант оттащил тело в угол, прикрыв банным халатом: — Совсем не укрыть, но хотя бы время потратят, пока будут открывать, разглядывать, а мне и секунда лишняя на пользу.
— Глянув в зеркало и не обнаружив следов крови, тихонько приоткрыл дверь.
— Никого. Отлично. Служивый минут пять точно будет ждать. Время есть». — Неторопливо двинул по коридору.
В приоткрытую дверь слышен голос. Дальше — лестница, возле неё сопляк с бритым черепом, играется чётками, изображая нож–бабочку.
«Чисто дети». — Не давая опомниться, перебил готовый сорваться возглас.
— «Камаз» там? — Кивок наверх. — Его Данилов зовёт.
— Нет, он на веранде. — Автоматически среагировал «шестёрка». — Какой Данилов?
Посыльная отмахнулась. — Не твоё дело.
Сделав шаг к выходу на просторную, укрытую зарослями вьющихся лиан, террасу, Леха, определив, где может находиться объект, низом проскочил дверь и перекатом, преодолев три метра, вынырнул у плетёного кресла, в котором дремал крепкий мужик в спортивном костюме.
«Один, прекрасно. — Девчонка шагнула за спину и, ухватив левой рукой за короткий чуб, блокировала движение. Нож плотно зажал горло. — И впечатляет, и не заорёт сдуру».
Выпучив глаза, «Камаз» потянулся встать. Громким шёпотом, одновременно усилив нажим, в самое ухо предупредила. — Сидеть, прирежу.
