Николай Капитонов - Шлак
Помню свой первый день, когда я покинул госпиталь. В службе реабилитации мне предложили жилье, помогли разобраться в ситуации, даже работу подыскать обещали. Пустая квартира с двумя комнатками небольшого размера. Вся техника с расчетом на инвалида, как я. Это значит, что на технике имеются кнопки. Старый добрые кнопки. Я мог всем управлять с компа, но иногда быстрее прикоснуться к кнопке, чем лазить в меню. Со временем я сал пользоваться голосом, ведь дома никто меня не слышит. В первый же динь я не знал чем заняться. Просто сидел в кресле и смотрел перед собой. Как-то сама собой пришла мысль выпить. Портальная доставка продуктов работает быстро. Через пять минут водка с закуской была у меня на столе.
Водка, даже она претерпела изменения в нашем мире. Теперь это магический напиток. Вода, заряженная специальным заклинанием. Ощущения при употреблении идентичные натуральным — отвечаю. Побочных эффектов нет, на печень ничего не давит. Только похмелье в два раза хуже. Сделано специально, чтобы ты прочувствовал всю пагубность процесса. Прервать похмелье? Запросто, простое заклинание из списка и ты трезв как стеклышко, без неприятных ощущений. Конечно за все нужно платить, двое суток после такого отрезвления ты опьянеть не сможешь. Защита от пьянства, однако.
Мне было хреново, очень хреново, но продолжал пить изо дня в день. Магосеть отключил, чтобы меня не доставали. Сидел и пил, не понимая, зачем жить. Не знаю, что на меня тогда нашло, хотя теперь по прошествии двенадцати лет догадываюсь.
Через месяц ко мне пришел Дед. Как он меня отыскал, не знаю. Пришел и сел пить вместе со мною. Вспомнили молодость, как он меня позвал в Атл, много чего вспоминали. Слово за слово, на второй день Дед уговорил меня протрезветь. До сих пор помню, как сопротивлялся, переживая, что будет еще хуже на душе. Обошлось.
Трезвый взгляд на окружающий мир, когда рядом человек, которому доверяешь, и жизнь меняется. Дед предложил мне вернуться на службу. Я вначале посмеялся, но он был трезв, как и я и серьезен, как никогда. На одной военной базе нужен был кладовщик. Да, мир на периферии, да должность не самая почетная, но им еще нужен инструктор по рукопашке. Я мог бы натаскивать бойцов, присматривать за ними. Уговаривал он меня не долго. Когда дело касается армии, которой я отдал большую часть жизни, я готов идти в бой.
Пить я перестал, переселился на Ванлар, где обитаю по сей день. Постепенно я стал втягиваться в службу. Поначалу было скучновато. А как другие ветераны живут? Одним словом жизнь налаживалась, но пришли сны, те самые сны. Что самое плохое, они снились мне все чаще. Сейчас я уверен, что тот депресняк как то связан с этими снами. На сегодняшний день я вижу свои кошмары один-два раза в неделю. Шорох справа от меня заставляет прервать размышления. Как я мог сразу не заметить.
— Я тебя разбудил? — моя рука нажимает на кнопку светильника. Для людей без мысленного управления магией такие кнопки довольно удобны.
— Да, прости, — ее голос мягок и полон печали.
— За что простить? — спрашиваю и только потом замечаю, что Мария полностью одета с большой сумкой в руке.
— Я так больше не могу.
Девушка присаживается на край кровати. Она смотрит куда-то в пространство мимо меня. Я чувствую, как ей больно, даже понимаю, но мне от этого не легче.
— Ты собиралась уйти не попрощавшись?
— Записка возле кофеварки. Я думала, так будет лучше для нас обоих.
— Может, стоит попробовать еще раз? Можно отгородить наши тела во время сна магическим щитом, применять снотворное, — пытаюсь привести доводы, хотя мы все это давно проходили.
— Ты же сам понимаешь, что это лишь продлит агонии, но не устранит причину.
— Не устранит.
— Я не хочу, видеть, как ты страдаешь. Мне больно смотреть на тебя, я не могу тебя жалеть, иначе ты совсем раскиснешь. Я не хочу сдерживать слезы, глядя на тебя, я хочу счастья. Я готова вернуться, если ты выздоровеешь.
— Ты сама в это веришь?
Мария пожимает плечами. Я знаю, что никогда не избавлюсь от этого проклятья. Знаю, что она долго не останется одна. Шансов вернуть Марию, у меня нет. Возможно записка возле кофеварки, лучший вариант.
— Хочешь я сварю кофе на дорожку?
— Нет, — девушка поднимается с постели.
— Не пропадай из моей жизни насовсем. Хорошо?
— Хорошо.
Мария рада, что все так быстро закончилось. Видимо она боялась этого разговора. Зря, я уже привык, она третья женщина, бросающая меня. Во всех случаях причиной являются мои кошмары. Вероника перед уходом призналась, что мои эмоции передавались во сне ей. Не знаю, как такое возможно. Каждая следующая подруга могла продержаться со мной рядом все меньше и меньше, пропорционально моим кошмарам. Жаль, ведь я готов к браку, к нормальной семье, детям. То, что не успел когда-то, я готов сделать сейчас, только никто из женщин не может находиться со мной рядом достаточно долго для этого. Я понимаю, прощаю и отпускаю.
Шорох закрывшейся двери навсегда отрезает меня от Марии, от наших отношений длившихся год. Я знаю, что она никогда не вернется, я привык. Она знает, что я не потерплю жалости с ее стороны, а она не сможет делать вид, что все прекрасно. Уход Марии меня отрезвляет. О чем я размечтался? Счастье, семья, любимая женщина рядом? Все это было возможно до той операции, прежний я мог все это получить. Моя участь — непродолжительные связи без длительных отношений. Проститутки на худой конец, им нет дела до моего состояния. Я в их душу тоже лезть не собираюсь, вот он мой удел инвалида.
Шлепаю босыми ногами по полу в сторону кухни. Спать я уже не смогу. Мария тут ни при чем, я никогда не могу заснуть после очередного кошмара. Кофе меня взбодрит, только я не знаю, чем заняться до утра.
Возле кофеварки записка — «Прости, я больше так не могу». Нет ни имени, ни подписи. Если честно я впервые вижу подчерк Марии. Ровные буквы с красивыми хвостиками складываются в слова. Смысл фразы на испанском мне понятен, Мария испанка. Учитывая, сколько языков запихано в мою голову, другого ожидать не приходится. С приходом магии с языками вообще бардак, каждый говорит, как захочет. Давно могли бы придумать один общий язык, да никак договориться не могут. Были попытки, но как-то не прижилось. Всегда находятся люди, выступающие за чистоту языка, национальный суверенитет и прочее. Мне на это плевать.
Рука жмет кнопку, заставляя кофеварку ожить. Смотрю, как коричневые струи текут в чашку. Просто смотрю, мыслей нет. Есть опустошение в душе, словно из меня выдернули стержень. Нет, я не собираюсь плакать, я привык, но отчего так горько во рту? Даже кофе не приносит удовольствия и бодрости. Я полон адреналина после такого сна, но привычка к кофе никуда не исчезла.
