Томас Гриниас - Пророчество атлантов
682.683.416.144.625.178. Jecmwli ncabv
rlqxi 625.549.431. qwl gewui. 630. gep
48. ugelgims 26. piih 431. ligqnniphcpa
625.217.101.5. uigligs 2821.69. uq glcvcgem
5. hepailqwu eu 625. iuvefmcubnipv 431.
qwl lirwfmcg.
280. qyi 707.625. yqlmh 5.708.568.283.282.
Biexip. 625. uexeqi 683. ubqy 707.625. yes.
711
Все, с чем помог ему отец, — это буквенно-цифровое приветствие «и его избранному потомку Роберту Йейтсу в год 2008 от рождества Христова» и подпись: «генерал Джордж Вашингтон». Возможно, отец либо не смог сам решить задачу, либо счел, что этого будет достаточно для полной расшифровки кода.
Об адресате Конраду было известно только, что семья по отцовской линии изменила фамилию на «Йитс», дистанцируясь от Роберта Йейтса, одного из самых одиозных персонажей среди отцов-основателей, который не только помогал писать первую конституцию для штата Нью-Йорк, но и играл ключевую роль в делегации штата на конвенции в Филадельфии по написанию конституции США.
Тут-то все и пошло наперекосяк.
Очень скоро стало ясно, что Конституционный конвент под руководством Джорджа Вашингтона не собирался лепить что-либо из отдельных статей конфедерации, как планировалось первоначально. Конвент создавал новую власть — федеральное правительство. Настоящую власть, со сбором налогов и содержанием армии.
Узнав об этом, Роберт Йейтс оскорбил Вашингтона, со скандалом покинул совещание, а потом из кожи вон лез, стараясь не допустить ратификации конституции. В 1789 году он баллотировался в губернаторы штата Нью-Йорк, проиграл выборы, но в 1790 году его избрали председателем Верховного суда штата Нью-Йорк, и он до конца жизни оставался самым искренним поборником прав штата и яростным критиком федерального устройства государства.
Йейтс и в могиле не успокоился. В 1821 году, через 20 лет после его смерти, были опубликованы записки Йейтса о Конституционном конвенте под названием «Тайные материалы и обсуждения Конвента, созванного с целью составления конституции Соединенных Штатов». К тому времени приобретение Соединенными Штатами французских территорий в Северной Америке (так называемая «Луизианская покупка») удвоило количество штатов, и сама мысль о сомнениях в законности федерального правительства стала, мягко говоря, позором для семьи.
Примерно в это время отцовская ветвь семьи Конрада отказалась от фамилии «Йейтс» и присоединилась к родственникам в написании «Йитс». По крайней мере так Конраду запомнилось: будучи приемным ребенком, он не слишком тщательно изучал родословную Йитсов.
Поезд вновь разгонялся после крена — «Асела» прошла поворот. Конрад прилепил карту с текстом под полочку и застегнулся. Он решил сбежать от Большого Боба и встретиться с Сереной. Но как?
Искушение набрать личный номер Серены было велико: можно устроить встречу на вокзале «Пеннстейшн». Он достал телефон, подумал и убрал в карман. Наверняка друзья Большого Боба подслушивают. Значит, и эсэмэску не пошлешь.
Что ж, придется воспользоваться одним из телефонов вагона-ресторана.
Конрад вернулся в салон, где на огромных подносах уже красовался завтрак. Миновав свое место, над которым на отсеке для ручной клади все еще горел указатель «занято», Конрад взял кофе и направился прямиком к Большому Бобу, который успел разделаться с доброй половиной «большой яичницы».
— Похоже, ты перестарался с соусом табаско, мой друг.
Боб посмотрел на заляпанный оранжевым галстук, выругался и промокнул пятно салфеткой. Тут поезд и накренился — удачнее не придумаешь, Конрад качнулся и пролил кофе на Боба. Бедняга задергался в кресле, перевернул поднос и зацепил головой отсек для ручной клади.
— Извини, — сказал Конрад, поддерживая Боба и незаметно просовывая руку в карман его пиджака за бумажником.
— Какого черта!.. — рыкнул Боб.
— Прошу прощения. Надеюсь, смогу загладить вину чем-нибудь из буфета.
Конрад переложил бумажник в свой карман, подошел к пневматическим стеклянным дверям, которые с шипением разошлись в стороны, словно на борту звездолета «Энтерпрайз» из «Стар Трека», и двинулся через просторный тихий тамбур в зону бизнес-класса.
В полупустых вагонах сидели человек по сорок; кто Уткнулся в газету, цифровой проигрыватель или ноутбук, а кто на чем свет костерил свой смартфон или коммуникатор, если связь прерывалась в середине разговора.
На пути в буфет Конрад миновал еще две пары раздвижных дверей. С десяток посетителей притулились в баре, согнувшись на неудобных стульях у стойки. На плазменном экране мелькали отрывки спортивных новостей за неделю. В противоположном конце бара располагался офис для пассажиров, оборудованный факсом, копировальным аппаратом и двумя радиотелефонами, один из которых находился в закрытой кабинке. Ее-то Конрад и выбрал. Телефон принимал не монеты и банкноты, а кредитки основных компаний. К счастью, у Конрада была «Виза» на имя Деррика Копински, сержант-майора морской пехоты, также известного под именем Большого Боба.
Конрад набрал номер Серены и, пока шел вызов, просматривал документы Копински. Судя по домашнему адресу, указанному в водительском удостоверении — Оушн-сайд, Калифорния, — Большой Боб до недавних пор служил на базе морской пехоты Кемп-Пендлтон. Значит, Копински — морпех. В Пентагоне он скорее всего новичок, дослужившийся до предела сержантских мечтаний. Наверняка из Министерства обороны, человек Паккарда.
Помимо сорока долларов наличными, в бумажнике Копински была фотография жены и ребятишек. Женщина здорово смахивала на жену Гуся из «Топ Гана», вылитая Мег Райан в молодости, очень хорошенькая. Детки, к счастью, пошли в мать. Фотография из неплохого ателье, но не лучшего. Что еще? Фото с крестин в православной церкви, купоны со скидками на кофе в «Старбакс», гамбургеры в «Макдоналдс», плюшки в «Данкин Донатс»… Море купонов в «Данкин Донатс». Да уж, парню явно недоплачивают.
В конце концов вызов прошел, включился автоответчик, зазвучала запись на французском: Серена просила оставить сообщение. Прежде чем Конрад решил, что делать, сигнал оборвался.
В вагоне первого класса его уже поджидал сержант-майор Копински. Едва дверь открылась, Конрад увидел пистолет в кобуре на портупее под откинутой полой пиджака. Пятно на галстуке казалось еще больше.
— Верните бумажник, доктор Йитс!
— Слушаюсь, сэр. — Конрад вернул бумажник и огляделся, проверяя, не видят ли их из соседнего вагона и нет ли кого в первом классе. Все было чисто.
Копински открыл бумажник пересчитать деньги, и тут Конрад врезал ему коленом в пах. Копински согнулся от боли. В такие моменты Конрад был благодарен отцу, который заставил его тринадцать лет заниматься тэквондо в армейском спортзале. Конрад поддал Бобу коленом в лицо, и бедняга запрокинул голову. Миндальничать было нельзя, ведь Боб вдвое тяжелее и лет на пятнадцать моложе.
