Валерий Нечипоренко - Ловчий
— Кто там? — послышался встревоженный голос Ирины.
Да, пришлось ей пережить, бедной девочке.
— Не бойся, дорогая, это я, Дима. Открой.
Звякнул засов.
У нее было бледное лицо и огромные глаза. Фигура казалась тоньше, словно она сбросила несколько килограммов.
— Что с отцом? — Она подняла полусжатые пальцы к горлу.
— Ирина…
— Они убили его?
— Он погиб как мужчина… Джамала нет. Опасности с этой стороны не существует.
— Я знала! — выдохнула она, не двигаясь с места. — Знала, что этим кончится! Ну зачем я его не отговорила! — Слезы брызнули из ее глаз.
Я шагнул вперед, обнял ее, привлек к груди:
— Ирина, понимаю твое горе, но прошу, возьми себя в руки. У нас почти нет времени, а предстоит еще выпутаться из крупных неприятностей.
— Из каких? — Она отстранилась, недоуменно глядя на меня.
— Слушай внимательно и запоминай. Никакая ты не дочь Ярослава Гавриловича. Племянница. Притом не видела его много лет. Сюда приехала со мной, твоим, скажем так, гражданским мужем. Ни о каком сундучке слыхом не слыхивала. Даже не реагируй на это слово. Нынешней ночью дядя вызвал тебя из вагончика и сказал, что какие-то парни сговорились тебя изнасиловать. Надо спасаться бегством. Я и Абдунасим в это время находились в кишлаке. Ты испугалась и пошла с дядей, появление которого было для тебя полной загадкой. У него с собой был какой-то мешок…
— Откуда ты знаешь? — вздрогнула она.
— Не перебивай. Вы решили подняться на верхнее пастбище, но тут появились какие-то всадники. Дядя забросил мешок на дерево. Что находилось в этом мешке — ты не имеешь ни малейшего понятия. Вас схватили, ну и так далее. Фантазируй как угодно. Но запомни накрепко главное: о сундучке не слыхала, мешок на дереве.
— Значит, они не забрали мешок? Дима…
— Ирина, надо смириться с тем, что мешок потерян. Даже если там алмазы величиной с кулак. Тем более. В движение пришли другие силы! Тебя сотрут в порошок! Единственный шанс спастись — прикинуться глупой овечкой.
— Хорошо, Дима. Я сделаю все, как ты скажешь…
— Для начала вытри слезы. Сейчас мы с тобой огородами проберемся в тутовник. Главное, чтобы нас не заметили наши новые друзья. Неплохо бы взять с собой лопату…
— Зачем?
— Получилось так, что мешок зарыт. Я тебе после объясню. А сейчас мы должны откопать его и аккуратно забросить на то самое дерево. После чего спокойно направимся в наш лагерь. Ты скажешь Боки про мешок. Все ясно? Айда!
Искать лопату было некогда, но тут мне на глаза попался металлический совок, который я и прихватил.
До тутовника мы добрались без приключений.
Я легко обнаружил тайник.
А вот и мешочек.
Я отряхивал его от земли, когда неподалеку раздался спокойный тихий голос:
— В армии я, конечно, не служил, но стреляю хорошо. У меня пистолет с глушителем, никто не услышит. Только пикнете, продырявлю в два счета.
— Костя?
Да, это был он.
До меня дошло, какую глупость я сотворил — разговаривал с Ириной при открытой двери. А где-то там, в глубине двора, бодрствовал в своей келье молодой каменотес. Разумеется, он слышал каждое слово. Но какого рожна он ввязывается в эту историю?
Словно прочитав мои мысли, Костя заговорил своим меланхоличным голосом:
— Мой отец был лучшим каменотесом в долине. Однажды Гафур Мирзоев пригласил его в Ак-Ляйляк. Отец не говорил зачем. В ту пору я был мальчишкой. Через день после возвращения его сбила машина. Он умер у мамы на руках. Четыре года назад мама заболела и тоже умерла. Но перед смертью она повторила мне те слова, которые успел прошептать ей отец. Мирзоев попросил отца сделать в горах тайник. Отец работал один. Никто, кроме него, не знал о тайнике. И вот он получил награду. Понимаете, почему его сшибли? Отец успел сказать, что тайник — в Змеином ущелье, внутри валуна, и испустил дух. Мама боялась за меня, поэтому так долго молчала. Похоронив ее, я понял, что имею право открыть тайник и забрать сокровище. Отец заплатил за него жизнью, мама — одиночеством и болезнями, а я — годами нужды и унижений. Я выучился на каменотеса и незаметно стал своим в Ак-Ляйляке. Я не боюсь службы, просто мне нужна причина, чтобы подолгу здесь жить. Я разбил ущелье на участки и начал методично простукивать каждый камень. Я нашел бы тайник, но тут появились вы. Мне сразу стало ясно, что это неспроста… Ладно, хватит! Я понятно объяснил, почему этот мешок должен принадлежать мне?
— Но, Костя… — Ирина шагнула к нему.
— Постойте, Ирина, — довольно-таки твердо проговорил каменотес. — Я не стал бы ничего вам объяснять, а просто пристрелил бы обоих, но случилась еще одна вещь. Я влюбился в вас, Ирина. Я полюбил вас так сильно, что все равно могу застрелить, чтобы вы не достались никому, особенно этому противному типу, — он указал на меня. — Может, так я и сделаю. Но есть вариант. Если вы сегодня же согласитесь стать моей женой, мы уйдем вместе. В горах у меня хорошее убежище. Никто не найдет. Там припасы и постель. Мы переждем, сколько нужно, а после через горы выйдем в такое место, где нас никто не достанет. Вы ни в чем не будете знать отказа. Но ответить нужно сейчас: да или нет?
— Костя…
— Нет, Ирина, не втягивайте меня в разговор. Я долго ждал этого часа. Если бы не вы, Ирина, меня здесь уже не было бы. Скоро рассвет. Надо торопиться. Но, знаете, Ирина, даже если мне придется сейчас выстрелить, я буду любить вас всегда. Да или нет?
Черт побери, подобного пассажа я не ожидал. Явный перебор приключений на сегодня. Мой мозг сух, как хорошая сауна, и не может выдать ни единой здравой мысли. А этот чокнутый каменотес, похоже, не шутит. И пистолетик у него без дураков, с насадкой.
— Да, — кротко ответила моя возлюбленная и шагнула вперед.
Молодец, девчонка! Сейчас она в два счета нейтрализует нежданного претендента на гафуровское наследство. Давай, милая! Твоя очередь. Я уже не могу.
Ирина встала рядом с Костей и смущенно произнесла:
— Извини, Дима…
В ее взгляде жалость смешалась с любопытством.
А я по-прежнему сидел на корточках, как глупый старатель, у которого умыкают и подругу, и намытый золотой песок. И ни малейшего шанса на спасение.
Константин зажмурил левый глаз, целясь в меня.
— Господи! — взмолился я. Столько раз Ты оставлял меня наедине с неприятностями, столько раз давал возможность самому выкручиваться из передряг, так помоги хоть сейчас! Защити своей чудодейственной дланью! Не дай погибнуть у черта на рогах!
И Он услышал!
Щелкнувший выстрел поднял фонтанчик пыли передо мной.
Константин перегнулся пополам и упал головой вниз, будто решил пропахать грядку носом. На его заломленной руке висел Боки, матерясь по-своему.
