Олег Колмаков - Иные, или Дом, с которым мне «жутко повезло». Часть 1
«…Да просто, было у меня вчера в квартире, уж слишком много народа!.. Вот и не мудрено было увидеть в своем приснившемся жилье нескончаемый людской поток!..» — усмехнувшись, я поймал-таки блуждавшей по столу рукой, пластиковую бутылку «минералки». В два глотка осушил её, чем и остался вполне удовлетворён.
Теперь, после утоления жажды, в самый раз было и закурить. Постепенно привыкая к темноте, я привстал на ноги и вгляделся в поверхность стола, уже визуально пытаясь найти свою зажигалку и ярко-красную пачку «Мальборо».
И тут меня… Словно током шибануло. На противоположном от стола диване лежало голое женское тело.
«Твою ж мать!.. Кто это ещё?.. Ведь девок вчера, мы вроде бы не вызывали!.. Быть может, пацаны решили надо мной вот так подшутить?.. Потому и подсунули мне по тихому эту шлюху!.. Ну, там!.. В качестве подарка на новоселье! Хотя, стоп!.. Как же я, чёрт побери, подзабыл! Что выходил я вчера на улицу, не закрыв за собой входную дверь! По-видимому, пока я провожал Серёгу, та нагая чердачная бестия, которую мы с Сергеем и узрели на моей крыше, успела прошмыгнуть в открытую квартиру!.. После чего, она преспокойненько и завалилась на мой тёплый диванчик!..»
От подобной, бомжатской дерзости, мой сон как рукой сняло.
«А если она здесь не одна?..» — в моей, не совсем ещё трезвой голове вдруг мелькнуло ещё одно жутковатое предположение. И словно в подтверждение выдвинутой версии, где-то в районе кухни, как будто бы что-то звякнуло.
Нащупав в куче сваленных вещей твёрдый и увесистый предмет, я и решил застать неприятеля врасплох.
Передвигаться в кромешной тьме по ещё не очень-то и знакомой мне квартире было вовсе не просто. Я спотыкался; натыкался на какие-то сумки, мешки; бился плечами и локтями о дверные косяки и стены. Правда, делал я это (как мне тогда казалось) совсем тихо.
Кое-как выбравшись в длинный коридор, затаил дыхание и на цыпочках приблизился к заветной кухне. В отличие от тёмного коридора, кухонное пространство зловеще освещала полная луна, свет которой пробивался сквозь ещё не зашторенное кухонное окно.
Осторожно заглянув вовнутрь и осмотревшись, я понял, что здесь никого нет.
Однако не успел я перевести свой дух, как тотчас ощутил за своей спиной чье-то присутствие. Бывают, знаете ли, такие напряжённые моменты, когда к интенсивной работе головного мозга подключается ещё и спинной мозг. Именно он, в военные годы не раз и спасал мне жизнь.
Вот и сейчас, всем своим хребтом я вдруг почувствовал, что кто-то был совсем со мной рядом. Причём этот «кто-то», зайдя ко мне с тылу, имел в стратегическом плане значительное преимущество. От столь внезапного чувства опасности, меня даже прошиб холодный пот. Ведь я в буквальном смысле, обезумел от страха.
Молниеносно развернувшись, я со всей дури, долбанул своим увесистым предметом в черноту ночи. Туда, где и должен был стоять тот таинственный и ужасный некто. Моя «дубина», просвистев в воздухе, описала дугу и наткнулась на нечто твёрдое. Раздался звон бьющегося стекла, и я вспомнил… Что, кажется, именно здесь, возле кухни мы и оставили коробки с не распакованной посудой.
Тут уж было не до шараханий по темноте. Я щёлкнул выключатель. Коридор вмиг осветился яркой лампочкой, висевшей под самым потолком. Лишь после этого, я с облегчением и понял, что вокруг меня никого нет. А с посудой.… Да и чёрт с ней с этой посудой.
Уверенным шагом я обошел, все квартирные помещения и везде зажег осветительные приборы. На душе моей стало как будто бы поспокойней. Убедившись в отсутствии каких-либо живых существ, я и вернулся в большую комнату со спящей бродяжкой.
Казалось, что от того грохота, учиненного мною в коридоре, мог проснуться даже мёртвый. Однако голая деваха вовсе не проснулась и уж тем более не поднялась с дивана.
— Рота, подъём! — взревел я голосом американского киношного сержанта.
Никаких ответных реакций не последовало.
Я стоял в дверном проёме, потому и не мог её видеть. С этого ракурса обзор мне загораживала спинка дивана. Потому и пришлось мне подойти ближе, дабы силой выдворить бесстыжую наглячку из своего жилища.
— А ну, сучка, вставай! — рявкнул я и резко тряхнул её за плечо.
И та, словно ватная легко поддалась на движение моей руки, перевернувшись на спину…
* * *В начале, я увидел её широко открытые и недвижимые глаза. Затем, в поле моего зрения попало большущее багровое пятно на диване. Как раз там, где только что лежало её тело. И лишь в самом конце взгляд мой в ужасе уперся в рукоятку длинного армейского ножа, торчащую сейчас из окровавленной груди девушки. Нож был моим. Он остался у меня ещё со службы. А дама была мертва. Причём, судя по температуре её мертвецки холодного тела, убили несчастную уже давно. Как минимум, пять-шесть часов назад.
В тупой панике охватившей весь мой разум, я отдёрнул руку от трупа. Мои мысли закрутились с немыслимой скоростью. Машинально я глянул на часы. Без четверти шесть. То есть, укокошили девку, в аккурат после ухода Сергея. Или может, чуть позже.
Подчиняясь какому-то неизвестному мне позыву, я зачем-то выдернул из недвижимого тела орудие убийства. Наверное, то был инстинкт самосохранения. Ведь чего бы я ни сделал в дальнейшем, а моего армейского инвентаря рядом с трупом быть, ни в коем случае не должно. Я точно знал и был в этом абсолютно уверен, что к данному убийству я вовсе не причастен. Так зачем же оставлять на месте преступления прямую улику против самого себя?
За каких-то несколько лет без войны, я успел отвыкнуть от обыденности созерцания мёртвого человеческого тела. Потому, освободив убитую от стального клинка, меня и начало слегка подташнивать. Рвотные инстинкты подкатились к самому горлу…
Первый шок, вместе с тошнотворной брезгливостью, прошли довольно скоро. Усилием воли я все же заставил себя реально, без излишних эмоций оценить ситуацию.
Факт убийства и смерти девушки, как говориться, был на лицо. Теперь же, мне следовало взять себя в руки и не торопясь придумать единственно правильный план моих дальнейших действий.
Итак, первое. Кем могла быть покойница при жизни?
Бегло, но вполне внимательно осмотрев её с ног до головы, я пришел к неожиданному для себя выводу. Мёртвая девушка, лет двадцати, вовсе не тянула на бомжиху. Нежная и ухоженная кожа. Чистые волосы, уложенные в аккуратную причёску. Симпатичное лицо, чуть подправленное косметикой. Стройное, возможно тренированное тело. Все это говорило скорее об обратном. Была б убитая жива, я б наверно нашел её даже привлекательной и чрезвычайно сексапильной. Тьфу ты, о чём это я?
