Ульмас Умарбеков - Приключения 1972—1973
— Я вас понимаю. Есть вопросы, на которые… ну, что ли, не хотелось бы отвечать. Но на сей раз… — он понизил голос. — Ведь речь идет об опасном преступнике.
В глазах Майги мелькнул ужас.
— Ничего не понимаю, — шепотом проговорила она. — Это же абсурд!
— Кому вы еще рассказывали о том, что видели Лоренц? — повторил свой вопрос Дзенис.
Лишь мгновение длилась внутренняя борьба. Затем последовал ответ:
— Адвокату Робежниеку.
— Когда это было?
— Сегодня утром. Я ему позвонила, как только мой муж ушел на работу. Робежниек сказал, чтобы я, не теряя ни минуты, шла к вам в прокуратуру.
Дзенис встал.
— Вы утомились. Я тут слишком засиделся. Дольше, чем мне разрешил врач.
Страуткалн натянула одеяло до самого подбородка и глядела исподлобья на помощника прокурора. В ее взгляде легко было уловить смущение, тревогу, безмолвную просьбу. Дзенис понял значение этого взгляда. Она теперь знала, что страшное подозрение может пасть на двух человек. Но она сама назвала их имена, потому что не могла поступить иначе. Дзенису хотелось хоть как-то успокоить эту милую, честную и смелую женщину. Но еще не настало время раскрыть карты. Он старался говорить как можно мягче.
— Поверьте, Майга, еще нет оснований для серьезного беспокойства. Надеюсь, в ближайшем будущем все прояснится. И тогда я вам дам знать. Пока ни о чем не думайте и поправляйтесь.
У ворот больницы из легковой машины вышли трое. Дзенис поспешил к ней и предъявил водителю служебное удостоверение.
— Мне надо срочно попасть в Управление внутренних дел, — сказал он. — Прошу вас немедленно отвезти меня.
— Садитесь, — предложил человек за рулем.
Дежурный офицер оперативной части в тот момент был один в своем кабинете.
— Товарищ майор, меня интересует дорожное происшествие на углу улицы Ленина и бульвара Райниса, — помощник прокурора задал свой вопрос прямо с порога. — Удалось задержать шофера?
— Удрал. Сам не пойму как. Наши патрульные машины окружили район вокзала, перекрыли и обшарили все прилегающие улицы.
— А дворы? Не исключено, что машину он оставил где-нибудь во дворе, а сам преспокойно ушел. Или же вы просто проворонили, и он уехал из этого района города.
— Поиски продолжаются, товарищ Дзенис. Сообщено всем отделам милиции по республике, автоинспекции.
— Удалось ли хотя бы установить личность владельца красного «Москвича»?
— Как только узнаете что-нибудь, прошу сообщить мне или следователю Трубеку.
— Хорошо, товарищ прокурор.
Дзенис поднялся на второй этаж, где находился кабинет начальника уголовного розыска. Подполковник Крастынь сидел за письменным столом, окутанный, как всегда, табачным дымом.
— Интересные новости, Илмар Артурович, — заговорил Дзенис, садясь в кресло. — Оказывается, Алида Лоренц жива. Вчера ее видели в Паланге.
Подполковник долгие годы проработал в милиции и привык не удивляться. Его трудно было чем-нибудь ошеломить.
— Любопытно. Надо выяснить и поскорей. Сами поедете?
— Обязательно.
— Значит, нужна машина.
Подполковник придвинул к себе поближе Настольный микрофон и отдал распоряжение. Затем опять обратился к Дзенису:
— Машина будет через десять минут. И вот еще что. Капитан Соколовский сейчас в отделе внутренних дел Ленинского района. Не буду возражать, если по пути вы прихватите его с собой.
— Благодарю вас.
У этого пятидесятилетнего человека был строгий и вместе с тем добродушный и усталый взгляд, какой бывает у людей, повидавших на своем веку много такого, отчего можно поседеть и в двадцать лет. Говорят, советские чекисты — люди без нервов. В этом есть доля правды. Только никто не знает, чего это стоит самим чекистам…
— И еще одна просьба, Илмар Артурович, — спохватился Дзенис. — Здесь в управлении находится следователь Трубек. Мне надо бы перед отъездом…
Кивком головы Крастынь прервал Дзениса и еще раз наклонился к микрофону.
— Младший лейтенант Грауд, найдите в управлении следователя Трубека из прокуратуры и зайдите с ним ко мне.
Дзенис протянул руку к телефонной трубке.
— Можно?
— Да, да, звоните.
Помощник прокурора набрал номер.
— Юридическая консультация? Попрошу адвоката Робежниека. Не пришел на работу? Сами ищете? Нет, нет, ничего. Извините за беспокойство.
Дзенис положил трубку.
— Так я и предполагал.
— Адвокат Робежниек? — подполковник пытался что-то вспомнить. — Это уж не тот ли удалец, с которым наши автоинспектора вечно воюют за превышение скорости?
— Наверно, тот самый. Ну ничего, увидим…
— Что-нибудь натворил?
— Боюсь, что и в самом деле…
В кабинет вошел Трубек с белокурым младшим лейтенантом, на вид совсем еще мальчиком.
— Послушай, Борис, — обратился Дзенис к следователю. — Я сейчас еду в Палангу. Там видели Алиду Лоренц. Да, да. Цела и невредима. А ты срочно установи, где были и что делали инженер Страуткалн, Вольдемар Лапинь и Зиткаурис сегодня между десятью и двенадцатью часами. В это время сбита машиной врач Майга Страуткалн. И еще. Собери сведения, не пропала ли без вести в. конце прошлого года какая-нибудь похожая на Лоренц старуха.
— Вам поможет младший инспектор Грауд, — добавил подполковник Крастынь и посмотрел на часы. — Поезжайте, товарищ Дзенис. Машина ждет вас.
3Лет около тридцати назад шоссе между Мейтене и Йонишками было перекрыто двумя полосатыми пограничными шлагбаумами.
Подле одного стоял толстый столб с гербом буржуазной Латвии. Два кровожадных льва на нем пожирали глазами восседающего, на белом коне витязя в латах, который украшал герб буржуазной Литвы, прибитый к точно такому же столбу шагах в двадцати южнее. Граница, разделявшая два братских народа, была закрыта.
Сегодня этих шлагбаумов нет. День и ночь мчатся по шоссе в обоих направлениях автомашины. Литовские колхозники везут на рынки Риги яблоки, домашнюю птицу, овощи. Заводы Вильнюса и Каунаса поставляют в Латвию электронное оборудование. Из Риги в Литву едут радиоприемники, мопеды, трикотаж. Мчатся по шоссе экскурсионные автобусы, легковые машины…
Сразу за Мейтене дорога сворачивает вправо и огибает лесистую горку. Это место и облюбовал себе в качестве наблюдательного пункта районный инспектор дорожного надзора. Схоронив мотоцикл в придорожном кустарнике, он вместе с помощником, молоденьким сержантом милиции, расположился в лощинке на вершине бугра. Отсюда шоссе хорошо просматривалось в северном направлении.
Уже более часа сидели они в секрете. Вовсю жарило июльское солнце. Сержант с трудом отгонял сон, смыкавший ему веки. «Ночь, видать, проплясал», — подумал автоинспектор, у которого беспечная пора танцулек давно и безвозвратно минула. Сержант потер глаза и заговорил:
