Ульмас Умарбеков - Приключения 1972—1973
— Извольте, один момент, сию минуточку…
Он порылся в шкафу, вытащил толстые папки с делами и принялся их перебирать. Наконец отыскал нужную.
— Извольте, вот приказик. Товарищ Щепис ездил в Ригу в ночь с одиннадцатого на двенадцатое октября.
В ночь на двенадцатое октября? Одиннадцатого был четверг. Значит, дворник и его жена не ошиблись, когда слышали крики поздно вечером в четверг и в ту же ночь видели в переулке машину Щеписа. Приказ официально подтверждал их показания.
— Попрошу вас дать мне заверенную копию этого документа.
— Сию минуточку, через пять минут будет готово.
Начальник отдела кадров был счастлив, что легко отделался от такого посетителя.
Через полчаса, выйдя из конторы, Соколовский опять встретил шофера в ковбойке, тот бежал с путевым листом к машине.
— Все в порядке, выезжаю!
— Что же все-таки было с машиной? — поинтересовался Соколовский.
— Бензина не было! Ха, ха, ха!
6Утренняя электричка шла в Ригу. От станции к станции пассажиров все прибавлялось. В Майори поезд был уже переполнен, тем не менее нашлось место и для тех, кто толпился на перроне станции Дзинтари.
Борис Трубек стоял зажатый в углу у двери.
— Пропустите, молодой человек! — Кто-то пытался протиснуться к двери мимо Трубека, чтобы поскорей выйти, — поезд подходил к Риге.
Людская река, миновав подземные переходы, выплеснулась на вокзальную площадь. Трубек прибавил шагу, чтобы не опоздать на работу.
Гунар Дзелзитис уже сидел на своем месте и одним пальцем стучал по клавишам пишущей машинки. Вид у него был совершенно несчастный.
— Кончаются сроки по трем делам, а ты тут колупайся с машинкой. Полдня как не бывало, пока настукаешь обвинительное заключение.
— Машинистка, конечно, как всегда, занята, — подлил масла в огонь Трубек.
— Переписывает для начальства доклад на сессии исполкома. Разве можно ее беспокоить по таким будничным делам!
— А я вчера видел колоссальную картину. Венгерский детектив. Там следователь вообще не пишет никаких протоколов и не переводит килограммы бумаги, а творит мозгами и обходится блокнотом. Зато у него есть диктофон, кинокамера, портативная лаборатория и пишущая машинка. Даром не пропадает ни одна оперативная минута.
— У них, наверно, плохо с хранилищами. Некуда складывать толстые тома. Потому и не марают столько бумаги.
Гунар вставил в машинку чистый лист.
— Совсем без документации тоже нельзя, — возразил Трубек.
— Но не протоколировать же всякую ерунду. Как недавно в деле о краже мотоцикла: допросили пятьдесят шесть свидетелей-прохожих, из которых ни один своими глазами происшествия не видел. И каждое показание подробно запротоколировали. Получился целый том.
— Служебное рвение?
— В общем да. Доказательство трудолюбия. А то ведь как бывает: вкалываешь почем зря, рыщешь, рыщешь, пока найдешь настоящих свидетелей, и все равно, если исписал мало бумаги, тебя упрекают, что ничего не делаешь.
В этот момент дверь распахнулась, и появилась могучая фигура капитана Соколовского.
— Привет львам прокуратуры! — зычным голосом поздоровался он.
— Да здравствуют тигры милиции! — отозвался Гунар.
Соколовский поднял над головой темный сверток, облепленный сургучными печатями.
— На, Борис, получай посылку с доставкой на дом.
Трубек поймал брошенный ему сверток, как баскетбольный мяч.
— Значит, кое-что все-таки нашел? — радостно воскликнул он.
Капитан гордо подбоченился.
— Соколовский да не найдет! Ха!
— Ну не томи, старина, распаковывай, — горел нетерпением Гунар.
Как правило, в прокуратуре работники без нужды не вмешивались в уголовные дела, следствие по которым вели их коллеги. Но дело об убийстве Алиды Лоренц приняло необычный оборот. Это был редкий случай, когда прокуратура опротестовала приговор, требуя, чтобы суд вернул дело на дополнительное доследование. И теперь все сотрудники внимательно следили за ходом событий.
Соколовский плюхнулся на стул и закурил.
— Ну так слушайте и учитесь, дети мои, — начал он. — На сей раз я действовал энергично и принципиально, как мой друг Езупан, инспектор из Прейди, когда он выколотил штраф из старухи Карклиете.
— Снова про Езупана! — вздохнул Дзелзитис. — Непонятно только, почему на этот раз он из Прейли. Насколько помню, в прошлый раз он был из Виляки.
Соколовский нахмурился.
— Прейли, Виляки — какая разница. Ну, взяли да повысили человека по службе и перевели из Виляки в Прейли. Вызывает Езупан эту Карклиете и давай отчитывать: «Ты почему, старая, штраф не платишь?» Старуха глаза на него вылупила, а Езупан знай себе бумаги перебирает. «Тут все в протоколе написано. Дебош был? Был. Стекла в окне побиты? Побиты! Жена побита? Побита!..» Карклиете ни жива ни мертва. «Ай, ай, ай, чья ж это жена… Это ведь меня старик поколотил. Сама же я к вам прибегала, старика чтобы приструнили…» — «А я что говорю? Приструнил я твоего старика на десятку. А что с него получишь? Все до копейки пропивает. Муж и жена — одна сатана. Одни радости, одни горести. Теперь давай сама и плати!»
В кабинет вошел Дзенис. Капитан замолчал, погасил сигарету и положил на стол заключение экспертизы.
— Вот, товарищ начальник, задание выполнено!
Для такого многоопытного оперативного работника, каким был капитан Соколовский, это задание отнюдь не было сложным. Надо было произвести обыск в квартире Щеписов и выяснить, нет ли там каких-либо вещей покойной Алиды Лоренц. Он захватил с собой и лоскутки ткани, полученные Дзенисом у портнихи Лоренц.
— Честно говоря, искать пришлось недолго, — рассказывал Соколовский. — В шкафу сразу же нашел черную блузку с лиловым узором и голубой халат. Материя в точности совпадала с образцами. Здесь оно все, — показал он на опечатанный сверток. — Можете сами убедиться. Вот и заключение экспертизы.
