Густав Эмар - Тунеядцы Нового Моста
— Ах, Боже мой! Как это я согласилась увидеться с вами? Идите за мной, только тише, иначе я погибла.
Они ушли в густую рощу.
— Зачем это я согласилась пустить вас сюда, Гастон! — вздохнула девушка.
— Не раскаивайтесь в этом, моя дорогая Бланш, — сказал молодой человек, покрывая горячими поцелуями ее руку. — Ведь надо же мне было проститься с вами!
— Проститься! Как так?
— Ах, моя милая голубка! Сегодня ночью я должен уехать.
— Вы уезжаете, Гастон? А что же будет со мной? — простодушно вскричала она.
— Бланш, мне самому это страшно тяжело… Но я повинуюсь приказанию вашего приемного отца, герцога де Рогана.
— Ах, Господи! Мы были так счастливы! Теперь я останусь одна… вы пойдете на войну… вас могут ранить… убить, пожалуй… О, я этого не переживу!
— Дорогая Бланш, успокойтесь! Бог не оставит нас. Герцог помирится с двором и, верно, не откажет мне в вашей руке. Истинная любовь умеет одолевать все препятствия. Будем ждать и надеяться; настоящие минуты наши, станем пользоваться ими и не думать о будущем.
В это время у ворот постучали. Молодые люди вздрогнули.
— Что это? — спросил де Леран.
— Это, видимо, герцог, — поспешно произнесла девушка. — Гастон, я уйду; мое отсутствие может теперь показаться странным. Подождите меня здесь.
— Вы ведь вернетесь?
— Клянусь вам! Не будете скучать?
— Нет, моя дорогая Бланш; я буду думать о вас и не замечу, как пролетит время.
Он поцеловал ей руку, и она убежала, легкая, как птичка.
Действительно, в будуар графини дю Люк вошел герцог де Роган.
Поцеловав в лоб девушку, он почтительно поклонился графине.
Мэтр Ресту подал ему стул и ушел.
— Графиня, — обратился к ней герцог, — я знаю, как неприличен мой приход к вам в такое время. Поверьте, меня глубоко огорчают гнусные подозрения, к которым подали повод услуги, оказанные мне вашей добротой, и прошу простить, что я осмелился явиться сегодня. Но сначала будьте так добры, графиня, прочесть письмо к вам герцогини де Роган.
Он подал ей письмо. Графиня начала читать и с укоризной взглянула на герцога.
— Герцог, вы хотите отнять у меня это милое дитя?
— Прочтите, пожалуйста, дальше, — сказал он, улыбнувшись.
Жанна докончила и с улыбкой подняла голову.
— Да, — промолвила она, — соблазнительное предложение; если б я могла, поверьте, не задумалась бы ни минуты. Вы знаете, герцог, мое положение теперь очень странно, и я должна быть крайне осторожна.
— Совершенно понимаю вас, графиня, но надеюсь доказать, что вам даже и бояться нечего.
— Признаюсь, герцог, я была бы этому очень рада; мне жаль расстаться с вашей милой воспитанницей.
— Сейчас я вам докажу, графиня, что вы даже будете неправы, отказавшись от предложения герцогини. Напрасно встревожившись угрожавшей осадой, она прежде всего подумала о том, как бы оградить от опасности Бланш, и отправила ее к вам, как к единственному надежному другу. Вернувшись в Кастр, я увидел то, чего не заметила в своей истинно материнской любви герцогиня: оставляя мадмуазель Кастельно в Париже, она давала королю драгоценный залог, который господин де Люинь не выпустил бы из рук. Весь род Кастельно известен страдальческой участью; я не хочу, чтоб дети моего товарища по оружию, вверенные моей опеке, испытали то же. Мы с герцогиней любим Бланш, как дочь. Вы, графиня, женщина в самом прелестном значении этого слова и поймете деликатность поступка мадам де Роган. Отсюда до Кастра путь далекий, и мне неприлично одному сопровождать Бланш. Но вы, графиня, можете заменить меня в этом случае. Поезжайте всем домом, возьмите с собой всех слуг. В этом ведь уже никто не может увидеть ничего дурного. Кроме того, граф дю Люк через два дня получит приказ ехать в Монтобан к гугенотским войскам, а я совершенно исчезну для вас; мы больше не увидимся. Как видите, графиня, во всем этом нет препятствий, которые вы предполагали; приняв приглашение герцогини, вы окажете ей громадную услугу.
— Герцог, вы действительно замечательно умеете убеждать; я еще раз готова служить вам, но с условием: чтоб мы с вами выехали отсюда не разными дорогами, а чтоб вы постоянно ехали вперед, обгоняя меня, по крайней мере, миль на десять, и, несмотря ни на какую опасность, не возвращались ко мне на помощь; в Монтобане или Кастре я попрошу вас никогда не являться ко мне и не стараться видеться со мной; и, наконец, чтоб муж мой сейчас же получил приказание ехать к вам.
— Даю вам слово, что все это будет исполнено, графиня. Вы поедете отсюда с конвоем из десяти кавалеристов; при каждой остановке число их будет увеличиваться, пока наконец не составит пятьдесят человек; их возглавит граф де Леран. С таким конвоем вам бояться нечего.
— В таком случае я еду, герцог.
Бланш пришла в восхищение, что не расстанется с графиней, которую очень полюбила, и скоро опять увидится со своей приемной матерью.
— А теперь, графиня, позвольте переговорить с вами окончательно о всех необходимых подробностях ваших сборов.
Бланш воспользовалась случаем попроситься пойти кое-что приготовить для себя к отъезду, так как выехать назначено было в три часа ночи, и убежала к нетерпеливо ожидавшему ее де Лерану.
— Победа, победа, милый Гастон! — вскричала она, подбегая к нему, вся запыхавшись. — Мы едем все вместе!
Он решительно ничего не мог понять и как будто остолбенел.
— Мне некогда объяснять вам всего, — торопливо сказала девушка; я спешу вернуться к герцогу; уходите скорее, Гастон; мы через несколько часов увидимся.
— Бланш, милая, я с ума схожу! Что вы мне такое говорите?
— Некогда, некогда объяснять, Гастон! Поезжайте в Вильжюиф, там все узнаете.
— Как! Вы сами гоните меня! — говорил де Леран, все-таки ничего не понимая.
— Да, да! Скоро мы опять увидимся, только уходите быстрее.
Они молча, торопливо пробирались к боковой калитке. Де Леран думал, что в доме подозревают его присутствие, и повиновался Бланш, не желая подвергать ее даже самому легкому огорчению.
Они подошли наконец к калитке; девушка осторожно отперла ее.
— Уходите, друг мой, а главное, скорей возвращайтесь!
— Вы хотите, чтоб я вернулся? — спросил он вне себя от изумления.
— Да, да, вы вернетесь; только умоляю вас, уходите скорей! Скоро все узнаете.
— Иду, повинуюсь вам, Бланш, но ничего не понимаю! — произнес де Леран, целуя ей руки. — Прощайте!
— Нет, до свидания!
Он еще раз поцеловал ей руку и вышел на улицу. В эту самую минуту на него бросились какие-то двое людей со шпагами в руках. Опасность мигом вернула молодому человеку хладнокровие и присутствие духа. Втолкнув Бланш в сад, он запер калитку и, обернувшись к нападающим, выбил у одного из них шпагу и эфесом так ударил его по голове, что тот упал без памяти. Все это молодой человек сделал молча, чтоб его не узнали. Перепрыгнув через упавшего, он бросился бежать; другой противник слабо преследовал его, скорее как будто для очистки совести, чем из желания действительно догнать.
