Дуглас Престон - Золотой город
Арагон смолк и опустил голову. Никогда еще Нора не видела его таким унылым и изможденным.
— Настало время и мне кое о чем вам рассказать, — тихо произнесла она. — Судя по всему, выжить отсюда нас хотят не просто охотники за древностями, жаждущие завладеть сокровищами Квивиры. Нас преследуют современные адепты черной магии.
И она вкратце поведала антропологу о нападении на заброшенном ранчо, о людях-волках и о разговоре с Бейудзином.
— Как видите, наши враги взяли на вооружение магическое средство ацтеков, — завершила рассказ начальница экспедиции. — Для того чтобы разграбить город, они готовы на все.
Арагон погрузился в задумчивость, потом покачал головой.
— Нет, не думаю, — медленно произнес он. — Не думаю, что они намерены разграбить город.
— Тогда какого дьявола им надо? — воскликнул Смитбэк. — Почему они не дают нам покоя?
— Вне сомнения, они хотят, чтобы мы отсюда ушли. Но грабить город они не собираются. — Профессор вновь устремил взгляд на собеседницу. — Вы с самого начала решили, что люди-волки хотят отыскать затерянный город. Но что, если дело обстоит иначе? Что, если они пытаются его защитить?
— Ни черта не понимаю… — начал Смитбэк.
— Помолчите минуту, — перебила его Нора.
Мысли вихрем проносились у нее в голове.
— Вам не кажется странным, что они выследили нас так быстро? — спросил Арагон. — И если они убили Холройда при помощи трупной пыли, где они могли ее добыть? Только здесь, в Квивире.
— Значит, письмо отца они хотели заполучить вовсе не для того, чтобы выяснить, где находится Квивира, — пробормотала Нора. — Они хотели его уничтожить. И таким образом помешать нам отыскать город.
— Подобное объяснение представляется мне наиболее убедительным, — кивнул Арагон. — Раньше я полагал, что Квивира служила обителью жрецов. Теперь я твердо уверен — это город колдунов и черных магов.
Все трое замолчали, глядя належавший рядом труп. Внезапный порыв влажного, прохладного ветра откинул волосы со лба Норы.
— Нам лучше поторопиться. — Она поднялась. — Тело Питера необходимо вынести из каньона.
Без лишних слов они принялись заворачивать покойника в разорванный мешок.
48
Джон Бейудзин спускался по тропе, ведущей в долину Чилба. Сердце его тревожно сжималось. За первым поворотом он увидел чужих лошадей. Маленький табун спускался на водопой к ручью, извивавшемуся посреди долины. Старый индеец оглянулся. Грозовой фронт еще не вынырнул из-за кромки скал, и небо пока оставалось чистым.
Очень скоро обезумевшие потоки, хлынув с плато Кайпаровиц, превратят долину в озеро. Многочисленные реки и ручьи, слившиеся в сплошной пенистый вал, забурлят в каньонах, неся с собой громадные камни и стволы вывороченных с корнем деревьев. К счастью, пространство от Кайпаровиц до реки Колорадо необитаемо. Исключение составляет лишь злополучная экспедиция, обосновавшаяся как раз в том самом месте, где случится бурный паводок.
Бейудзин взглянул направо, туда, где землю сплошь изрезали каньоны и овраги. Потоп придет оттуда. Вода наполнит извилистые ущелья до краев и ворвется в долину Чилба. Лошадей необходимо увести на высокое место, иначе они неминуемо погибнут. Животные, оставленные хозяевами на пастбищах, нередко гибнут во время подобных наводнений. Вода не щадит никого. Не пощадит она и людей, раскинувших лагерь на пороге Квивиры. А если паводок застанет их в каньоне-щели, соединяющем обе долины… о таком лучше даже не думать.
Он пришпорил лошадь, и та перешла на рысь. Прежде всего следует выгнать наверх бедолаг, пасущихся у ручья и не подозревающих об опасности.
Через пять минут Бейудзин спустился в долину. Бока его лошади тяжело вздымались, а шкура потемнела от пота. Позволив ей напиться из ручья, он замер, прислушиваясь. Чуткое ухо индейца сразу уловило знакомый звук — приглушенный гул приближающейся воды.
Теперь, когда грозовой фронт скрылся из виду, лошадь вела себя намного спокойнее. Дождавшись, пока животное утолит жажду, он погнал его дальше, стараясь держаться как можно ближе к склонам окрестных скал. Бейудзин поддал пятками в лошадиные бока, и она понеслась галопом. Лишь придерживаясь высоких мест, они находились в относительной безопасности.
Огибая громадные валуны и выступы, он снова подумал о людях, проникших во вторую долину. Неужели они не слышат гула большой воды? Там, по обеим сторонам ручья, имеются холмы. Наверняка они сообразили разбить лагерь на одном из них. Та женщина, Нора, похоже, кое-что знает о нравах здешней природы и о ее возможных сюрпризах. Она и ее товарищи спасутся, если проявят осмотрительность и вовремя заметят признаки надвигающейся беды.
Бейудзин, резко потянув за поводья, остановил лошадь. Взметнулась и медленно осела поднятая копытами пыль. Старый индеец вновь прислушался.
Вода ревела совсем близко. Старые кости уже уловили дрожь земли, сотрясавшейся под ее напором. Он не мог ошибиться.
Прищелкнув языком, индеец послал животное вперед. Теперь лошадь мчалась во весь опор, перепрыгивая через кусты и камни, продираясь сквозь заросли. До маленького табуна оставалось совсем немного. Даже сквозь громкий топот копыт Бейудзин слышал зловещий гул, наполнявший долину. Песня обезумевшей воды неслась со всех сторон и в то же время ниоткуда, стремительно возвышаясь от утробного гудения до пронзительного скрежета. А ветер, еще недавно такой легкий, с каждым мгновением набирал силу. Верхушки тополей испуганно шелестели под его порывами.
Вот он, мир, лишенный равновесия! Шестнадцать лет назад незначительный изъян, казалось, не представлял опасности. Не будем обращать внимания на подобную ерунду, говорили все вокруг. И вот теперь он своими глазами имеет возможность наблюдать поистине ужасающие последствия давней беспечности.
Бейудзин подскакал к краю широкой террасы. Лошади по-прежнему топтались внизу. Почуяв неладное, они перестали щипать траву и оглядывались по сторонам, настороженно прядая ушами. Старый индеец едва не заплакал. Он уже не успевал их спасти. Спуститься сейчас в долину равносильно самоубийству. Пытаясь привлечь их внимание, он закричал во весь голос и замахал шляпой, но рев ветра заглушил крик, и перепуганные животные даже не посмотрели в его сторону.
Скалы дрожали, словно разделяя ужас крошечных живых существ, а кедры и ивы выше по ручью испуганно приникли к земле. Сквозь гул наступающего потока Бейудзин с трудом различил ржание собственной лошади.
Вдали показалась темная стена не менее двадцати футов в высоту. Она неслась быстрее курьерского поезда, увлекаемая завывающими вихрями.
