Сергей Плеханов - Приключения-85
Тихомиров сполз со своей кобылки, громко высморкался, вопрошающе глянул на Климова:
— Так что… товарищ лейтенант… куда пойдем?
— А где люди?
— Работают… Там, у реки… — Тихомиров махнул рукой в сторону, откуда доносился гул воды. И тут же раздался глухой взрыв. Прораб усмехнулся: — Во, Вадим Петрович шурфы рвет.
— И дождь не помеха?
— Что поделаешь?.. Сезон-то один — надо приноравливаться. — Тихомиров немного помолчал, потом сказал: — Может, зайдем погреемся? Мы тут печурку сложили. Или… труп пойдете смотреть?
Климов сглотнул слюну, торопливо ответил:
— Погреемся…
Пошли к большой палатке. Прораб отдернул полог, жестом предложил войти.
Палатка была сделана добротно: каркас сколочен из тонких жердей, на него натянута белая «наволочка», потом байковый «утеплитель», потом уже сам «брезентовый дом». Вдоль одной стены тянулись нары, в центре стояли самодельный стол, чурбаны-стулья; в углу сверкало гранитом некое сооружение — что-то вроде камина; пол устлан свежей хвоей.
— Хорошо устроились, — похвалил Климов.
— Стараемся… — Тихомиров начал хлопотать по хозяйству. — Вадим Петрович до аккуратности очень строг. Свинства не любит.
Прораб подбросил в печурку сухие поленья — их заготовили впрок, чиркнул спичкой. Весело затрещал огонь, осветив полумрак палатки. Тихомиров сунул свои лапы прямо в языки пламени.
— О-о-о… — радостно прорычал он. — Сейчас ушицу подогреем, вкусную… Вчера… сам приготовил…
Сержант Исаев и его пес Джек расположились у входа.
— Товарищ лейтенант, — обратился сержант, — мне собаку покормить надо.
— Действуйте.
Исаев тоже подошел к печке, достал из вещмешка продукты, металлическую миску, стал стряпать немудреную собачью еду. Джек, повизгивая, нетерпеливо смотрел на хозяина.
Климов еще раз окинул взглядом палатку — простая рабочая обстановка. Неужели здесь зрела трагедия? И на этих нарах бок о бок спали враги, затаенно лелеяли в душе ненависть… А пришло время — выплеснули ее наружу, и один убил другого. Убил, как дикарь, древним способом — ударил в висок, и все…
За что они поцапались, что не поделили? Кусок металла — золото… Зачем оно им? Куда они его денут?.. Ох, люди, люди, как же вы дошли до такого?..
…Тихомиров звякнул ложками, достал из фанерного ящика сухари.
— Ваши придут обедать? — задумчиво спросил Климов.
— Нет… — Прораб начал разливать уху. — Они с собой берут, чтобы время на переходы не терять.
— Ну и ну… — удивился лейтенант. — Эксплуатирует вас начальство. Не ропщете?
— Мы же в разведке, — усмехнулся Тихомиров. — У нас тут строгие законы: приказ командира — закон для подчиненных.
— Как фамилия вашего начальника?
— Шаронов… Вадим Петрович Шаронов… Угощайтесь…
«С чего же начать?» — разомлев от еды, неторопливо размышлял Климов.
— Иван Кириллович, вас всего пять человек?
— Так точно… — Тихомиров тыльной стороной ладони провел по влажным губам. — Было пять…
— Назовите их.
— Значит… Я, стало быть, — прораб… Вадим Петрович… Шурфовщик Петя Никишин; промывальщики Вася Тужиков и этот… Мохов. Вот и все…
— У Мохова враги были?
Тихомиров покачал головой, тихо ответил:
— Кто ж его знает?.. Работа у нас тяжелая… народ мы нервный… — И снова повторил: — Кто ж его знает?
— Убитый в руке самородок держал… Так?
— Так, — подтвердил Тихомиров.
— Значит, что?.. Он его похитить хотел?
— Не знаю, товарищ лейтенант… Мохов этот «золоточек» сам нашел… Вадим Петрович радовался самородку, как ребенок: понял, на жилу идем… А Мохов… он из старателей. Может, он пожалел, что не утаил «золоточек» — кто ж его теперь узнает? А душа-то болит… День болит, два болит — своими руками такой «золоточек» выложил. На третий день пошел в камеральную палатку, взломал сундучок и ку-ку…
— Просто в сундуке хранился?
— А куда же его положить? Сейфа в тайге нет!
— Охранял кто-нибудь палатку?
— Так в ней Вадим Петрович спит.
— А где же он в ту ночь был?
Тихомиров недоуменно пожал плечами.
Вся сонливость мгновенно слетела с Климова. «Вот как поворачивается!» — возбужденно подумал он. Лейтенант хотел тут же начать осмотр камеральной палатки, но еще какой-то неясный вопрос смутно копошился в нем. Наконец он уловил, что его волнует, строго спросил:
— Как старатель Мохов попал в вашу партию?
— Тут такое дело… — кисло прищурился Тихомиров. — Группа наша трудно формировалась… Руководство управления не одобряло и всячески — того… Ну, вы сами понимаете. Промывальщиков не хватает, а Мохов сам пришел… Узнал, что мы в этот район идем, и пришел… Сказал, что мальчонкой с дедом здесь старательствовал, тянет его сюда… Я и взял…
— А почему руководство было против?
— Это я не знаю… Это вы у Вадима Петровича спросите… — засуетился Тихомиров.
В камеральной палатке тоже было строго, опрятно: стол, топчан, сундучок… На топчане лежал труп крупного мужчины: руки сложены на груди, ноги ровно вытянуты, глаза закрыты… Климов первый раз видел убитого человека. Он с некоторым трепетом готовился к этой «встрече», но с удивлением обнаружил, что никакой дрожи в его душе нет.
Лейтенант всмотрелся в лицо убитого. На вид ему было лет пятьдесят; широкие скулы, маленькая курчавая бородка, подернутая легкой сединой, высокий лоб, на левом виске — лиловое пятно.
— Кто обнаружил? — хрипло спросил Климов.
— Вадим Петрович… Меня позвал, мы вдвоем сюда положили, а вообще-то он вот здесь лежал… — Тихомиров подошел к сундучку, показал широким жестом.
Климов обернулся — сержанта рядом не было, крикнул:
— Исаев, где ты?
— Здесь я, товарищ лейтенант, — донеслось снаружи. — Джек волнуется, я его увел.
— Ладно…
Вышли из палатки. Климов глянул на сержанта.
— Что-то ты загрустил, Исаев?
— Нет, товарищ лейтенант… Все в порядке.
— Молодец!.. — Климов уже пообвыкся и начал действовать.
— Товарищ Тихомиров, укажите основные маршруты вашего передвижения… Исаев, улавливайте!
— По этой тропинке ходим на делянку, — четко доложил прораб. — По этой, извиняюсь, в тайгу… по нужде… Все.
— Вот так, Исаев, вам задача: проверить следовую обстановку в районе лагеря. Вопросы?
— Вопросов нет.
— Действуйте… А мы с вами, товарищ прораб, пройдем, стало быть, на делянку.
Тихомиров впервые за сегодняшний день улыбнулся.
Дождь несколько поутих. Хрустальные капли висели на хвое, словно неведомые сказочные ягоды. Лес вздыхал, шевелился, жил…
