Владимир Неволин - Иметь королеву
Свет от взрыва был настолько силен, что они невольно прикрыли ладонями глаза.
— Вовремя мы… — пробормотала Гульнара и вздрогнула как от озноба.
В тридцати километрах от них в небо вздымался ярко светящийся шар. Через несколько секунд он потускнел, превратившись из ослепительно белого в багрово-красный. Снизу к нему восстала из тучи дыма гигантская пепельная колонна. Образования сомкнулись, и все грибовидное сооружение стало стремительно увеличиваться в размерах.
— Все, — сказал Владимир. — Конец «тридцатке», конец Калчам. В последний раз свиделись. Один вулкан уцелел.
И словно в ответ на его слова Калчевская затряслась мелкой дрожью. Странно и страшно было представить, что огромная четырехкилометровая гора может вибрировать, как осиновый листок на сквознячке. Подножие Калчевской опоясалось вспышками.
— Держись, старушка! — шепотом сказал Владимир.
Но вулкан не выдержал. Медленно и бесшумно его вершина развалилась на части, и из обезображенной горы вознесся на один уровень с ядерным грибом мощный столб огня. По склону Калчевской пробежала трещина. Она быстро распространялась к подножию, исчезая в черных облаках дыма.
Река вздрогнула и заплескалась в берегах. На ее поверхности появились беспорядочные остроконечные волны. Лодку замотало из стороны в сторону. Вартан резко повернул рулевое колесо и на полном ходу помчался к берегу.
Толчки не прекращались. Ослабленные расстоянием, они потеряли свою разрушительную силу, и трещин не было, но Владимира замутило от плавного покачивания почвы, как новичка юнгу, первый раз попавшего на корабле в зыбь.
Тишина взорвалась грохотом — ударная волна достигла беглецов. Тайга зашумела.
— Смотрите! — закричала Гульнара. — Речка назад течет!
Бессмысленные метания волн приобрели систему. Теперь они стройными рядами катились в противоположную устью сторону.
— Наверное, провал! — прокричал Владимир. — Надо уходить от берега. Если вода из Тихого пойдет, тут такое начнется!
Они стали взбираться на сопку. Волны в Камчатке ускоряли бег и становились все выше. «Казанку» оторвало от берега, швырнуло пару раз как щепку и, перевернутую, быстро утащило кипящей водой.
С лысой вершины сопки хорошо был виден окружающий ландшафт. В той стороне, где остался поселок, пухло невообразимых размеров черное облако, беспрерывно стреляющее в разные стороны ветвистыми молниями. Иногда внутренности облака озарялись тусклым красноватым светом, и земля снова начинала покачиваться в нервном танце.
Река стала шире почти вдвое. Волны поредели, но достигли таких размеров, что тайга стала захлебываться от их мощного натиска. Протягивая к людям ветви-руки, словно умоляя о помощи, поплыли вывернутые с корнем деревья.
— Девятый вал, — сказал Владимир и показал на горизонт.
Вдали появилась блестящая полоска. Она быстро приближалась, и вскоре они увидели пенящийся гребень огромной водяной стены. Пожирая уцелевшие деревья, она со скоростью локомотива поравнялась с сопкой и промчалась дальше, обдав лица стоящих холодным ветром.
— Ну, все, — сказал Вартан. — Уходим.
— Куда? — спросил Владимир.
— Придумаем.
Они в последний раз взглянули на поверхность образовавшегося на месте реки озера и стали спускаться с противоположного склона сопки.
Через полчаса они исчезли в тайге.
Осень в Усть-Камчатске наступила поздно. Заканчивался сентябрь, а на деревьях только-только начинали появляться первые желтые листья. Наверное, природа, позабыв свои обязанности перед полуостровом, вовсю трудилась где-то в других местах. В лесах пошел второй слой грибков, а кое-где робко пытались зацвести сбитые с толку кусты шиповника и жимолости.
Владимир проснулся рано. Сладко потянулся в постели, посмотрел на соседнюю кровать. Вартана не было.
«Ну дает мужик! — в который раз восхитился Владимир. — Прям Вольтер какой-то! Закрыл глазенки на четыре часа, и — свежачок. Мне бы так».
Он вылез из-под теплого одеяла и протопал на кухню. Вартан сидел за столом и пил кофе.
— Наливай, — кивнул он на чайник. — Только вскипел.
Владимир плеснул кипятку в чашку и присел рядом.
— Здоровый ты! — с завистью сказал он, оглядывая бугристое от мускулов тело Вартана. — А я сколько за гири ни хватался, все без толку. Характера не хватает.
— Ничего, — успокоил Вартан. — В одном месте пусто, в другом густо.
— Это в каком другом? — Владимир напрягся, сдерживая смех. — Которое пониже пупка, что ли? Так там тоже, как у арбуза.
Вартан, расплескивая кофе, захохотал.
— Про голову я говорю.
— Так и я тоже про нее.
Они заржали во весь голос.
Дверь на кухню приоткрылась.
— Что смеетесь? — с любопытством спросила Гульнара. — Неприличные анекдоты рассказываете, да? Я тоже хочу послушать.
— Сюда нельзя, — сквозь смех сказал Владимир. — Я в трусах.
— Нельзя, когда без трусов, — заявила Гульнара и села на свободный табурет.
Владимир побежал одеваться. Вартан строго посмотрел на дочь:
— Ты во сколько вчера легла спать?
— Сегодня я легла спать в два часа.
— Опять с Димкой беседы на вечные темы вели?
— Вечные? Это какие?
— О любви и дружбе.
— Ну, папа, — примирительно сказала Гульнара. — Мне с ним интересно. Он здорово рассказывает. И слушать умеет.
— Тебя слушать — не переслушать, — заявил Вартан. — Придется поставить на твою комнату замок и запирать на ночь.
— А я через окно.
— Решетки приварю.
— Тогда будем перестукиваться.
Вартан безнадежно махнул рукой.
— Он ведет-то себя хоть достойно?
— Достойно, — зевнула дочь. — Целоваться до сих пор не научился.
Появился Владимир, за ним сонный Дима. Гульнара захлопотала у плиты.
— Вартан, — сказал Владимир, поглощая кашу, — нам с тобой не рассчитаться. Квартиру снял, поишь-кормишь. Я так не привык. Сегодня же пойдем с Диманом на рыбокомбинат. Может, там работенка светит.
Вартан махнул рукой:
— Какие это деньги… Не торопись. Осмотреться надо.
— Мы уже три месяца осматриваемся.
— Мало, — сказал Вартан. — Когда нужно будет, я скажу.
— Ну ладно, — согласился Владимир. — Тебе видней.
В дверь застучали. Дима скорчил недовольную мину.
— Опять этот чурек приперся деньги на бутылку сшибать. И что вы его, дядя Вова, не отвадите?
— Эльчин не чурек, — строго сказал Владимир, — а такой же человек, как и ты. И национальность его — коряк.
— Ну ладно, что вы…
Владимир пошел открывать. На пороге стоял маленький коротконогий человечек в старенькой брезентовой робе и улыбался так усердно, что и без того узкие глаза его на круглом лице превратились в две короткие морщинки.
