Луи Буссенар - Похождения Бамбоша
— А теперь поддай!
— Но…
— Я — Король Каторги, и я приказываю!
И, выхватив из кармана пистолет, снятый с одного из убитых часовых, бандит нацелил его в грудь механику.
— Повинуйся или ты умрешь!
Бамбош вернулся на мостик и кинулся к штурвальному.
Тот, белый как мел, но собранный и решительный, маневрировал, стараясь держаться ближе к берегу.
Скорость все возрастала, однако из машинного отделения исходили все более ужасающие звуки.
Лязг и грохот железа, свист пара, суетящийся Король Каторги, вся эта таинственность, в один миг вдруг воцарившаяся на борту, не могла пройти незамеченной и не взволновать беглецов.
Некоторые из них приметили и странную ленту черного дыма, постепенно расширяющуюся в направлении открытого моря.
В том положении, в котором находились каторжники, все вызывало опасение и тревогу. Нет, этот дым не мог идти с берега, вне всякого сомнения, источником его мог быть только пароход.
Это открытие сразило их.
Большие суда — редкость в этих водах, где не проходят пути морских транспортных компаний, и лишь изредка можно встретить местные суденышки — два пароходика, доставляющих продовольствие, да катера береговой охраны. Поэтому сначала они подумали, что это брат-близнец «Тропической Пташки» — «Змей» возвращается из Пара с грузом быков.
Так они себе внушали, желая в это поверить и самих себя убедить.
У штурмана была маленькая подзорная труба, он передал ее Бамбошу. Тот поднялся на пять-шесть выбленок и посмотрел. Потом хладнокровно спустился, сунул трубу за пояс и, подойдя к переговорной трубе, ведущей в машинное отделение, приказал, стараясь придать своему голосу твердость:
— Прибавить пару!
Бледные, обеспокоенные безбородые лица, бритые черепа теснились вокруг него. Волнение возрастало, тревога усиливалась.
Крики слетали с их серых, обескровленных губ:
— Что случилось? Что происходит?! Ты — главный, ты и говори!
— Ладно, — решительно заявил Король, — уж лучше знать правду… Этот корабль, идущий к нам по диагонали, — наш враг.
Послышались яростные крики, стиснутые кулаки грозили еще невидимому противнику.
Бамбош пожал плечами и продолжал:
— Хватит хныкать и вскрикивать, словно старые бабы! На корабле, на носу и на мачте — французский флаг. Это военный корабль. Очевидно, за нами гонится или «Сапфир», или «Изумруд».
Это сообщение, сделанное резким высоким голосом, от звуков которого у каторжников мороз шел по коже, вызвало бурю жалоб и проклятий.
Смельчаки перед слабыми и беззащитными, эти мерзавцы оказывались трусами перед лицом опасного и — они это знали — беспощадного врага. Встреча с крейсером означала для них или гибель в омывающих эти берега желтоватых водах, или водворение на каторгу, где зачинщиков побега ожидала бы гильотина на островах Спасения, а остальных — двойные кандалы и пожизненное заключение.
— Эй вы, чего расклеились? — Теперь Бамбош насмехался. — Разве вас не предупреждали, что в пути возможны опасности? Что ж вы думали — дело сделается само собой? Надеялись, что начальство придет к вам, сняв шляпу, и скажет: «Что угодно, господа?»
Но бандитов охватил неизъяснимый ужас, они буквально потеряли голову, жались к Бамбошу, просили, умоляли их спасти.
А он думал с отвращением: «Как омерзительно трусливы эти подонки! Иногда мне хотелось бы быть порядочным человеком».
Затем, не давая себе труда скрыть презрение, он крикнул:
— Эй вы, мокрые курицы, не все еще потеряно! Ваш король, никогда вас не обманьшавшии, сумеет вытащить вас и из этой переделки. Во что бы то ни стало надо раскочегарить эту проклятую посудину и не дать отрезать нас от берега… Машина пока держится хорошо.
Старый пароходик рванулся вперед, машина кашляла и кряхтела, но исправно несла свою службу.
Скорость снова увеличилась, и беглецы, переходя от отчаяния к надежде, испустили триумфальный клич.
Но это была мимолетная вспышка торжества.
Десять минут спустя прозвучал вопль отчаяния, заставивший всех содрогнуться:
— Больше нет древесины!
— Тысяча чертей!.. Нету дров!.. Мы пропали!..
— Тихо! — прикрикнул Бамбош. — Хватайте топоры и рубите все деревянное, что есть на борту.
— Да, да, верно! Ты прав, Бамбош! Ах ты хитрец! Да здравствует Бамбош! Да здравствует Король Каторги!
— Хватит!.. Хватит!.. — остановил их Бамбош, которому претили и их бездумный энтузиазм, и внезапные вспышки отчаяния. — Будете глотку драть, когда окажетесь в безопасности. А пока марш! За работу!
Все имеющиеся на борту топоры и пилы набросились на дерево — началась варварская работа разрушения. Балки, брусья, переборки — все трещало, падало, превращалось в щепки, градом сыпавшиеся на люк, ведущий в машинное отделение, угрожая убить или ранить механика и его помощников.
Возбужденные жаждой разрушения и страхом, бандиты вопили как сумасшедшие:
— Поддай пару! Поддай! Поддай!
Но эта древесина не выделяла столько тепла, как красное дерево, и не могла обеспечить того же количества пара. Давление, вместо того чтоб возрастать, заметно падало. Уже виден был корпус приближавшегося к ним крейсера.
И тут Бамбоша осенила идея. В его высоком голосе зазвучали металлические нотки:
— Тащите сюда бочонки тростниковой водки и жира!
Продукты питания были размещены на носу, под небольшим навесом, где в ненастье прятались негры, сопровождающие партии скота.
Бочонки подкатили к машинному люку. Бамбош схватил топор и вышиб днище одного бочонка. Куски солонины разлетелись по палубе.
Каторжники решили, что Король Каторги решил их накормить — желудки, опустошенные морской болезнью, властно требовали пищи. Однако иллюзии были непродолжительными. Бамбош, всегда подающий пример и без колебаний идущий вперед не щадя себя, схватил кусок сала весом фунтов двадцать и закричал:
— Бросай его вниз!
Сало полетело в машинный отсек и шлепнулось к ногам механика.
— Великолепная мысль!
Сразу же, без предварительных объяснений, поняв идею главаря, механик наколол сало на металлический стержень и отправил его в топку. Жир затрещал, стал плавиться и вспыхнул, громко шипя.
— Будет у нас паровая тяга! Вперед! — заорал Бамбош.
— Будет-то будет, если не взлетим на воздух, — проворчал механик.
— Заткнись! Я удваиваю тебе плату!
— Ладно, Бамбош… Ты — человек честный, на тебя работать одно удовольствие.
— Мы побеждаем!.. Наша берет! — вопили бандиты, наблюдавшие за продвижением крейсера.
Тот же, желая под прямым углом перерезать путь этому подозрительному судну, не приветствующему военный корабль, и впрямь рисковал тем, что оно от него уйдет.
