Робер Мерль - Остров
Они прошли несколько шагов по открытому месту, и Итиа вдруг прошептала:
— Ружья!
Они остановились. На красном камне скалы темнели три дула. Больше ничего не было видно. Даже очертаний голов. Сердце Парсела забилось.
— Идем, — сказал он вполголоса. И повернувшись к Итии, властно добавил: — Нет, не впереди меня. Иди рядом.
Он пошел к скале, одной рукой держа над головой «Ману-фаите», а другую, с раскрытой ладонью, отставив в сторону. Итиа шла сбоку в двух шагах от него.
От ружей его отделяло не более пятидесяти метров. Он ускорил шаг. Почва вокруг скалы была каменистая и обжигала ему подошвы. Солнце всей тяжестью давило на затылок и на плечо, пот непрерывно стекал со лба на глаза, ослепляя его.
Когда он был примерно в пяти метрах от торчавших дул, послышался голос Меани:
— Обойди камень.
Он повиновался. Но за первой скалой оказалась вторая, дальше еще одна, выше и длиннее второй. Только здесь Парсел увидел проход. Он был так узок, что приходилось протискиваться туда боком.
Перед ним стоял Меани с ружьем в руках. Тими и Тетаити стояли к нему спиной, положив дула ружей на камни.
— Садись и жди, — сказал Меани бесстрастно. — А ты, Итиа, иди и сторожи на южной стороне.
Эта холодность, это застывшее, словно маска, лицо! Парсел растерялся, похолодел. Он вышел на площадку, заметил слева тенистый уголок под уступом скалы и с облегчением сел. Ноги у него горели. Он огляделся вокруг. Площадка образовала почти правильный круг диаметром около пяти метров. Со всех сторон каменная гряда, высотой по грудь человеку, — весьма удобное место для стрелка. Вся прогалина величиной примерно в шестьдесят метров. Итиа сторожит на опушке с юга, Раха — на востоке, Фаина, вероятно, — на севере. На западе — береговые утесы. «Они охраняют себя лучше, чем мы, — подумал Парсел. — Наши расхаживают по поселку, как будто это крепость, но он открыт со всех сторон».
Прошло несколько долгих минут, и он спросил:
— Что мы здесь делаем?
— Ждем, — ответил, не глядя на него, Меани.
Усевшись напротив Парсела, он положил ружье на землю рядом с собой и скрестил руки на груди. Потом опустил голову, прикрыл глаза и, казалось, задремал. Но Парсела это не обмануло. Всем своим поведением Меани запрещал ему вступать в разговор.
Ожидание все тянулось, и, казалось, ему не будет конца. Тими и Тетаити не шевелились. Парсел видел только их спины.
— Чего мы ждем? — вдруг резко спросил он.
Меани открыл глаза и поднял руку, приказывая ему молчать. Тетаити бросил, не поворачивая головы:
— Вот она.
Прошло несколько секунд, и в проходе появилась Фаина. Когда она вышла на площадку, Тими и Тетаити повернулись к ней, а Меани встал и прислонился к скале. Фаина не взглянула на Парсела. Она стояла, крепкая, статная, перед тремя мужчинами. Грудь ее вздымалась, она с трудом переводила дыхание.
— Как долго ты ходила, — недовольно буркнул Тими.
Фаина посмотрела на Тетаити, но тот не поддержал упрека Тими.
— Они возле большого дома, — сказала Фаина, обращаясь к Тетаити.
— Что они делают?
— Они строят «па».[23]
— Какой высоты?
Фаина подняла руку над головой
— Они много построили?
Фаина кивнула.
— Они работают быстро. Ваа им помогает. — И добавила: — Завтра они кончат.
Трое мужчин переглянулись. «Они нападут сегодня ночью», — блеснуло у Парсела в голове, и сердце его сжалось.
— Хорошо, — сказал Тетаити, — иди и сторожи на севере.
Фаина удивленно взглянула на него. Не было никакого смысла караулить в чаще, когда известно, что перитани не уйдут из поселка.
— Иди, — нетерпеливо повторил Тетаити.
Она круто повернулась, искоса бросив взгляд на Парсела. Теперь, стоя к таитянам спиной, она осмелилась посмотреть на него.
Тетаити уселся против Парсела, прислонившись спиной к скале, а Тими сел слева от него. Парсел ожидал, что Меани займет место справа, но тот сел рядом с Тими, и таким образом вся группа оказалась немного вправо от Парсела. Тими сделал недовольную гримасу и привстал, но Меани удержал его за руку и молча принудил остаться на месте. Опустив тяжелые веки, Тетаити смотрел в землю. Казалось, он ничего не заметил.
Все молчали, и Парсел внезапно понял причину этого долгого ожидания. Как только Итиа сообщила таитянам о его желании прийти к ним, они послали Фаину в поселок разузнать, что делают перитани. Это недоверие оскорбило Парсела. Он собирался начать переговоры спокойно, но тут поддался гневу и вскричал с жаром:
— Что это значит, Тетаити? Неужели ты подумал, будто я сговорился с перитани, чтобы они напали на вас во время переговоров?
Тетаити открыл было рот, но прежде чем он успел ответить, вмешался Тими.
— Да! Мы так подумали, — злобно закричал он. — А почему бы и нет! Ты нас уже предал один раз.
— Когда это? — воскликнул Парсел.
— Ты был с нами, когда Скелет целился в нас, а когда он убил Кори и Меоро, ты перебежал к ним.
Парсел посмотрел на Тими. По сравнению с атлетически сложенными Меани и Тетаити, возвышавшимися по обеим его сторонам, Тими казался почти хрупким, и в выражении круглого безусого лица было что-то мальчишеское. Но в глазах горела жестокость.
— Тими, я не перебегал во враждебный лагерь. Я не поднял на вас оружие. Я старался отговорить Уилли, когда он решил убить Оху. И ты, может быть, не знаешь, что перитане тоже обвиняют меня в предательстве.
— Я знаю, — сказал Тетаити, — Итиа мне рассказала.
— Если я предал их, — продолжал Парсел, взмахнув «Ману-фаите» и начертив в воздухе широкую восьмерку, — то как же я могу предать вас?
Этот аргумент, а также сопровождавший его величественный жест произвели впечатление на таитян. Тетаити поднял руку, но ответил не сразу.
— Адамо, — проговорил он наконец, — когда Скелет и другие направили на нас ружья, ты был с нами, ты был нашим братом. Но Скелет убил Кори и Меоро. И наш брат Адамо остался со Скелетом.
Парсел почувствовал, как в нем поднимается тревога. На первый взгляд могло показаться, что Тетаити повторяет упреки Тими, лишь слегка смягчая их, но на деле его обвинения были иными. Он не подозревал Парсела в предательстве. Он утверждал, что Парсел не выполнил своего братского долга. Это обвинение как будто звучало менее оскорбительно. Но для таитян это был столь же тяжкий проступок.
— Если бы я пошел с вами, — ответил Парсел, — кровь моего брата Ропати пала бы на меня.
— Ропати взял ружье против нас! — закричал Тими, сверкнув глазами.
Парсел обернулся и посмотрел ему в лицо.
— Тот, кто убил Ропати, сделал это не потому, что у него было ружье. Ауэ! Смотри, как убийство рождается из убийства. Оху не насладился Амуреей. Он был убит. Уилли не насладился местью. Он был убит. А теперь мне говорят, что ты боишься меня и грозишь мне смертью.
