Андре Лори - Искатели золота
— Это совершенно верно, — сказал Массей. — С его здравым смыслом, его геркулесовой силой и умением состряпать кушанье из найденных трав и раковин на пустынном острове, Брандевин был бы очень полезным товарищем при крушении.
— Необитаемый остров! — воскликнула Колетта. — Я только недавно перестала думать о нем и днем, и ночью. Не правда ли, было бы интересно посмотреть, как бы мы все стали вести себя и чем бы мы могли быть полезны друг другу?
— Генрих принялся бы немедля изучать геологическую формацию края, разыскивать залежи угля и минералов, — сказал Жерар.
— Мама заботилась бы обо всех и никому не показала бы своей усталости! — добавила Колетта, обняв мадам Массей.
— Папа поддерживал бы дисциплину, надежду и веселое настроение, — продолжал он с живостью. — Капитан Франкер распоряжался бы постройкой лодки, чтобы увезти нас; доктор повелевал бы, подобно Посейдону, ветрами и бурями…
— А Мартина ныла бы более, чем когда-либо, зачем это она попала в такую каторгу! — заключил Массей. — Но будем надеяться, дитя мое, что partie de plaisir, о котором ты мечтаешь, никогда не осуществится.
ГЛАВА IV. Столкновение
На другой день капитан Франкер заметил по направлению к юго-востоку какое-то сгущение атмосферы, которое распространялось на семь-восемь градусов долготы.
Несколько раз принимался он за это наблюдение.
Массей полюбопытствовал узнать, на что это он все смотрит вдаль.
— Туман!.. В этих местах он бывает очень редко! — ответил капитан. — Он еще далеко от нас, но заметно густеет и очень быстро надвигается.
И в самом деле, казалось, что линия горизонта приближалась к «Дюрансу» и постепенно принимала вид длинного берега, покрытого снегом и застилающего юго-восток.
Понемногу туман покрыл небо и окружил судно сплошной стеной. Все исчезло, смешалось в этом белом облаке.
Было не более шести часов вечера. Зажгли все огни, но темнота не уменьшилась.
Когда настала ночь, туман не поднялся. С первого же момента были приняты все меры предосторожности, вахта усилена, колокол звенел на носу без перерыва, но его звуки, поглощенные туманом, едва слышались на корме. На всех напало уныние и, как обыкновенно в таких случаях бывает на суше, каждый пошел в свою каюту, чтобы лечь спать.
По мере того, как ночь надвигалась, туман все густел. Ни одной звезды не виднелось на небе. Вокруг каждого огня образовался красноватый круг, совсем не распространяя света. В трех шагах самый яркий из этих огней точно не существовал, а также не освещал ни одного предмета, даже соседнего. Капитан заметил, что подле самого фонаря он не мог разглядеть своей руки на расстоянии шести сантиметров. Он спустился к себе в каюту, чтобы записать об этом явлении в судовом журнале. Было около двух часов утра. Перед восходом солнца с моря, по обыкновению, начала чувствоваться прохлада, перешедшая в пронизывающий холод, но туман не рассеивался и точно ватой закрыл все судно.
Вдруг все проснулись, разбуженные страшным толчком, таким ужасным и неожиданным, что все пассажиры повскакали с постелей в рубашках, босиком и, ощупью схватив одежду, высыпали из кают бледные и испуганные при тусклом свете электрических ночников, горевших в общей зале.
Издали, с носа, где находились пассажиры третьего класса, раздавались крики, стоны, отчаянные мольбы о помощи…
В несколько секунд все выскочили на палубу, как река, прорвавшая плотину.
Все поняли, что произошла катастрофа, но какова она и откуда?
Сплошной туман еще более усиливал мучительное чувство опасности. Звали один другого, натыкались друг на друга, не узнавали никого; напрасно вопрошали тени, мелькавшие в тумане, что случилось; никто ничего не понимал. Только раздавался громкий и отрывистый голос капитана. Все потеряли голову. Но каждый чувствовал, что с «Дюрансом» случилась беда: судно остановилось и сильно накренилось набок.
— Колетта!.. Генрих!.. Жерар!.. Александр!.. — повторяла мадам Массей в отчаянии. — Будем вместе, ради Бога!.. Колетта, где ты?..
— Я здесь, мама, около вас!.. Остальные где? Где папа?.. Братья где?..
— Позови их!.. Давай звать вместе!.. Мартина, где вы?
— Я здесь, барыня… Э! барин!.. барин!.. Жерар!.. Генрих!
Подобные этим, крики несчастных женщин раздавались со всех сторон, но оставались без ответа. Озабоченные матросы бегали, не обращая внимания на мольбы просящих объяснить причину катастрофы.
Вдруг раздался сильный взрыв. То с адским шумом лопнул паровой котел, после чего послышалось зловещее шипение пенящейся воды, столбы искр сыпались на палубу, покрывая ее кусками железа и обломками дерева, меди и — о, ужас! — частями человеческих тел, падающих окровавленными к ногам обезумевших пассажиров, столпившихся, как стадо баранов.
Взрывом парового котла снесло часть палубы. После невообразимого вопля, последовавшего за взрывом, наступило ужасающее молчание; женщины падали без чувств, другие выли как дикие звери.
И вдруг все оставшиеся в живых почувствовали, что от них отрывается какое-то постороннее тело, врезавшееся в бок судна.
Послышался сердитый голос капитана:
— На нас наскочило другое судно!.. Подлецы! Они бросают нас на произвол судьбы!
Это предположение подтвердилось появлением с правой стороны громады парохода, который, отодвинувшись задним ходом, пошел вперед как ни в чем ни бывало и исчез в тумане. С палубы «Дюранса» послышались проклятия. Разъяренная толпа как один человек ринулась к правому борту, взывая, умоляя, проклиная корабль-призрак: даже силуэта его нельзя было рассмотреть в эту ужасную ночь. В эту минуту страшный крик довел всех до апогея отчаяния:
— Мы тонем!.. Все лодки спустить в море!.. Рупор капитана гремел с верхушки мостика:
— Мужчин поставить к левому борту! Женщины и дети спустятся в лодки первыми!.. Стрелять в того, кто посмеет не соблюсти очереди!..
Среди стонов и криков отодвинутой толпы началась неприятная церемония. Офицеры, доктор Ломонд, господин Массей, Генрих и многие пассажиры защищали собой проход к лодке. Несколько фонарей, наскоро зажженных, освещали тусклым красноватым пламенем эту толпу, ошалевшую от страха; всем хотелось сойти разом. Стоило необыкновенных усилий, чтобы перенести сперва женщин и детей в лодки, качающиеся теперь внизу, так далеко, почти незаметные, — около судна.
Раздавались отчаянные возгласы; свист пара, зловещий шум снастей, падающих на палубу, смешивались с плачем и стонами.
Сильные руки схватили мадам Массей: ее сейчас спустят в одну из шлюпок, там осталось еще одно место. Слышится ее крик, раздирающий душу:
