Иван Винаров - Бойцы тихого фронта
В штабе дивизии, куда мы пришли, нас ожидал приятный сюрприз. Ее командир — генерал Пеко Дапчевич — оказался моим старым боевым товарищем. Мы были знакомы с ним по Парижу, где он бывал в годы гражданской войны в Испании для организации пересылки югославских добровольцев в интернациональные бригады, виделись перед самой войной, незадолго до начала которой Пеко Дапчевич выехал на родину, чтобы принять участие в укреплении рядов Коммунистической партии Югославии.
Конец июня, июль, август 1944 года мы участвовали в партизанском походе, продвигаясь по югославской территории на восток, к границе родины. В начале пути к нам присоединились еще двое наших: Петко Кацаров и Илия Денев. Они вслед за нами были сброшены на парашютах на поляне под Цырни-Кук. Иван Цивинский, который должен был прилететь с ними, в последний момент заболел, и Марек настоял, чтобы он подлечился. Со Станке Димитровым остались Любен Жеков и Елена Касабова. Вместо Цивинского Заграничное бюро включило в группу Васила Дончева, старого политэмигранта, партийного деятеля из Кюстендилского края.
Вскоре после этого, еще на территории Черногории, мы встретились со Штерю Атанасовым и Бояном Михневым. С апреля 1944 года до конца июня Штерю Атанасов и Благой Иванов находились при Главном штабе югославских партизан в качестве представителей нашей партии и участвовали в целом ряде тяжелых боев. (Благой Иванов в спешном порядке отправился в Болгарию.) Встреча была радостной. Им удалось связаться с югославскими партизанами, и они успешно продвигались к болгарской территории, но не смогли наладить связь с Димитровым. Когда это удалось сделать через нашу радиостанцию, Штерю Атанасов был по-настоящему счастлив.
Радиосвязь нашей группы с Димитровым и Мареком была регулярной с первого и до последнего дня нашего пребывания на югославской территории. С Георгием Димитровым (так было условлено с Еленой Димитровой) мы выходили на связь три раза в день — в 11 часов дня, в 7 часов вечера и в час ночи по московскому времени. Когда наступало назначенное время, Иванов включал радиостанцию, устанавливал антенну на дереве и принимался выстукивать сигналы морзянки. Если мы находились в населенном пункте, где имелось электричество, Радил включал станцию в обычную сеть. Однако в горах, вдали от селений, нужно было питать радиостанцию энергией, вырабатываемой ручным генератором. Все сообщения, передаваемые Радилом в Москву, мы зашифровывали. Шифровку и расшифровку полученных от Димитрова указаний производили втроем — Радил, Гилин и я. Регулярную радиосвязь — разумеется, шифрованную — мы поддерживали и с Мареком. За три месяца, которые мы провели на югославской территории до вступления на болгарскую землю, мы обменялись с Димитровым (через Елену) и Мареком (через Жекова и Касабову) более чем сотней телеграмм. Димитров и Марек интересовались всем: нашим маршрутом, подробностями встреч с югославскими партизанами, их отношением к нам. Они спрашивали также в чем они терпят нужду и делали все возможное для оказания им помощи оружием, боеприпасами, лекарствами.
Георгий Димитров интересовался также условиями для приземления самолета.
Мы сообщали несколько раз: вблизи того места, где нас сбросили на парашютах, вполне может сесть самолет. Ответ был таков: «Продвигайтесь в сторону Болгарии. Ищите площадку ближе к востоку». Южнее Белграда, в горах Шумадии, мы обнаружили просторную ровную поляну и тут же сообщили: «Удобная площадка. Может сесть любой самолет…» На этот раз ответ из Москвы был тот же: «Продвигайтесь дальше на восток. В настоящий момент Марек не может вылететь. Ищите площадку и поддерживайте связь!..»
Добро-Поле — небольшая горная деревушка на восточном склоне горы Ястребац в Сербии, вблизи границы с Болгарией. В то время, когда мы там очутились — в середине августа 1944 года, — она находилась в центре небольшой свободной партизанской территории, которая охватывала кроме Добро-Поля, села Цырна-Трава, Кална, Долно и Горно-Гаре и другие. Вся эта территория была освобождена от немецко-фашистских оккупантов и очищена от недичевцев и сторонников Д. Михайловича в результате совместных сражений югославских и болгарских партизан.
До Добро-Поля наша группа должна была пройти нелегкий путь длиной более чем в 500 километров через Черногорию, горы Комови, Цырна, Кочници, Шумадии. Форсировав сильно охраняемую реку Ибар, мы очутились в Сербии. Вместе с партизанами дивизии Пеко Дапчевича мы участвовали во многих ожесточенных сражениях. Партизанское соединение Дапчевича в то время получило задание перебазироваться из Черногории на территорию Сербии и принять участие в предстоящих операциях Советской Армии по освобождению страны.
Югославские партизаны, которые считали нас советскими военнослужащими, еще в начале похода предоставили нам коней. Это было просто великолепно: на крепких горных конях ездили штабные командиры партизан и связные. Каждая лошадь, единственное быстрое и удобное средство передвижения в горах, ценилась на вес золота.
Группа болгар, которая двигалась с партизанским соединением Дапчевича, вначале состояла только из нас пятерых, высадившихся у подножия горы Цырни-Кук. Но на свободной партизанской земле в Сербии кроме нас находилась еще сотня болгарских партизан и партийных деятелей. Здесь работал Димо Дичев, которого Центральный Комитет партии направил в Сербию в Главный штаб партизан с двойной задачей — встретить группу Станке Димитрова и позаботиться о формировании и вооружении Первой софийской партизанской дивизии. Здесь располагался и созданный в июне на югославской территории из бывших болгарских солдат партизанский батальон под командованием Бояна Михнева. Батальон был сформирован из болгарских военнослужащих, антифашистов, дезертировавших из частей оккупационного корпуса, чтобы бороться против гитлеровцев. Батальон, численность которого постепенно выросла до двухсот бойцов, участвовал в целом ряде жестоких сражений. Комиссаром батальона был Штерю Атанасов. Это был третий большой болгарский партизанский отряд, сформированный из бывших военнослужащих, которые сражались в то время плечом к плечу с югославскими партизанами против общего врага; двумя другими партизанскими соединениями являлись солдатская бригада имени Георгия Димитрова во главе с капитаном А. Русевым и Кириллом Игнатовым и солдатский партизанский батальон имени Христо Ботева под командованием поручика Дичо Петрова.
Димо Дичева мы встретили на партизанской территории около куршумлийских бань, где в то время находился Главный штаб сербских партизан. Здесь мы установили контакт с ответственными деятелями сербского и югославского национально-освободительного движения, такими, как Коча Попович, представитель Национального Комитета Освобождения Югославии в Сербии, Нешкович-Михайлов, секретарь Коммунистической партии Сербии, Цона Бабович, член Политбюро ЦК КПЮ, и другими. Возле куршумлийских бань мы расстались с дивизией Пеко Дапчевича и до нашей границы продвигались в сопровождении специально приданной для нашей охраны югославской партизанской роты.
