Линкольн Чайлд - Меч карающий
Капитан вновь обратил взор на ларец и на заржавленную железную полосу, что до сих пор оставалась на месте. Странный способ прикрепить ларец к полу. Бесспорно, намного проще было прибить полоски к полу сокровищницы, а не пропускать их под низом. К чему они там крепятся?
Найдельман приблизился на шаг и ударил по последней полоске железа, окончательно сбрасывая путы с ларца. Лента вырвалась и с неимоверной силой ушла вниз, словно на ней был подвешен тяжкий груз.
Внезапно пол под ногами дрогнул, и сокровищница резко накренилась. Пол по правую руку от капитана обрушился вниз с тошнотворной стремительностью, словно самолёт, заныривающий в область высокой турбулентности. Полусгнившие мешки, сумки и бочонки с левой стороны полетели во все стороны, взрываясь на полу фонтанами драгоценных камней, золотого песка и жемчуга. Штабеля золотых слитков тяжело накренились и, помедлив, с неимоверным грохотом обрушились вниз. Найдельмана швырнуло на ларец, и он сомкнул пальцы на рукоятке меча. Широко распахнутыми от удивления глазами он огляделся вокруг, а в ушах зазвенели дикие вопли Магнусен.
58
Завывал электромотор лифта; они опускались всё глубже в Колодец. Стритер с пистолетом в руке стоял с края платформы, принуждая Рэнкина и Бонтьер оставаться с другой стороны.
– Лайл, ты обязан нас выслушать, – молила Бонтьер. – Роджер говорит, под сокровищницей громадная яма. Он видел её на экране сонара. И сам Колодец, и сокровищница стоят на…
– Расскажи об этом своему приятелю Хатчу, – ответил Стритер. – Если он ещё жив.
– Что ты с ним сделал?
Стритер чуть приподнял ствол пистолета.
– Я знаю, что вы замышляли, – сказал он.
– Mon dieu, ты такой же параноик, как…
– Заткнись. Я знал, что Хатчу нельзя доверять – понял в тот же миг, как увидел его. Кое в чём капитан наивен, как дитя. Он хороший человек, доверчивый. Потому-то и нужно, чтобы рядом был я. Стоило подождать – и время доказало, что я прав. А что касается тебя, сучка, ты поставила не на ту лошадь, – объяснил Стритер и махнул стволом на Рэнкина. – И ты тоже.
Геолог стоял на краю платформы, здоровой рукой сжимая поручни, а раненую крепко зажав подмышкой.
– Ты с дуба рухнул, – сказал он.
Бонтьер посмотрела на него. Человек-медведь, обычно такой милый и добродушный, заклокотал от дикой ярости. Таким она ни разу его не видела.
– Ты что, не понимаешь? – резко спросил Рэнкин. – Сокровище сотни лет впитывало излучение. От него никому не будет никакой пользы.
– Не захлопнешь пасть, получишь в неё пинок, – сказал Стритер.
– Мне плевать, что ты сделаешь, – ответил Рэнкин. – Меч всё равно нас убьёт.
– Враньё.
– Не враньё! Я видел данные. Сундук с мечом излучает бог знает сколько. Как только он вынет меч, мы все – трупы.
Они проехали мимо отметки минус пятьдесят футов. Тусклый металл брусьев омывало свечение аварийных огней.
– Ты думаешь, я идиот, – произнёс Стритер. – Или, может быть, хватаешься за соломинку, хочешь спасти свою шкуру. Мечу пятьсот лет – минимум! На земле нет такой природной радиоактивности.
– На земле нет. Именно, – согласился Рэнкин, наклоняясь вперёд. Его борода отсырела. – Меч сделали из грёбанного метеорита.
– Что? – выдохнула Бонтьер.
Стритер резко рассмеялся и покачал головой.
– Дозиметр зафиксировал профиль излучения иридия-180. Это тяжёлый изотоп иридия, радиоактивен до невозможности, – продолжил Рэнкин и сплюнул за поручни. – Иридия на земле почти нет, но он часто встречается в железно-никелевых метеоритах.
Геолог качнулся вперёд, морщась от боли – изувеченная рука задела за поручень.
– Стритер, ты должен позволить нам поговорить с капитаном, – произнесла Бонтьер.
– Этому не бывать. Капитан всю жизнь потратил на то, чтобы получить сокровище. Он просто бредил им. И оно принадлежит ему, а не геологу с волосатой задницей, который присоединился к группе три месяца назад. И не французской шлюхе. Оно – его, целиком.
В глазах Рэнкина вспыхнула ярость.
– Ты жалкий ублюдок.
Губы Стритера сжались в тонкую белую черту, но он ничего не сказал.
– Знаешь что? – сказал Рэнкин. – Капитану на тебя плевать. Теперь ты для него лишь пушечное мясо – ещё больше так, чем было во Вьетнаме. Думаешь, сейчас он спасал бы твою шкуру? Даже не думай. Всё, что его заботит – проклятое сокровище. А ты – история.
Стритер с размаху врезал Рэнкину пистолетом меж глаз.
– Давай, давай, – ответил геолог. – Либо разделайся со мной пистолетом, либо брось его и сражайся. Я одной рукой надеру тебе задницу.
Стритер навёл дуло на поручни и выстрелил. Кровь выплеснулась на грязные стены Колодца, когда Рэнкин отдёрнул раненую левую руку. Геолог упал на колени, рыдая от боли и ярости – указательный и средний палец повисли на разорванном кусочке плоти. Стритер принялся методично, расчётливо наносить жестокие удары по его лицу. Закричав, Бонтьер бросилась на моряка.
Неожиданно из глубин Колодца донёсся мощный гортанный рёв. Спустя долю секунды их резко швырнуло на платформу. Рэнкин не сумел схватиться за опору изуродованными руками, и Бонтьер придержала его за воротник, чтобы тот не перевалился через край. Стритер первым восстановил равновесие, и к тому времени, как Бонтьер оказалась на ногах, он уже держался за поручни и нацелил на них пистолет. Казалось, весь Колодец заходил ходуном, титановые брусья протестующе заскрипели. А снизу донёсся дьявольский рёв воды.
Накренившись, лифт с пронзительным скрежетом остановился.
– Ни с места! – предупредил Стритер.
С новым содроганием лестницы мигнули аварийные огни. Откуда-то сверху прилетел болт, звякнул о платформу лифта и, вращаясь, улетел вниз, в темноту.
– Началось, – выкрикнул Рэнкин, лёжа на платформе и прижимая кровоточащие руки к груди.
– Что началось? – резко спросила Бонтьер.
– Колодец рушится в складку. Мило совпало по времени.
– Заткнитесь и прыгайте вниз, – сказал Стритер, указывая пистолетом на серую тень платформы на уровне минус сто, неясно вырисовывающуюся несколькими футами ниже.
Очередной толчок; лифт резко накренился. Из глубин донёсся поток холодного воздуха.
– Совпало? – крикнула Бонтьер. – Никакое это не совпадение. Это – тайная ловушка Макаллана.
– Я сказал, заткнись, – произнёс Стритер и грубо столкнул её вниз.
Бонтьер гулко шлёпнулась на платформу, пролетев несколько футов. Оглушённая падением, но невредимая, она подняла голову и увидела, как Стритер пинает Рэнкина в живот. Три удара – и геолог перевалился через край, тяжело приземляясь рядом с ней. Бонтьер двинулась, чтобы ему помочь, но Стритер, лёгкий как кошка, уже спустился к ним по лестнице.
