Луи Буссенар - Похитители бриллиантов
Больше он не помнил ничего — падая, он потерял сознание.
Должно быть, солнце уже давно взошло, когда его преподобие пришел в себя.
Как ни странно, он с замечательной ясностью сознавал все, что с ним было до того, как он напился, и после. В один миг промелькнули перед ним все события — начиная с падения в пещеру и кончая загадочным взрывом.
Но если сознание было ясно, то бренное тело находилось в плачевном состоянии. Первые движения, которые его преподобие пытался сделать, вызвали у него крик боли. Когда же он захотел подняться, ноги отказались ему служить. Он тяжело упал на кучу угля. Но этот уголь медленно тлел, распространяя едкий и удушливый дым. Джемс Виллис даже почувствовал жестокий укус огня, — видимо, это и привело его в чувство.
— Горю! Я горю! — в ужасе закричал он. — Огонь! Огонь! Бежать! Оставаться здесь — смерть! Я сгорю или задохнусь! Бежать! Но я не могу сделать ни шагу. Неужели у меня перебиты ноги? Да ведь в таком случае я пропал! Неужели начинается возмездие?.. На помощь! На помощь!..
— Иду! Иду! — отозвался насмешливый голос, шедший как будто из колодца.
Покачиваясь, оттуда спустился длинный и тонкий канат Затем показался какой-то темный предмет, и с ловкостью обезьяны по веревке спустился человек.
— Это что такое? — воскликнул он. — Ко мне забрались воры? Да тут пожар! Вовремя же я прибыл, однако!
Его преподобие тотчас узнал этот издевательский голос и в неописуемом ужасе воскликнул:
— Сэм Смит! Кончено, я погиб!..
Это действительно был Сэм Смит. Несмотря на всю свою невозмутимость, на всю свою выдержку, он был ошеломлен и вздрогнул.
— Джемс Виллис! Ты? Ах, мошенник, да у тебя в животе зашито десять тысяч жизней! Не иначе как ты заключил договор с нашим общим покровителем Вельзевулом! Я тебя оставил на съедение муравьям, а ты цел и невредим? Вероятно, им было противно жрать твое мясо! Как ты попал сюда, ко мне на дачу, вот чего я не постигаю? А уж я, кажется, кое-что повидал на своем веку!
— Пощади! — прохрипел лжемиссионер, которого сразу обуяли все страхи.
— Послушай, приятель, — резко оборвал его Сэм Смит, — должен тебе сказать, ты все-таки возмутительный трус. К тому же страх у тебя какой-то препротивный. Как только ты меня видишь — сразу начинаются плаксивые причитания и мольбы. Они были бы способны увеличить мое презрение к твоей особе, если бы это еще было возможно!.. Придумай что-нибудь другое, чучело ты этакое!..
— Что ж, убей меня сразу! — прорычал Джемс Виллис, скрежеща зубами.
— Вот! Это уже лучше! Все равно ты обречен. Значит, надо держаться молодцом… — И он насмешливо добавил: — Знаешь, если бы ты даже не был вычеркнут из списков живых, я бы все равно не рекомендовал моим друзьям взять тебя на службу в качестве прислуги. Смотри, во что ты превратил мой дом! Прямо кавардак какой-то! Тут на неделю работы приводить все в порядок! Но ведь ты способен протянуть в это время лапу к моему карабину и пустить мне пулю в голову! Так что лучше уж я тебя свяжу, чтобы тебе не лезли дурные мысли в голову.
Его преподобие все еще оставался неподвижен. Но когда Сэм Смит грубо схватил его ноги, чтобы связать их, он громко закричал от боли.
Жалость была Смиту чужда, все же он остановился и пробормотал:
— Бедняга! У него перебиты ноги!.. Но это ничего не значит, ползать он еще может. Такие мерзавцы — народ живучий. Настоящего мужества нет у них, но ненависть придает им силы. Свяжем ему руки.
Так он и сделал, после чего зажег свечу и стал осматривать пещеру.
— Ума не приложу, — со злостью ворчал он, — как этот болван умудрился наделать здесь пожар! Надо убрать весь этот уголь. Он лежит на сквозняке и пылает, как в печи! А это что за галерея? Э, да он не так глуп, Джемс Виллис! Он не мог удрать через колодец и прокладывал себе подземный ход!.. Да, но как он сюда попал? Давай-ка осмотрим эту галерею, быть может, мы что-нибудь узнаем.
Он легко перескочил через груду угля, заметил темную пробоину, сделанную киркой Джемса Виллиса, и, естественно, приблизил к ней свою свечу. И тут он тоже обратил внимание на то, что пламя изменило форму и цвет и стало голубоватым.
Он быстро отошел и бросил пронизывающий взгляд на его преподобие, по лицу которого, сведенному болью, скользила недобрая улыбка.
— Стой! — сказал Сэм Смит. — Мы люди опытные, мы видали виды, мы с этим явлением знакомы. Я сразу узнал рудничный газ… Ах, значит, вот оно как! — прибавил он насмешливо — Значит, мы не захотели предупредить нашего доброго друга Сэма Смита, что в эту галерею лазить опасно, потому что там газ? Это неблагодарность с вашей стороны, мистер Джемс Виллис. Потому что я ведь мог убить вас, едва войдя, и вы обязаны только моему великодушию тем, что вам все-таки оставлено несколько минут жизни! Верь после этого людям!..
— Раз я все равно обречен, — глухим голосом проворчал его преподобие, — для меня было бы по крайней мере утешением погибнуть рядом с тобой.
— Ах, вот как? Ты в самом деле набираешься смелости! Но поздно! Жаль, что у меня нет времени заняться твоим воспитанием. Впрочем, довольно болтать. Надо поскорей вспомнить Австралию и как я был пожарным в угольных копях. Можно все-таки избавиться от этого зловещего газа. Есть способ.
Способ, о котором Смит говорил так непринужденно, был чрезвычайно опасен, он ставил под отчаянный риск жизнь смельчака, который к нему прибегал.
Известно, что рудничный газ, или углеводород, обладает свойством воспламеняться под действием света и, смотавшись в определенной пропорции с атмосферным воздухом, дает мощный взрыв.
В старину, до того как была изобретена шахтерская лампочка, газу обычно давали распространиться по галереям и смешаться с воздухом. Затем эту смесь поджигали — конечно, предварительно удалив рабочих, — и она взрывалась. На некоторое время это сгорание газа предупреждало возможность непроизвольного взрыва. Человека, который производил взрыв, в Англии называли «пожарным», а во Франции — «кающимся грешником». На него надевали мокрое платье, маску со стеклами для защиты глаз и в руки давали длинный шест с факелом на конце. В таком виде он ложился наземь и полз в отравленную галерею. Он там находился до тех пор, покуда не раздавался взрыв.
Не надо объяснять, какой опасности подвергался «кающийся грешник».
В Австралии, в первые годы колонизации, такие работы возлагались на каторжников.
Вот, стало быть, что имел в виду Сэм Смит.
В пещере, которую он в шутку называл своей дачей, длинного шеста не нашлось. Тогда он схватил жестяное блюдо, из которого его преподобие недавно хлебал свой «суп», наполнил его раскаленным углем, с размаху швырнул в галерею, а сам мгновенно бросился наземь.
