А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ)
«Где же то пламя, которым по легенде могла управлять Бригид? — подумала Эмма. — Уж она бы не поскупилась на огонек!» Но, когда она почувствовала его горячее дыхание на своих губах, Эмме стало не до смеха. Затаив дыхание, она смотрела ему в глаза сквозь прорезь в маске, которая была не большой, что позволяло губам оставаться свободными для прикосновений.
Руки Демиена крепко обвивали её талию, сдерживая движения. «О, Боже! — пронеслось в голове, когда она увидела, как он закрыл глаза, медленно, почти томно. — Во что он играет? Господи, он что, взаправду собирается сделать это? Сейчас он отпустит, сейчас он отпустит, сейчас он…»
Но нет, его хватка и учащенное дыхание не оставили иллюзий и, по велению внутреннего голоса, её веки задрожали и опустились вместе с уходящей надеждой. Эмма застыла в ожидании, она ждала, ждала, ждала, и казалось, прошло уже миллион лет и она успела перебрать кучу вариантов того, что произойдет после, но где-то на заднем плане бешеного волнения как молния в ночи пронеслась мысль, заставившая её очнуться. Она друг четко осознала, что ничего не происходит.
Резко распахнув глаза, Эмма увидела, что находясь все еще неприлично близко от её лица, его глаза и губы беззвучно смеются. И опять, на секунду, её словно парализовало. Что он делает? Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно, будто парень умело прочел её мысли.
— Серьезно, Керн? — спросил он, отстраняясь. — Ты серьезно?
— Что серьезно? — вскипела Эмма.
— Ты думала, я действительно хочу поцеловать тебя?
И тут он дал волю чувствам: отпустив девушку, Демиен расхохотался.
— Да я ни в жизнь не опущусь до такой как ты, Керн, — с насмешкой проговорил он. — Ты вообще в зеркало смотришься? Ни вкуса, ни стиля, ни родословной… Ни-че-го! — протянул он, глядя в её ошарашенные глаза. — Запомни, Керн! Запомни хорошенько! Как бы ты не рядилась, и с кем бы ни водила дружбы, позолотой дерьма не скроешь!
И, бросив на неё взгляд, полный прожигающего насквозь презрения, он развернулся и зашагал прочь. В глазах защипало и, отвернувшись, она до боли вонзила ногти в ладони. Нет, она совершенно не переживала о несостоявшемся поцелуе. Если бы ей дали выбор, она выбрала бы асфальт укладочный каток! Он снова унизил её, эти люди из так называемого высшего общества, в лице Альгадо, снова смешали её с грязью.
Эмма верила, своим друзьям, чувствовала, что они искренни с ней, знала, что Макс, Лилиан, Эмиль и, как ни странно, Вивиен любят её и дорожат её дружбой больше остальных. Да, это было так, и колючие слова Демиена не возымели должного успеха, но, как известно, вода камень точит.
Казалось, ничего не может переключить счетчик её настроения с позиции «раздражена и очень зла», даже музыка разносящаяся отовсюду благодаря подключенным к радиорубке усилителям, размещенным по периметру сада, но она снова ошиблась. Внезапно ощутив, как на плечи легли и слегка сжали их две сильные мужские ладони, Эмма пришла в такое дикое бешенство, что развернувшись, пнула хама изо всех сил.
— Ах ты, урод! — воскликнула она и тут увидела, что мужчина — совершенно другой мужчина, чуть не упал на асфальт, хватаясь за ушибленное колено.
— Господи… Эмма, — выдавил из-под маски голос Артура. — Это еще за что?
— А… Артур?
— С утра был, а вот теперь не уверен.
— Простите! Я не знала, что это вы!
— А, так значит «урод» — это не ко мне? Что ж, — он приподнял маску и стер пот со лба, — уже что-то.
Эмма стояла и смотрела на мужчину, испытывая микс удивления с сожалением.
— Простите, я думала это…
— Кто?
— Ваш племянник, вообще-то. Мы только что повздорили, снова.
— Ясно, — сказал он, улыбаясь. — Значит, бить больше не будешь? И, гхм, я могу пригласить тебя на танец?
— Нет.
— Нет?
— Да, — Артур слегка отошел и она рассмеялась. — То есть, нет — не буду бить, и да — я согласна.
Не медля ни секунды, Артур приблизился к ней и обнял за талию. Они начали танцевать, и Эмме показалось, что он слишком откровенно обнимает её. И, возможно, для прогуливающихся студентов это не было чем-то особенным, ведь никто не знал, что танцующие — это декан физмата и его студентка. Маски скрывали их, но почему же тогда все внутри неё заволокло тревогой? Она была уверена: о её костюме не знал никто, кроме…
— Отвали от моей девушки, Альгадо! — крикнул Феликс и оторвал их друг от друга. — Тебе что, жить надоело? — с яростью в голосе бросил парень, и Эмма не успела опомниться, как он сшиб маску с лица своего декана.
Секунд десять все стояли и молча смотрели друг на друга.
— Вы успокоились, Штандаль? — поинтересовался Артур. — Как видите, я — не мой племянник.
Эмма, которую Феликс крепко держал за руку, ощутила нервную дрожь под его кожей.
— И, в любом случае, — продолжил Артур, серьезнее, — это не повод, для того, чтобы начинать вести себя как дикарь. Вам ясно?
Эмма потянула друга в сторону, но, вместо того, чтобы просто извиниться и уйти, он отпустил её и подошел к мужчине почти вплотную.
— Мне ясно, — произнес он тоном, от которого её тело и мозг сплошь покрыли мурашки. — Но я хочу, что бы и ты уяснил кое-что!
Феликс встал еще плотнее. Теперь Эмма точно знала, что он лишь немного ниже её преподавателя. В позе Артура появилось что-то воинствующее, а взгляд зажегся черным пламенем.
— Держись от моей, слышишь, моей девушки как можно дальше! Если я еще хоть раз увижу, как ты прикасаешься к ней, не имея целью передать учебник или что-либо еще относящееся к учебе, — он сделал паузу, и Эмме стало страшно от слов, что последовали за ней, — я сверну тебе шею!
Послушно следуя за своим парнем вглубь сада, Эмма не могла прийти в себя еще минут пять. Она и не знала, что Феликс может быть таким решительным, и безрассудным, она не знала, что думать, и что будет дальше. И, когда, наконец, они остановились и опустились на траву, а он привлек её к себе и поцеловал, тогда она решилась спросить:
— Что это было, Феликс?
Усмехнувшись, парень перевел взгляд с сорванной травинки на неё.
— А ты не знаешь? — спросил он в ответ. — По-моему, ты первая должна была понять, что он клеится к тебе.
— Что? — еле выдавила она.
Значит, он все знал. Вот только, с каких пор?
— Да брось, Эм, — сказал Феликс, лежа на земле. — Ты же не глупая! И, я не знаю, когда это началось, но могу точно сказать, что уже тогда, когда он застукал нас в тот вечер в твоей гостиной, я заметил в его взгляде этот огонек.
— Феликс…
— Он так смотрел на тебя, и так говорил со мной… А потом тот инцидент с кофе, когда он запретил мне следовать за тобой. Никто ничего не понял, ведь это так естественно соблюдать нравственные порядки, вот только я снова заметил эти нотки в его голосе.
