Геннадий Гусаченко - Жизнь-река
Море зовёт.
Море, море — мир бездонный,
Пенный шелест волн прибрежных…
Над тобой встают, как зори,
Нашей юности надежды!
На волне любимого «Радио России» голос популярного певца, композитора, музыканта, поэта–барда Юрия Антонова. Песня эта родится позже. А надежды моей юности исполнятся значительно раньше.
После долгих и упорных поисков работы и общежития наткнулся, наконец, на объявление: «В УНР‑745 требуются подсобные рабочие–строители. Иногородним предоставляется общежитие».
Быть подсобником на стройке — плоское катать, круглое таскать. Выбирать не приходилось. Лишь бы куда–нибудь приткнуться, перетолкаться до призыва на военную службу. Без гроша в кармане, без жилья порядком надоело скитаться. Но голодая, иной раз за сутки и крошки хлеба в рот не положив, я не помышлял украсть еду, обворовать кого–нибудь.
В конторе мне выдали небольшой аванс и дали направление в рабочее общежитие «Стройтреста‑30», что на остановке «Поселковая» по проспекту Дзержинского. Судьба вновь подталкивала к Ольге Саар. Её «Почтовый ящик» совсем рядом!
В комнате общежития, куда я вошёл с «балеткой» — маленьким чемоданчиком тогдашней моды, был один человек. Небритый парень в грязном солдатском бушлате лежал на голой сетке кровати с книгой в руках, опершись головой на металлическую спинку. Бушлат, замызганный до того, что потерял первоначальный защитный цвет, стоптанные дырявые сапоги с присохшими комьями глины явно не вязались с названием толстой книги: «В. И. Ленин. Сочинения». В наше время людей, схожих с тем парнем, бомжами зовут, отбросами общества, без стеснения перебирающими мусор на городских свалках. В ответ на моё приветствие столь необычного вида читатель посмотрел на меня, как будто я давно здесь.
— Вот кабы делалось у нас так, как пишет Владимир Ильич, разве такая жизнь была бы, — мечтательно произнёс незнакомец. — У тебя ничего нет пожрать?
Я протянул ему три рубля.
— Схожу, куплю хлеба, банку камбалы, пару бутылок кефира и пачку «Севера». Идёт?
— И селёдочку прихвати на сдачу. Я тоже сегодня ещё не ел.
Незнакомец ушёл и не вернулся. Кто был тот оригинальный человек — неизвестно. На окне долго валялась новая книга в тёмно–синем переплёте никем больше не читанная. «В. И. Ленин, Сочинения. Том 23». Со штампом библиотеки «Стройтреста‑30».
Я работал на строительстве кирпичных домов возле площади Калинина. В эти здания, составляющие угловую часть улиц Красный проспект и Дуси Ковальчук, вложен и мой незначительный труд. Подносил каменщикам раствор, подавал им кирпичи. Разгребал подвозимую для газонов землю. Разматывал по этажам электропроводку. Подтаскивал кровельщикам рулоны толя. Бегал в кладовую за гвоздями для плотников. Помогал стекольщикам. Таскал трубы с сантехниками. Штукатурил, малярничал, был на подхвате у прораба. Разнорабочий, одним словом. По принципу: «Принеси, подай, иди отсюда, не мешай!». Прообраз студента из фильма–комедии Леонида Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика».
С первой зарплаты я купил на базаре модный белый китайский плащ. Подержанный, но довольно приличный бостоновый костюм светло–серого цвета. Коричневые лакированные туфли. Белую шёлковую сорочку и предмет давнишней моей зависти — галстук в полосочку. Разодетый, как лондонский «денди», не утерпел, в первый же свободный вечер полетел на 5‑ю Кирпичную горку.
— Генка! Ты ли это?! — всплеснула руками Настя. — Красавец! Эх, жаль, Ольга не видит…
— Где же она?
— В отпуск, в Мариинск укатила.
— Вот как… А меня скоро служить заберут… Привет ей!
— Передам обязательно. Расскажу, каким франтом стал. Она в передовиках ходит. На Доске почёта. Красивая, зараза. Мужики глаз с неё не сводят. Да напрасно. Серьёзная она.
То был апрель 1961‑го.
Я возвращался с работы и как всегда висел на «колбасе» трамвая. На остановке Красина постовой милиционер врезал мне по заднице жезлом.
В городе творилось что–то невообразимое.
Все орут, как с ума посходили. Целуются, обнимаются, пляшут, поют, танцуют. Полно пьяных. Карманникам, жулью раздолье. Шум, крики, гам, гул, не проходящий рёв обезумевших от радости тысячных толп народа. Флаги трепещут, лозунги колыхаются. Марши гремят. И над всем орущим морем песня на всю мощь из репродуктора:
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд, от звезды до звезды,
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы.
Что такое? Какой праздник? — спрашиваю седого мужчину в шляпе, размахивающего жёлтым портфелем и орущего:
— Ур–ра–а! Ура-а!
В ответ интеллигент схватил меня за плечи, начал трясти.
— А ты не знаешь?! Сынок! Радость–то какая! Наш советский человек первым в космос вышел! Лётчик Юрий Алексеевич Гагарин сегодня виток вокруг Земли совершил! Ура-а!
12 апреля это случилось.
Всё население планеты в этот день на ушах стояло. Даже самый отсталый абориген в джунглях Амазонки и тот, наверно, спрыгнул с пальмы, в пляс пустился в экстазе.
Великое событие в масштабе планеты раз в сотню лет случается. Долго теперь человечеству ждать чего–либо подобного. Правда, учёные обещают полёт человека на Марс в 2025‑м году. Но высадка человека на поверхность красной планеты уже не вызовет дикого ажиотажа, сравнимого с сенсацией первого полёта в космос. Ракеты уже достигали поверхности Марса, слишком много говорится о подготовке к полёту на Марс, и когда это случится, человечество воспримет сей факт как должное. Но это когда–нибудь будет. Обязательно. Если новая мировая война не помешает.
В комнате общежития, в день первого полёта человека в космос, я нашёл краюху чёрствого хлеба, ржавую селёдку и луковицу. Денежки–то все я жахнул на обнову. Красиво жить не запретишь! Дружки–приятели с соседней комнаты зашли с поллитровкой. Без приглашения за стол уселись, бутылку водки откупорили, мне в гранёный стакан налили.
— Пей, фраер! И пошкандыбаем шухер наводить. Такой козырный день сегодня. Вся толпа на улице. В хатах никого. Хорошо погуляем…
— Нет, ребята, натаскался кирпичей, пить не буду и гулять не пойду. Спать хочу, — отодвигая стакан, отказался я от выпивки. Один из гостей особенно навязчиво настаивал:
— Работёнка не пыльная. В форточку тебя запихнём, в хату пролезешь, дверь изнутри отопрёшь и свободен. Делов — пять минут! Остальное — наша забота. Гульнём потом на полную катушку.
Я с плохо скрытой завистью посматривал на его дорогой костюм, модный макинтош с поясом, лакированные туфли. Больше всего мне нравилась зелёная велюровая шляпа.
