Луи Буссенар - Похождения Бамбоша
Еще одно: можно ли считать продуктом питания ягоды, почти не растущие в этих широтах и которые, будучи собраны после долгих и опасных поисков, едва ли утолят ваш голод? По-настоящему пригодны в пищу и питательны манго, банан, гуайява, авокадо и особенно хлебное дерево, однако, чтобы получать съедобные плоды, их надо культивировать. Они должны быть посажены человеком и если и встречаются в диком состоянии, так это на оставленных человеком землях, где вскоре чахнут, задушенные растениями-паразитами.
Таким образом, даже бродячие индейцы, несмотря на свою вошедшую в пословицу лень, расчищают в лесах делянки, где сажают ямс, батат, кукурузу, сахарный тростник, а главное, маниоку — продукты, составляющие основу их питания. Если они и охотятся, чтобы разнообразить свой стол, то никогда не делают этого в гуще тропических джунглей, а лишь по берегам больших и маленьких рек, где в изобилии водится рыба.
И, надо заметить, там, где индеец со своими терпением и ловкостью первобытного человека умудряется поймать добычу, цивилизованный человек терпит неминуемое поражение. Встретить черепаху — это редкая удача. Что касается птиц, их совершенно невозможно отловить человеку безоружному, как недосягаемы для него и косули, овцы, американские дикие свиньи пекари, агути или даже простые броненосцы, которые, кстати говоря, расселяются не в гуще джунглей, а на опушках, лугах, по берегам ручьев и водоемов, то есть там, где нет деревьев-гигантов .
С тревогой смотрел озабоченный Бамбош на своих — товарищей, инстинктивно жавшихся к нему, предпочитая предводителя, пусть даже не очень опытного, принципу «каждый за себя».
Мартен оставил у себя саблю, взятую для разделки устриц, а когда владелец попросил вернуть ему оружие, грубо заявил:
— Она у меня, и у меня останется. А не нравится, так только попробуй заикнуться.
Тот опустил голову и промолчал.
Мартен подошел к Бамбошу и шепнул на ухо:
— Не дрейфь, у нас все будет.
— У тебя есть провизия?
— Есть. Двуногая скотинка.
— Я тебя не понимаю.
Великан указал глазами на группу беглецов. Затем добавил, подмигнув:
— Среди них есть такие упитанные, что не хуже телятинки будут. Я был мясником и в этом деле собаку съел.
— Ты что, сожрешь своего товарища?!
— Я не хочу, чтоб малыш голодал. Для того и саблю взял, она послужит отличным разделочным ножом.
— Черт подери, это уже чересчур!..
— Ну тогда пошел ты!.. Когда человек пухнет с голодухи, то все, что хочешь, лезет в брюхо. А что, не так?
— Ну ладно, поглядим… Все зависит от обстоятельств…
— Не смеши меня своими обстоятельствами! Я одно знаю: когда малыш захочет бифштекс, я его добуду.
На этом беседа прервалась — остальные сочли, что она затянулась, и забеспокоились. Их было одиннадцать человек, включая Бамбоша, чей авторитет заметно пошатнулся.
В Париже, в своем кругу, он мог считаться, и действительно считался, одним из самых опасных бандитов. Его кровавая репутация последовала за ним на каторгу, где он тотчас же выдвинулся в первые ряды.
Поначалу его, правда, немного прощупали, дабы убедиться, соответствует ли его репутация истине.
У новичка был готов ответ:
— Я пришил[152] родного отца. Кто из вас совершил нечто подобное?
И действительно, это считается довольно редким подвигом, оцененным тем выше, что как раз в то время ни одного отцеубийцы на каторге не было. Бандитская элита склонила головы перед парнем, сразу же предъявившим столь веские доводы. Его сила, образование, ум и жестокость довершили все остальное. Он был избран Королем Каторги и выказал такие незаурядные личные качества, которые оправдали этот титул.
Однако стать проводником в тропических джунглях, не имея никакого опыта, — дело безнадежное.
И Бамбош, предполагавший без особых усилий и хлопот дойти морем до Спорной территории, признал про себя, что не сможет провести группу через лес.
Но мужество ему не изменило. Хоть он и знал их всех, но впервые внимательно вгляделся в окружающих его людей, стараясь поточнее определить, чем именно каждый может быть полезен их маленькому сообществу. Среди них было семь белых, один негр и два араба.
Мартен со своим Филиппом представления не имели о жизни в лесу. Остальные белые — Вуарон, Симонен, Ларди и Галуа — тоже никакими навыками не обладали. Арабы, которые могли бы быть отличными проводниками в пустыне, здесь казались совсем сбитыми с толку.
Негр же, по имени Ромул, уроженец Иракубо, похохатывал, как обычно смеются негры, по любому поводу и сам не зная над чем. Он был приговорен к пожизненному заключению за убийство и грабеж.
Единственное, что помнил Бамбош, так это то, что Спорная территория лежит на юго-востоке. Стало быть, надо идти на юго-восток через леса, равнины, болота, горы и реки.
Ввиду того что у них не было продуктов питания, Бамбош сперва решил сделать главного добытчика из негра. Перед тем как тронуться в путь, он подумал, что нелишне сказать всей группе несколько слов — это не только поднимет их настроение и укрепит боевой дух, но и послужит некоторым свидетельством его главенства.
— Братва, — начал он, когда все его окружили, — лучшие речи — краткие речи. Потому-то я скажу вам просто, без затей, без околичностей: надо идти, надо бороться, надо надеяться! Что касается меня, то я, не дрогнув, доведу до конца свою миссию. Я пообещал вам свободу и богатство. И я сделаю вас свободными и богатыми! Доверьтесь мне и следуйте за мной! Конечно же на нашем пути будут и страдания, и лишения, и опасности. Но, поверьте мне, худшее уже позади. Всего несколько дней пути отделяют нас от Спорной территории.
Затем величественным жестом он указал рукой на юго-восток.
— Вон там лежит земля обетованная! Идите, боритесь, надейтесь!
Увлеченные этой пламенной тирадой, произнесенной зычным голосом, белые не удержались от возгласов одобрения. Арабы молча склонили головы, как бы говоря: «Мы готовы!» Негр оскалил крокодильи зубы и прыснул со смеху.
Бамбош велел негру стать во главе шеренги, махнул рукой в сторону юго-востока и бросил:
— Вперед!
Густой, почти непролазный кустарник начался чуть ли не сразу.
Негр, вооружась саблей, с большой ловкостью обрубал мелкие ветки, прокладывая просеку, вернее узенькую тропку, по которой едва-едва гуськом продвигались каторжники, спотыкаясь о корни, обдирая кожу о шипы колючих растений, задыхаясь от жары, царящей в подлеске, терзаемые голодом, вновь давшим о себе знать.
Так прошли они приблизительно одно лье, когда лес вдруг расступился и показался прекрасный луг, окаймленный высокими пальмами.
Густая трава скрывала их с головой.
