Иван Винаров - Бойцы тихого фронта
Разговор продолжался.
— Ты, наверное, знаешь о судьбе своих товарищей, отправившихся на подводных лодках, — сказал Димитров. — Некоторые из них, к сожалению, попали в руки полиции…
Об аресте некоторых наших людей, отплывших в Болгарию на подводной лодке, я прочитал еще в Турции: турецкие газеты, перепечатывая сообщения немецкого телеграфного агентства, широко трубили об этой новости.
— А есть ли убитые? — спросил я.
— Об этом не сообщают. Если бы были, то, наверное, похвалились бы. Как, например, сообщили об убитых наших людях из группы Груди Филиппова… Самолет по ошибке сбросил их не в Старозагорском округе, а около города Добрич… Они дрались до последнего патрона.
Мы сидели молча, думая о погибших. Димитров выглядел неважно. Волосы у висков сильно поседели, лицо бледное, бросались в глаза синие вены на высоком открытом лбу. Коминтерн, во главе которого он стоял, в этот грозный час выполнял тяжелые и исключительно важные задачи: нужно было поднять на борьбу весь мировой пролетариат, все коммунистические партии, все народы в тылу немецко-фашистских захватчиков. От победы над агрессором зависела завтрашняя победа мировой социалистической революции, зависели судьбы человечества.
Интернациональный полк бригады особого назначения первоначально насчитывал в своем составе около тысячи бойцов. Почти треть его — человек триста — составляли испанские коммунисты, покинувшие родину после разгрома республики. В него входили также чехи, словаки, поляки, австрийцы, венгры, югославы, румыны, греки, болгары, итальянцы, немцы, шесть вьетнамцев, французы, финны. Все они были политэмигрантами. Имелось и несколько англичан, членов Коммунистической партии Великобритании, которых Отечественная война застала в Москве, куда они прибыли по партийным делам. Австрийцы по численности занимали второе место после испанцев. В своем большинстве это были шуцбундовцы, эмигрировавшие в Советский Союз после Июльского восстания 1927 года и второго Венского восстания 1934 года, жестоко подавленных австрийской реакцией.
Состав полка не был постоянным. Руководители коммунистических партий, которые в то время находились в Москве (Вильгельм Пик, Морис Торез, Пальмиро Тольятти, Хосе Диас и Долорес Ибаррури, Коплениг, Клемент Готвальд, Гарри Поллит и другие), делали все возможное, чтобы собрать своих соотечественников-политэмигрантов в Москве.
Болгар в составе бригады особого назначения было более сотни. Кроме товарищей, из которых были составлены группы «подводников» и «парашютистов» в Подмосковье и Крыму (до его оккупации) обучалось около шестидесяти болгарских политэмигрантов, готовых в любой момент отправиться с боевым поручением в тыл врага. В интернациональный полк были зачислены также пятнадцать опытных деятелей партии, в него вошли и представители молодого поколения — сыновья и дочери ветеранов партии, выросшие в Советском Союзе и получившие там свое образование. Это были Георгий Павлов-Гоню, Петко Кацаров, Густав Влахов, Пенчо Стоилов, Илия Денев, Иван Крекманов, доктор Вера Павлова — дочь старого коммуниста, крупного философа-марксиста — Тодора Павлова, Вихра Атанасова, Анна Димитрова (дочь ветерана партии Стефана Димитрова), сыновья Георгия Михайлова — Огнян и Кремен, дочь Георгины Карастояновой — Лилия, сын Ивана Пашова — Жорж, дочь Георгия Дамянова — Роза и другие.
Второй полк бригады особого назначения был укомплектован из московских партийных и комсомольских работников, а также из членов московского спортивного общества «Динамо». Эта боевая единица располагала прекрасно подготовленным в военном и политическом отношении личным составом, способным выполнять специальные задания, которые на него возлагала Советская власть.
Первоначально бригада особого назначения участвовала в обороне Москвы. Позднее, после изменения обстановки на фронте, перед ней встали новые задачи. Бригада была увеличена численно и превратилась в одну из главных баз по подготовке и засылке во вражеский тыл разведывательных групп, в центр координации развернувшегося партизанского движения на оккупированной территории.
Но, повторяю, в октябре — ноябре 1941 года бригада имела одну-единственную задачу — участие в обороне Москвы.
Бригада особого назначения была укомплектована и вооружена в предельно короткие сроки. Командиром бригады был назначен полковник М. Ф. Орлов из пограничных войск (старый большевик, участник гражданской войны), комиссаром — подполковник Ф. И. Седловский. Командиром интернационального полка стал В. В. Гриднев, а комиссаром — я.
Размещенные в Москве полки бригады особого назначения немедленно приступили к усиленному, продолжавшемуся почти круглые сутки обучению.
Страшная угроза немецко-фашистского вторжения нависла в ноябре 1941 года. Москва переживала трудные дни. Немцы двигались к столице огромной тысячекилометровой дугой на тульском, малоярославском и волоколамском направлениях. Советская Армия отступала, отдавая каждую пядь земли после ожесточенных боев, которые стоили врагу огромных потерь в живой силе и технике. Но несмотря на все это, враг продвигался вперед. К Москве стекались нескончаемые потоки женщин, стариков, детей, советские люди не хотели жить в оккупации. Человеческие лавины запрудили шоссе, железнодорожные линии, затрудняли снабжение фронта пополнением, боеприпасами, продовольствием.
«Юнкерсы», «фокке-вульфы», «мессершмитты» день и ночь кружили над предместьями Москвы. Они обстреливали и бомбили не только военные укрепления, заводы, железные дороги, мосты, шоссе. С каким-то особым остервенением фашистские летчики обстреливали из пулеметов женщин и детей.
Самолеты противника прорывались и в небо Москвы. К счастью, жертв было мало. В городе имелись надежные укрытия. Глубокие подземные станции метро были неуязвимы для любого калибра бомб. Часто вечером можно было наблюдать, как целые семьи — в основном женщины, старики и дети, захватив с собой необходимые вещи и еду, направлялись к спасительным станциям метро.
Метро приютило многие штабы армейских частей и некоторые неэвакуированные центральные ведомства, которые имели прямое отношение к обороне Москвы. На Кировской находился Генеральный штаб Красной Армии. Там же был оборудован кабинет Верховного Главнокомандующего, Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина. Генеральный штаб был переведен туда после прямого попадания бомбы в здание штаба. Была разрушена часть главного корпуса. Но никто не видел, чтобы Верховный Главнокомандующий спускался в подземный кабинет. Он продолжал работать у себя в кабинете в Кремле. Излишне говорить о том, какое огромное моральное значение имело присутствие в Москве Председателя Государственного Комитета Обороны.
