Анатолий Королев - Искатель. 2014. Выпуск №8
— Нет, я не больная, — вновь вздохнула Ульяна. — На душе кошки скребут. Я всегда поступала справедливо, а тут засомневалась.
— Когда же вы поступили несправедливо? И в чем теперь засомневались, Ульяна Наумовна? — спросил Вадим. Он намазал кусочек батона маслом, затем икрой и положил бутерброд на блюдце перед хозяйкой. — Ешьте. Вкусно и питательно. А все неприятные воспоминания гоните из своей души.
— Спасибо, сынок! — вяло ответила Ульяна. — И рада бы избавиться от печальных раздумий, но не в силах.
— А вы со мной поделитесь, Ульяна Наумовна, — посоветовал Вадим. — Помогу — чем смогу.
— С тобой?! — удивленно спросила Ульяна и как-то странно посмотрела на него. — Нет, сынок, ты мне не помощник.
— А что вы сегодня во все черное одеты?
Ульяна помолчала, задумчиво посмотрела на свои узловатые руки и неспешно ответила:
— Траур у меня сегодня, сынок. Годовщина, как мужа схоронила.
— Соболезную, Ульяна Наумовна. Извините, не знал.
Помолчали. Через некоторое время неловкую паузу прервал Вадим.
— Вы слышали, что сегодня ночью в детском садике, что напротив вашего дома, наркомана убили? Он у них за старшего был.
— Слышала, — неохотно ответила Ульяна и устремила усталый взгляд в окно, за которым сгущались сумерки. — Алевтина сказывала. Она в нашем дворе первая все узнает. Я тебя видела сегодня вот в это окно.
— Меня? Когда?
— Когда ты возле убитого с полицией был.
— Да, был. Это моя следовательская работа.
— Ну и работенку же грязную ты себе выбрал, сынок, — неодобрительно вымолвила Ульяна. — Бросил бы ты ее.
— Зачем бросать? Кому-то надо и грязную работу делать. Она мне нравится.
Сделав себе бутерброд с колбасой и откусив от него изрядный кусок, Вадим пробубнил с набитым ртом:
— А какие ходят разговоры среди местных жителей? Кто бы мог убить этого наркомана Костю?
— Да никто ничего не знает, — безразлично ответила Ульяна. — Кто ж видел? Нормальные люди ночью спят. А ты на кого думаешь?
— Если б знал — не спрашивал.
Ульяна помолчала, разглядывая в чашке налитый чай, спросила:
— Ты, сынок, читал, что на плакате написано?
— На каком плакате?
— На том, что на нашем доме наклеен.
— Не читал. Не обратил внимания. А что на нем?
— На нем написано «Новосибирск — без наркотиков». А ты, я вижу, убитого наркомана жалеешь. А мне его ничуть не жалко. Они здесь всем надоели. По подъездам шумят до поздней ночи, везде после них шприцы валяются. Идешь по лестнице, а они развалятся прямо на ступеньках и дороги не уступают. Приходится перешагивать через их ноги. Все вокруг них оплевано. А какие оргии устраивают в детском садике! Это нелюди, а дикари какие-то. Куда только полиция смотрит.
— Вы меня извините, Ульяна Наумовна, — возразил Вадим, — но тем не менее — это все же люди, только больные. Лечить их надо.
— Больные?! — язвительно усмехнулась Ульяна. — Глупости говоришь, сынок. Наркоманы сами себя в такое скотское состояние приводят, никто их силой не заставляет.
Она тяжело поднялась и, испытующе посмотрев в лицо следователю, спросила:
— Нашел, кто слесаря убил?
— Пока нет. Дело времени.
— Что, следов нет?
— Еще не нашел, но найду.
Уходил бы ты, сынок, с этой дурной работы, — повторила vIIмиш и, не проронив больше ни слова, направилась к себе в комнату.
К чаю и бутербродам она так и не притронулась.
13… За день Вадим намотался изрядно. Под вечер ноги налились свинцовой тяжестью. Когда до дома Ульяны оставалось метров двести, он, чтобы сократить путь, пошел через дворы. Вскоре завернул в одну из полусумрачных проходных арок, стены которой были вдоль и поперек исписаны нецензурными выражениями. И тут, словно из воздуха, перед ним возник плотный темноволосый мужчина в черной кожаной куртке и спортивных брюках «Адидас». Он бесцеремонно ухватил Вадима левой рукой за отворот пиджака, а правую с зажатым в кулаке большим молотком поднес к самому носу следователя.
— Что, сучара, все вынюхиваешь?! — злобно процедил он сквозь зубы. — Думаешь, я не понял, зачем ты поселился в нашем доме? Зуб даю — за мной следить. Меня не проведешь, пинкертон хренов. Я на зонах такие жизненные университеты прошел, что не тебе со мной тягаться. Сегодня же исчезни из нашего дома. Иначе я тебе вот этим молотком башку проломлю.
— Как слесарю Сажину? — сорвавшимся голосом вымолвил Вадим. — Я тебя, Кудинов, сразу узнал. И с самого начала тебя подозревал. Только такой уголовник, как ты, мог убить человека.
Вадим почувствовал, как все его тело вдруг покрылось холодным липким потом. Вспомнились несколько уроков, которые пал ему его новый знакомый Николай Лыков, мастер спорта по русскому рукопашному бою.
Рванувшись из цепкой руки Кудинова, он освободил пиджак, сделал шаг назад и с силой ударил противника ногой в пах. Однако его удар оказался не совсем точным, и Кудинов лишь немного отпрянул в сторону. Но Вадиму и этого хватило. Он кинулся бежать не оглядываясь. В следующий момент возле его уха просвистел молоток, брошенный ему вслед Кудиновым. Затем за спиной послышался тяжелый топот и сопение преследователя. Но догнать молодого следователя любителю спиртного не удалось.
Вадим обогнул соседний дом и забежал в детский садик. Тут он притаился за большим кленом. Сердце у него бешено колотилось. Кто-то, шумно дыша, пробежал по дорожке мимо.
«Может, права была Ульяна Наумовна, советовавшая бросить беспокойную работу следователя?» — подумал он, прижимаясь плотнее к дереву. И тут, к своему великому огорчению, увидел на скамейке, возле кустов напротив, Сеню и Ваню, которых накануне отвел в детскую комнату полиции, откуда их отправили в лучший, показательный детдом города.
Между тем Сеня и Ваня раскурили длинные папиросы и, улыбаясь, с наслаждением стали попыхивать ими. Следователя, своего шефа, они не видели.
«Опять сбежали пацаны, — с тоской подумал Вадим. — Ради чего старался?»
Но тут к этому огорчению прибавилось новое. На скамейку к Сене и Ване подсел взрослый парень лет шестнадцати. Вадим узнал его — это был не кто иной, как Павел Кондратьев. В руке его был шприц. Не обращая внимания на подростков, он засучил на левой руке рукав рубахи и вонзил иглу шприца в руку. Вскоре, выдернув иглу, он отбросил шприц в сторону и, прикрыв глаза, откинулся на спинку скамейки.
«Вот мерзавец, — с возмущением подумал Вадим, — ведь слово давал. Вот и верь таким. Правы были сотрудники полиции. Но как он сбежал из КПЗ? Надо всех троих немедленно задержать — это мой долг!»
Вадим хотел было подойти к скамейке сбоку, неожиданно, и вышел из-за дерева. Но в этот самый момент из кустов показался высокий человек в черной одежде. Лицо его было скрыто черной маской. Он не спеша, как в кино при замедленной съемке, направился к скамейке, на которой расположились наркоманы. Ребята увидели его и, не сговариваясь, пулей кинулись из садика. Миг — и след их простыл. Тогда незнакомец развернулся в сторону Вадима и грубым басовитым голосом произнес:
