Карл Май - По дикому Курдистану
– Правда? – воскликнул я, приятно удивленный.
– Да, это так, – отвечал бей Гумри. – И ты знаешь, кому мы всем этим обязаны?
– Пещерному духу.
– Да. Но прежде всего тебе, эмир. Старая царица приказала нам быть твоими друзьями, хотя мы и прежде ими были. Останься в нашей стране как наш брат и как мой брат!
– Благодарю тебя! Но я люблю страну моих отцов и хотел бы мирно почить когда-нибудь на своей родине. Однако я с моими друзьями останусь у вас столько, сколько это мне позволяет время. А Мара Дуриме и дальше будет исполнять роль духа?
– Да, и никто, кроме нас, не будет знать, что дух – это она. Мы поклялись молчать об этом до тех пор, пока она не умрет. Ты тоже не станешь разглашать эту тайну, эмир?
– Конечно, я не скажу это никому!
– Она посетит тебя еще раз завтра после полудня, когда ты будешь гостить в моем доме. Она тебя любит как родного сына или внука, – заметил мелек. – Ну а теперь пошли.
– А что касается халдеев, которых созвал Неджир-бей? – спросил я быстро.
Я хотел уйти от пещеры, будучи полностью уверенным в успехе моего замысла.
Тут раис подошел ко мне и протянул мне руку.
– Господин, будь и моим другом и братом, а также, если сможешь, прости меня! Я был на неправильной дороге и хочу теперь исправиться. Сначала я верну тебе все, что отнял у тебя, и тотчас же пойду к своим людям, туда, где они собрались и ждут меня, чтобы сказать им, что наступил мир.
– Неджир-бей, возьми мою руку, я охотно тебя прощаю! Но знаешь ли ты, кто освободил меня из плена?
– Знаю. Мне рассказала об этом Мара Дуриме. Это были Мадана и Ингджа. А потом Ингджа, моя дочь, отвела тебя к Рух-и-кульяну.
– Ты зол на них?
– Я рассердился бы на них и сурово наказал бы, но слова духа усмирили мой несправедливый гнев, и я понял, что обе женщины поступили правильно. Разреши мне, чтобы и я смог тебя посетить!
– Я прошу тебя об этом. А теперь, братья, нам надо идти. Мои спутники, наверное, уже изволновались из-за меня.
Мы покинули таинственное место, вскарабкались вверх по склону и вскоре появились перед англичанином и Халефом. Они и в самом деле беспокоились.
– Почему же вы это были так долго, мистер? – подбежал ко мне Линдсей. – Я уже собирался отправиться убивать этого пещерного духа.
– Вот, как вы видите, чудеса героизма вовсе не понадобились.
– А что же было там, в пещере?
– Потом, потом, сейчас нам надо срочно отправляться в путь.
Неожиданно Халеф взял меня под руку.
– Сиди, – прошептал он мне на ухо, – раис больше не связан!
– Его освободил от пут пещерный дух.
– Тогда этот Рух-и-кульян весьма беспечный дух. Послушай, сиди, нам нужно опять его связать!
– Нет, он попросил у меня прощения, и я его простил.
– Сиди, ты еще беспечней, чем дух! Но я буду умнее, я, хаджи Халеф Омар, не прощу его!
– Тебе не в чем его прощать.
– Мне? И не в чем? – вскричал он удивленно.
– А чем он провинился перед тобой?
– Я являюсь твоим другом и охранником, а он покусился на тебя. Это гораздо страшнее и подлее, чем если бы он меня самого взял в плен. Если я должен его простить, то пускай тогда он и у меня просит прощения. Я не турок, не курд и не трусливый насара, я – араб, который не даст в обиду своего сиди. Скажи ему это!
– Потом, когда мне представится такая возможность. А теперь влезай на лошадь! Ты же видишь, что все остальные уже верхом.
Мелек зажег новые факелы, и мы пустились в обратный путь. Теперь в отличие от нашего пути к пещере мы не были столь молчаливы. Только я один не участвовал в разговоре. Линдсей и Халеф пытались общаться на примитивнейшем английском, вкрапляя арабские словечки, а трое курдов – на их живом, родном языке, для меня почти непонятном.
Наше приключение породило во мне немало разных мыслей. В чем состояла власть, которой обладает Мара Дуриме и благодаря которой она предотвратила целую войну? То обстоятельство, что она была когда-то повелительницей, могло и не иметь здесь решающего значения.
Для того чтобы примирить за такое короткое время двух противников, которые столь резко разнятся по своему происхождению и вере, нужно было что-то еще, необыкновенное. И еще более невообразимо было то, что она смогла так быстро превратить дикого, несдержанного Неджир-бея в приветливого, кроткого, почти как ягненок, человека. Видимо, мне не доведется всего этого узнать, это так и останется тайной бея, мелека и раиса!
Другой бы человек хвалился тем, что имеет такое влияние на людей, такую власть над ними. Мара Дуриме была не только таинственным человеком, но и обладала, конечно же, незаурядным, выдающимся характером. Вот великолепный сюжет для человека, рыщущего по белу свету в поисках интересного предмета для описания! Сознаюсь со стыдом, что мне было бы гораздо интереснее вникнуть в глубины этой тайны, чем разбираться во всех этих конфликтах.
Вдали показались огни Лизана, и раис сказал:
– Теперь я вынужден с вами расстаться.
– Почему? – обернулся к нему мелек.
– Мне нужно отправиться к моим людям, чтобы сообщить им, что обстоятельства изменились и сейчас наступил мир. А то они могут потерять терпение и еще до рассвета напасть на курдов.
– Хорошо, иди.
Раис повернул вправо от дороги, по которой мы уже через десять минут были в Лизане. Люди приняли нас с любопытством. Своим громким голосом мелек созвал их в одно место, выпрямился в седле и объявил им, что военных действий не будет, так как такова воля Рух-и-кульяна.
– Мы расскажем курдам обо всем этом лишь утром? – спросил я мелека.
– Нет, пусть они об этом узнают тотчас же.
– Кто поедет к ним?
– Я, – отвечал бей. – Они никому так не верят, как мне. Ты поскачешь со мной, господин?
– Да, – подтвердил я, – только немного погодя.
Я повернулся к ближайшему от меня халдею и спросил:
– Ты знаешь дорогу в Шурд?
– Да, эмир.
– Знаешь ли ты, где там живет дочь раиса, Ингджа?
– Да, очень хорошо.
– А женщину по имени Мадана?
– Тоже знаю.
– Тогда бери лошадь и быстро скачи туда. Скажи им обеим, что они могут перестать волноваться и пусть спокойно ложатся спать, потому что наступил мир. Раис стал моим другом и не будет на них гневаться за то, что они отпустили меня.
Я чувствовал себя обязанным быстрее дать знать обеим женщинам, сыгравшим такую важную роль в этой истории, о благополучном завершении событий, потому как предполагал, в какой большой тревоге находятся они, ожидая возвращения раиса и его гнева.
Халдей ускакал, а я присоединился к бею из Гумри. Наши лошади уже шли рысью, когда мелек крикнул нам вслед:
– Приведите с собой бервари, они будут нашими гостями!
