Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
— Понимаю. Но почему я должен убивать Лалилу, с которой мы друзья и которая знает больше, чем все племя, вместе взятое?
— Потому, что она навлекла проклятие на племя, — начала Аака.
Паг остановил ее движением руки.
— Можешь думать это, Аака, или говорить, что ты это думаешь, но незачем убеждать меня в том, что я считаю вздором. Виноваты в наших бедах небеса и климат, а не эта красавица с моря.
— То, во что верит народ, всегда правда, — хмуро возразила Аака, — или, по крайней мере, народ считает, что это правда. Слушай, если эту колдунью не убьют или не изгонят назад в море, народ может убить Ви.
— С Ви может случиться кое-что и похуже. Он может остаться в живых, преследуемый всеобщей ненавистью и видя, что все его замыслы рушатся и все его друзья обратились против него. Впрочем, некоторые, кажется, уже начали обращаться против него, — печально сказал Паг.
— Ну, говори, что ты хочешь сказать, — пристально поглядел он на Ааку.
— Ты это знаешь, — сказала Аака, отводя взгляд.
— Да, думается, что знаю. Знаю, что ты ревнуешь к Лалиле и хочешь отделаться от нее. Но новый закон стоит стеной между Ви и Лалилой, так что тебе бояться нечего.
— Не говори мне о дурацких законах Ви. Если Ви хочет взять себе еще жену, пускай берет. Таков наш обычай, это я понимаю. Но я не могу понять, как смеет он дружить с этой колдуньей, сидеть с ней у огня и беседовать, а я, жена, должна оставаться на морозе снаружи. И ты тоже, — медленно добавила она.
— Прекрасно понимаю. Ви мудр, а сейчас ему приходится трудно. Он ищет себе помощника. Вот он нашел светильник и поднял его в руке, чтобы рассеять тьму.
— Да, а пока он смотрит на свет, ноги его провалятся в яму. Слушай, Паг. Когда-то я была советником Ви. Потом ты заменил меня. А теперь пришла эта колдунья и отняла его у нас обоих. Поэтому мы, бывшие врагами, должны стать друзьями и избавиться от Лалилы.
— Для того, чтобы стать врагами вновь? Понимаю тебя. Словом, ты хочешь избавиться от Лалилы? Так?
— Да.
— Хочешь, чтобы я прикончил ее не сам, подговорив против нее народ?
— Возможно, что это — самый лучший исход, — согласилась Аака. — Ведь на народ-то она навлекла проклятие.
— А ты в этом уверена? А может быть, если ее оставить в покое, она принесет много пользы? Ведь мудрость полезна, а она мудра.
— Я убеждена, что лучше всего будет, если убрать ее, — вспыхнула Аака, — и ты думал бы то же, если бы ты был женою, у которой отнимают любимого мужа.
— А чем жена показывает свою любовь к мужу? Я не был женат и не знаю. Скажи, тем ли, что резка с ним и обсуждает все, что он делает, и ненавидит его друзей, или тем, что заботится о нем и помогает ему в затруднительных положениях. Я знаю только, что такое дружба, ведь даже собака может быть предана хозяину, — подумав, продолжал Паг. — Но любовь и ее пути мне неведомы. Но я, как и ты, ревную Ви к Лалиле и не огорчусь, если она уедет отсюда. Словом, я обдумаю то, что ты мне сказала, и мы еще поговорим. А теперь я уйду, если у тебя нет больше ракушек, Аака.
Ракушек больше не оказалось, Паг ушел, и Аака все-таки не знала, что он сделает. Она знала, что он ревнует Ви к Лалиле, и потому должен желать ее погибели.
Но Паг — человек странный и непонятный.
Паг ушел в леса, так как знал, что Ви совещается с Лалилой и в нем не нуждается. Паг забрался в самую глушь, куда никто из людей не заходил, бросился на землю и стал думать.
Он думал до тех пор, покуда его голова не пошла кругом и думать больше стало невмоготу. И тогда в нем сразу проснулся зверь, ему надоели размышления, ему захотелось стать самым настоящим зверем, хищным зверем, какие живут в лесах.
Он приложил руки ко рту и протяжно завыл. Он выл трижды и, наконец, вдали раздался ответный вой. Тогда Паг замолчал и стал ожидать. Солнце тем временем село, и наступили сумерки.
Раздался шорох: кто-то ступал по засохшим сосновым иглам. Затем между стволами деревьев появилась огромная волчица и подозрительно огляделась. Паг завыл снова, потихоньку, но волчица все еще колебалась. Она отошла и стала кружить, покуда до нее не дошел запах Пага.
Тогда волчица прыгнула, и за ней следом затрусил волчонок. Серая волчица подбежала к Пагу, положила ему передние лапы на плечи и облизала его лицо. Паг погладил ее по голове, и волчица уселась у его ног, как собака, и тихим ворчанием подозвала волчонка, точно хотела познакомить его с Пагом. Но волчонок не хотел подходить к человеку.
Паг и волчица сидели одни. И Паг говорил с волчицей, которая много лет тому назад кормила его. Он говорил, а она точно слушала и понимала его. Но понимала она только, что с ней говорит человек, которого она когда-то кормила.
— Я убил всех твоих родичей, Серая Мать, — говорил Паг волчице. — Почти всех. Но ты простила меня, ты пришла на мой зов, как прежде приходила. А ведь ты — только зверь, а я — человек. Если ты, зверь, можешь простить, то почему я, человек, должен ненавидеть того, кто причинил мне значительно меньше обид, чем я тебе? Почему должен я убить Лалилу за то только, что она похитила у меня человека, которого я люблю? А ведь она мудрее меня и красавица! Серая Мать, ты — хищный зверь, и ты простила меня и пришла на мой зов, потому что когда-то вскормила меля! А я человек!
Волчица поняла, что вскормленный ею человек чем-то взволнован. Она облизала ему лицо и прижалась к ногам того, кто уничтожил всех ее родичей и воспользовался ее любовью для того, чтобы повести ее стаю на гибель.
— Я не убью Лалилу и не буду подговаривать народ, — сказал, наконец, Паг. — Я прощу, как Серая Мать простила меня. Если Аака хочет погубить Лалилу, пусть строит козни, но я предупрежу Морскую Колдунью. Да, я предупрежу ее и Ви. Спасибо тебе за урок, Серая Мать.
Волчица убежала вместе с волчонком, а Паг вернулся в селение.
Утром следующего дня Паг сидел возле пещеры и наблюдал, как Лалила возится с девочками, как переходит от одной к другой, нянчится с ними, успокаивает и дает указания своим помощницам.
Наконец, она покончила с работой и уселась возле Пага. Она посмотрела на небо, завернулась плотнее в плащ и вздрогнула.
— Почему ты остаешься в этой холодной стране, Лалила? Ведь ты из края, где светит солнце и где тепло. Почему ты не возвращаешься на родину?
— Я не уверена в пути. Море обширно, и я боюсь.
— Почему же ты приплыла сюда, Лалила? Ведь ты была дочерью и наследницей вождя?
— Женщина не может править одна. Всегда кто-нибудь правит ею, Паг, а я ненавижу того, кто хотел править мной. И я отправилась искать смерти во льду. Но во льду я нашла не смерть, а это племя.
— И снова стала править. Ведь ты правишь тем, кто правит нами. Кстати, где Ви?
