Э. Филлипс-Оппенгейм - Рекорд приключений
Почти никем не замеченный, я прошел по раскаленному асфальту так называемый бульвар. Слева от меня находился пустырь, куда даже дети не приходили играть. Черный и вонючий, заваленный отбросами, пустыми коробками из-под консервов и различными бутылками. Справа стояло несколько недостроенных домов, оставленных под лесами вследствие забастовки каменщиков, оказавшейся как раз мне на руку. Единственным обитаемым зданием был дом, который я собирался почтить своим визитом. Медная доска на дверях указывала, что здесь находится отделение банка Броуна, открытое ради удобства фабрик, расположенных в этой местности.
Сжав ручку вращающихся дверей, я осмотрелся кругом. Мне несомненно везло, так как не видно было ни души. Внутри за решеткой заведующий отделением банка и кассир заняты были отсчитыванием денег. Когда я вошел, они вопросительно посмотрели на меня. Чужие, вероятно, приходят сюда очень редко. Незнакомец вроде меня, во всяком случае, был редким гостем, которого они едва ли могли рассчитывать встретить снова.
Мой план был разработан до мельчайших подробностей. Я не стал терять времени на излишние театральные жесты вроде «руки вверх!». И хотя все произошло с молниеносной быстротой, мой мозг зарегистрировал каждую мелочь. Я увидел, как постепенно поблекла деловая любезная улыбка на губах заведующего отделением, увидел, как его взгляд принял недоверчивое выражение, как испуг и боль отразились на его лице, когда я прострелил ему правое плечо. Кассир был труслив как заяц. Он стоял передо мной, подняв вверх руки, бледный как смерть, и умолял о пощаде. Я уверен, что если бы даже я ему ничего не сделал, он бы в следующие пять секунд и так умер от страха. Но для большей безопасности я нанес ему удар в подбородок. Он без сознания покатился на пол. После этого я разрешил себе взять семь с лишним тысяч фунтов государственными ассигнациями и приблизительно через полторы минуты после того, как вошел в отделение банка, медленно возвращался обратно по той же дороге, по которой пришел.
На углу я оглянулся. Вокруг банка все было спокойно. У строящихся домов играли дети, и за окнами, мимо которых я проходил, видны были занятые работой женщины. У двери одного дома стояла женщина, бранившая своего ребенка. Она не обратила на меня внимания. Моя шляпа была нахлобучена на глаза, что не могло привлечь ничьего внимания, так как солнце жгло немилосердно. У поднятого верха моего форда, который я оставил на углу, стоял какой-то человек. Не оглядываясь на него, я прошел прямо к серому даймлеру. Мотор тихонько жужжал, шофер сидел за рулем, готовый ехать. Я сел возле Дженет, лицо которой было спрятано под вуалью. Мы отправились к северу. Когда мы мчались по широкому проспекту, не заметно было ничего подозрительного. Подымаясь на Чейплтоун-хилл, мы увеличили скорость и направились в Шотландию.
Вскоре после того, как мы оставили за собой предместья, Дженет протянула мне серебряный флакон. Я покачал головой.
– Ты знаешь, что я обычно ничего не беру в рот до часу дня, зачем же мне пить раньше положенного времени.
Сквозь вуаль я видел ее взгляд, устремленный на меня, полный благоговейной преданности – преданности, завоевавшей мое безграничное доверие.
– Против нервов, – сказала она.
– У меня нет нервов, и мне незнакомо чувство страха. Тебе пора уж знать об этом.
– Все шло гладко? – спросила она.
– По программе. Единственной помехой мог бы быть какой-нибудь посетитель банка, но их обыкновенно не бывает в это время.
– Как ты действовал?
– Я прострелил заведующему плечо, – сообщил я. – Возможно, что разумнее было бы прострелить ему сердце; но в этом не было необходимости, так как вследствие сильной жары шторы были спущены, а моя панама скрывала лицо не хуже маски. Кассир помертвел от страха прежде, чем я его коснулся. Тратить на него пулю оказалось совершенно лишним.
– Сколько? – спросила она.
– Немногим более 7000 фунтов. Слишком малое вознаграждение за труд, сопряженный с такой опасностью. Но что-нибудь должно было быть предпринято.
Мы проезжали через равнину, где нечего было опасаться взглядов любопытных. В течение десяти минут мы с Дженет разделили деньги на три пачки. Потом она поглядела на карту.
– Следующая деревня Артингтон, – сказала она.
Мы подымались на крутую гору. Достигнув середины, натолкнулись на маленькое авто с поднятым верхом. Владелец его был, как видно, занят починкой мотора. Когда мы подъехали, он обернулся к нам. Я протянул ему черный портфель, бывший при мне во время посещения банка, в котором теперь находились моя панама и одна из пачек с деньгами. Он небрежно приподнял кепи.
– Все в порядке? – спросил он.
– В отличном, – ответил я.
Двадцатью милями дальше повторилось то же самое. Человек, сидящий на краю дороги у своей машины, при нашем приближении встал. Я передал ему вторую пачку.
– Все в порядке?
– В полном порядке.
Через 10 секунд мы мчались дальше. В третий раз мы остановились после того, как съели взятый нами в дорогу завтрак, достигнув вершины горы в сорока милях к северу. В большом автомобиле, стоящем напротив нас, неподвижно сидел человек. Когда мы подъехали, он вытянул руку и взглянул на часы.
– Изумительно, – пробормотал он. – Вы подоспели на минуту раньше условленного времени.
Я отдал ему пакет. Он кивнул нам, прощаясь, и пропустил машину. Мы поехали дальше и скоро потеряли его из виду. Я откинулся на сиденье и зажег папиросу.
– Теперь меня заботит только одно, – сказал я.
– Что именно? – быстро спросила Дженет.
– Я опасаюсь, что в Кимбрее трава недостаточно густа. В прошлом году я встретил знакомого, который сказал мне, что луга там совершенно выжжены.
Она улыбнулась.
– За последний месяц было много дождей, – сказала она, – я думала, тебя беспокоит наш друг.
Я покачал головой.
– Норман Грэй в Норвегии, – сообщил я ей. – Право, – продолжал я медленно, – иногда мне кажется, что я сожалею об этом.
– Почему?
Я смотрел на поросшую вереском равнину, где повсюду виднелись желтые цветы. Над землей носилась голубая пыль. Стояла великолепная погода, и местность, через которую мы проезжали, была очень красива.
– В течение нескольких лет Норман Грэй делал нашу жизнь очень тяжелой, – сказал я. – Один из наших способнейших товарищей вынужден был тратить свое драгоценное время на то, чтобы беспрерывно следить за ним. Нам приходилось избегать места, которые я охотно посещал бы. Он обладает неприятной способностью – она была свойственна ему всегда – ставить определенных людей в связь с определенными событиями. Вследствие этого мы должны были почти прекратить нашу деятельность, проводя время в полнейшей праздности, пока наши средства не иссякли. После того как мы покроем расходы последнего предприятия и уплатим нашим помощникам, нам едва останется столько, чтобы до Рождества свести концы с концами. Если бы мы могли избавиться от Нормана Грэя, арена нашей деятельности значительно расширилась бы.
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270148/270148.jpg)
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270165/270165.jpg)