Луи Буссенар - Приключения в стране бизонов
Домики из соснового леса красиво группировались вокруг небольшой церкви, окруженной деревьями. Женщины в опрятных ситцевых платьях хозяйничали возле хижин; около просторного деревянного дома рядом с церковью бегали и играли ребятишки в рубашонках и штанишках, но босиком. У окна стоял и наблюдал за ним старик, важно куривший длинную трубку.
— Наша школа, — пояснил Жильберт.
— А это наш священник, он же и учитель, — добавил Блюз, видимо гордившийся благоустройством своей деревни.
— Как! У вас даже школа! — перебил изумленный Фрикэ.
— Школа. У нас все грамотные, все читают и пишут. Родители обязаны посылать детей в школу.
— Даже обязаны! Кто же может их заставить?
— Сельский совет. У нас всеми делами управляют выборные старики из нас же.
Француз и даже американец были изумлены: они попали в оазис среди пустыни.
Старик вынул изо рта трубку, поздоровался с путешественниками и пригласил их к себе в дом, но Блюз и Жильберт запротестовали на индейском языке, непременно желая сами оказать им гостеприимство.
— Ну, хорошо, детки, хорошо, — отвечал старик на превосходном французском языке. — А все-таки, господа, я надеюсь с вами увидеться. Если вы не боитесь соскучиться со стариком, то, пожалуйста, приходите ко мне обедать. Обед будет неплохой, и от чистого сердца.
— Да вы француз! — вскричал Андрэ, пожимая ему руку.
— Я канадец, а это почти одно и то же… Однако вы просто измучены, ваши лошади тоже. Блэз и Жильберт тащат вас к себе, а мои ученики еще не дорешали задачи. До свиданья, господа!
Кюре-учитель зазвенел колокольчиком — дети бросили игру, выстроились в два ряда и молча вошли в школу.
Спустя пять минут путешественники остановились у соснового дома, похожего на все другие. Лошадей расседлали, разнуздали, поставили к кормушке. Приезд гостей взбудоражил весь дом. Женщины приготовили скромный, но сытный обед. В печке горел огонь, готовилась на настоящем коровьем масле румяная яичница. На простом, некрашеном столе появились железные блюда и тарелки, положен был хлеб, правда, черноватый и слишком плотный, но такой, какого в прериях почти и не видят американцы. Стояло также блюдо жареной свинины. Изголодавшиеся путешественники набросились как волки на эту незатейливую деревенскую трапезу.
Индейцы мужчины и женщины молча смотрели на гостей.
Когда гости насытились, братья провели их в соседнюю комнату, где стояли три хорошие постели из маисовой соломы с мягкими бизоньими шкурами.
— Вот, господа, отдохните. Доброго вечера!
— А скажите, — спросил, зевая, Фрикэ, — у вас здесь водятся бизоны?
— Конечно, и я думаю, что вам удастся убить нескольких.
— Значит, можно будет устроить охоту?
— Сколько угодно.
— Покойной ночи, друг Жильбер! Спасибо вам за все.
Фрикэ с наслаждением растянулся на бизоньей шкуре и еще слаще зевнул.
— Знаете, monsieur Андрэ, о чем я сейчас думаю?
— Я думаю, что мы не в Америке, а в Босе, и что мы не у индейцев, а у наших крестьян-земледельцев. И вот в этой мирной обстановке мне предстоит охота на бизонов, как настоящему герою Майн Рида или Эмара. Не правда ли, какой контраст? Что вы на это скажете?
Андрэ ничего не ответил. Он крепко спал.
Глава VII
Пробуждение. — Ранний завтрак. — Отец Батист. — Разлив озера Виннипег и его последствия. — Прошлое «каменных сердец». — Варварство. — Усилия. — Загадка цивилизации. — Происхождение всех войн между белыми и краснокожими. — Бедность. — Нечестность «агентов по индейским делам». — Бунтовщик. — Ситтинг-Булль, великий вождь сиуксов. — Эпилог битвы при Уайт-Маунтэне. — Канадские индейцы. — Потомок куперовского героя-нотариуса в Квебеке.
Путешественники проспали долго и были разбужены ворвавшимся к ним в комнату и проникшим в постели веселым солнечным лучом. В одну минуту и совершенно отчетливо они припомнили все, что с ними было накануне. Такова привычка всех солдат, моряков, охотников и вообще авантюристов.
Как только они встали, послышался голос старого кюрэ, и он появился сам, улыбающийся в бороду и попыхивающий в трубку. Рядом с ним стоял громадного роста старик, прямой как дуб, загорелый, лицом более светлым, чем у других индейцев, — очевидно, метис.
Черты его умного, энергичного лица были очень похожи на лица молодых пахарей-индейцев, Блэза и Жильбера, и, прежде чем кюрэ представил его французам как Жана-Батиста Картье, они уже сами догадались, кто это такой.
Восьмидесятилетний старик пожал им руки так, что кости хрустнули, и фамильярно, как будто век был с ними знаком, увлек их к столу, едва дав им умыться и почиститься.
— Как! Сразу и за еду! — вскричал удивленный Фрикэ.
— Да, молодой господин, — отвечал старик. — Не знаю, как у вас, на старой родине, а у нас тут едят с утра, как встанут. Кто хорошо работает, должен хорошо и есть. Не правда ли, господин кюрэ?
— Правда, правда, Батист.
— А где же наши друзья Блэз и Жильбер? — спросил Андрэ.
— Они ушли по делу, даже, можно сказать, по вашему делу, и вернутся к вечеру. Ну же, земляки, пожалуйте к столу, и вы также, господин американец.
Компания уселась за стол, уставленный всевозможными яствами, среди которых красовалась целая пирамида из превосходных фруктов. Тут были яблоки, груши, персики, абрикосы, виноград, но такие, что художник, специализирующийся на натуре, пришел бы в восторг, а у лакомки сразу же потекли бы слюнки.
Гости выразили свое полное восхищение, но и пожурили хозяев за такую расточительность. Батист сказал:
— Это все господин кюре. Он опустошил для вас свой фруктовый сад. Сначала он хотел вас самих взять к себе, но я упросил этого не делать. У меня вам удобнее. Впрочем, у кого бы вы ни остановились, вы в одинаковой степени гости каждого из нас.
Фрикэ хотя и удивился такому раннему завтраку, но справедливости ради следует отметить, что отнесся к этому с большим вниманием и поел всего с отличным аппетитом.
Американец тоже позавтракал с удовольствием, хотя и не было тут ни соленого окорока, ни пресного хлеба, ни ужасных соусов и приправ на маленьких блюдцах. Он ел много, внимательно слушал и очень мало говорил. Он был, видимо, не в своей тарелке, но держался вполне прилично.
Беседа зашла прежде всего о том, как хорошо устроилось и живет это маленькое индейское племя — «каменные сердца», о котором, знают разве что одни записные географы.
