Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)
Брест, внимательно наблюдая за грузной фигурой, призадумался. В него закрались сомнения: ведьма стала как будто выше, а руки на свету оказались совсем не старыми, только лица не разглядеть. Наемник опустил занавеску, но тут его внимание привлек тусклый отблеск на полу. Наклонившись, он ковырнул в щели в полу и извлек тонкую серебристую иглу, рядом с нею валялись черные обломанные перья. Брест быстро достал из сумы дротик из замка и сравнил иглы.
- Та-ак, - протянул наемник.
За дверью послышались шаги, старуха с зеленью в руках, быстро прикрыв дверь, прошлепала к печи, оставляя за собой грязные следы.
Мужчина медленно поднялся.
- Сейчас-сейчас, куды торопишься-то? Дай только траву в снадобье добавлю и расскажу тебе все. – Заворчала бабка.
Ее болтовню прервал тихий металлический лязг. Она быстро обернулась, Брест стоял с оголенным мечом, с зажатыми в ладони одинаковыми дротиками. Взгляд старухи сначала метнулся к руке, а потом перехватил мрачную ухмылку воина. Он надвигался на нее, заслонив широкими плечами единственный выход. В следующее мгновение наемнику в глаза полетело варево из котла, а бабка, с удивительной для ее возраста прытью, юркнула в дверь и понеслась прочь из избушки. Брест увернувшись от кипятка, метнулся вслед за ней. Старуха помчалась через поляну, подобрав юбки. Но далеко не ушла: сверху на нее обрушилось нечто, напоминающее лося в период гона. Пахнуло крепким мужским потом. Наемник прижал трепыхающееся тело к земле, послышался тихий хруст.
- Ядрёна вошь! Ты мне опять сломал ребро, - прозвенел молодой голос, тут же сменившийся возмущенным гудением и бессвязными воплями.
Брест надавил на голову, так что лицо беглянки погрузилось в мягкий дерн, а голос стал глуше. Наемник оторвал кусок ткани, отточенными движениями скрутил руки, не давая поднять нос из грязи, связал ноги. Затем пинком перевернул бывшую бабку и довольный оглядел плоды своего труда: среди серого тряпья в грязи барахталось существо неясного телосложения, старательно пытаясь выплюнуть ком земли изо рта. Получалось плохо.
Мужчина довольный осмотрел поле битвы, хищно склонившись над поверженным противником:
- Ну и кто у нас здесь? – он отколупал грязь с лица бывшей бабки и увидел молодое женское лицо. – Тьфу! Девка! Меня свалила девка?! Да ежели кто узнает про это, меня же куры засмеют. Верно старею…
Наемник, как сытый кот, уселся прямо на пленницу, не обращая внимания на сдавленный стон.
- А теперь, голуба, ты мне все-все расскажешь. Спрошу, куда камень дела – ответишь, кто купил – ответишь, даже если спрошу, когда ты с мужиком была - и на то ответишь. Усекла?
- Угу, - из-под Бреста донесся хрип.
- Молодец! Бегаешь медленно, зато соображаешь шустро, - похвалил мужчина, поднимаясь. – А теперь двигай обратно в избу, гуторить будем.
Он вздернул ее, как кутенка.
- Ноги-то хоть развяжи, как я пойду? – простонала девка.
- А так и иди, - он отвесил ей мощного пинка.
Даже не пытаясь перебирать ногами, воровка ласточкой влетела в избу, с грохотом затормозив в стену, которая так некстати преградила путь. Следом зашел Брест. Он мельком глянул в сторону стонущего тела и уселся напротив.
- Ну, рассказывай.
- Ты – ирод, - прохрипела девка в ответ
Брест нетерпеливо скривился, наблюдая за барахтающейся кучей:
- Да-да, в любви мне потом повинишься, рассказывай все! С самого начала…
Пленница кое-как приняла сидячее положение:
- С начала говоришь? В начале было Слово, правда ходили слухи, что все-таки Большой Взрыв, но это, как говорится, на вкус и…
Договорить она не успела: мощная оплеуха мотнула все тело в сторону.
- Будешь себя хорошо вести, и тогда может быть, я повторю, может быть, останешься живой и даже целой. Щедрый дар с моей стороны, учти. Так что добрый совет тебе: быть послушной да держать язык за зубами, когда я скажу. А теперь рассказывай где рубин.
Девушка со сдерживаемым стоном приподнялась на локте и кое-как села. Из носа потекла кровь, а по щекам слезы, собираясь каплями на подбородке. Она тихо всхлипнула и заговорила:
- У меня его нет.
Наемник покрутил пальцем, чтобы продолжала.
- Камень я продала одному скупщику. Обычно он бывает в корчме на Козьем тракте. Полдня, может день ходьбы отсюда, - проблеяла воровка, вытирая кровь о плечо.
- Сколько выручила?
- Сто с лихвой золота.
Брест присвистнул.
- Где мои меч и доспехи?
- Доспехи в замке остались, а меч я тоже продала, - пробормотала девка.
Наемник выругался сквозь зубы:
- Ладно, вставай, пойдешь со мной.
- Я сказала все, что знала, - прохлюпала воровка.
- Тут такое дело, голуба: я не хочу, чтобы меня считали вором - это во-первых. А во-вторых, виноватых будут наказывать. Как без виноватых-то? Так что придется мне доставить тебя вместе с камнем обратно.
Одной рукой он вздернул на ноги растекшуюся по полу пленницу и подтолкнул ее к выходу.
- Я не смогу идти в этих тряпках и со связанными ногами, - мелко семеня, сказала девица.
- Да чтоб тебя упыри болотные… - Брест схватил лежащий на столе нож, взвесил его в руке и сморщился. – Я развяжу тебе ноги, но учти…
Он смазано махнул рукой, и воровке оцарапало щеку. Тонкий разрез наполнился кровью, а нож, вошедший в стену наполовину, торчал около ее уха.
- Я бью почти без промаха.
Ее глаза распахнулись от ужаса и удивления:
- Учту, - промямлила пленница.
Наемник, подойдя к ней вплотную, выдернул нож из стены. Бывший стражник был выше ее на полторы головы. Воровка притихла, когда он одним движением разрезал тугие веревки. В перетянутые ноги хлынула кровь, и девка со стоном и матюками опустилась на колени. Брест повертел нож в руках, осматривая его со всех сторон. Беглянка потерла онемевшие ноги и, скрипя зубами, поднялась:
- Мне нужно переодеться.
Брест вольготно оперся на стену и приготовил нож для броска:
- На всякий случай. – Пояснил он, - Что стоишь? Переодевайся, давай.
Глава 6.
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
8 и 9 день
А так все хорошо начиналось: дармовое жилье, удачное ограбление и такой нелепый финал. В других доспехах, в сознании, да и просто лицом к лицу в темноте я не узнала этого наемника. Когда тащишь на себе тело, то не больно-то разглядываешь его, а зря. Однажды это Тело может тебя найти и потребовать должок. Словом, попала, как кур в ощип.
Морщась от боли - меня словно из мясорубки выпустили - я наблюдала, как мужик крутит в пальцах, мой же нож. Погоди, стервец, только усни. Может ты и хорошо метаешь ножи, но спишь ты так же, как и все люди.
