Лев Рыжков - Последнее танго в Тегусигальпе
- Почему он упорствовал? - спросила Ира Костю.
- Все те же песни о проклятом месте. Индеец думает, что мы не вернемся.
- А если вернемся?
- Лодка все равно станет порченой. Она подведет хозяина. Так он считает.
Мотор в лодке оказался слабенький. Да и корпус порядком проржавел. Костя не скрывал того, что переплатил. По его прогнозам плавание должно было продлиться часа два-три. Потом примерно столько же по джунглям. Далее два часа на осмотр руин, и затем - обратный путь.
Водоем все же представлял собой скорее болото, чем что-либо еще. Берега ощетинились колючими, недружелюбными деревьями, вода была почти сплошь покрыто ярко-зеленой и даже местами алой ряской, сквозь которую тут и там прорастали кувшинки. Время от времени над лодкой и рядом пролетали причудливые длинноклювые птицы.
Как и полагается всякому водоему, претендующему на звание полноценного болота, здесь были москиты. Крупные, кусачие. Рикардо пустил по кругу баночку с какой-то мазью. Жестами показал Ире, что следует намазать руки, лицо - все открытые части тела. Ира подумала, что полицейских они с собой взяли не зря.
- Так отчего же, если не от эпидемии, майя сбежали из города? - спросила Ира.
- Это долгая история, - неспешно принялся рассказывать Костя. - Начать следует с того, что произошло почти через тысячу лет после исхода индейцев. В XVI веке вместе с первыми испанскими конкистадорами на полуострове Юкатан (это чуть северней) очутился и испанский епископ Диего де Ланда. Этот человек был, наверное, единственным европейцем, который в совершенстве изучил язык и письменность покоренного народа. И знаешь, что он сделал в конце концов?
- Догадываюсь, что не музей с библиотекой основал.
- Он распорядился истребить все майянские рукописи, все книги.
- Что же он такое прочитал?
- Этого мы уже никогда не узнаем, - усмехнулся Костя. - Можем только догадываться. Более того, де Ланда предпринял еще один шаг. Он распорядился сжечь всех грамотных индейцев. Тех, кто укрывал случайных грамотеев, казнили тоже.
- Ничего себе…
- Имеем в виду, что де Ланда отнюдь не был садистом. Это был один из культурнейших людей своего времени, ценитель изящных искусств и античности. Однако он поступил именно так. И мало того. Он вполне понимал, что успеет сжечь не все книги. Что-то непременно останется. И тогда он совершил поистине виртуозный шаг. Это можно назвать «дезинформационным ударом», направленным в будущее. Он якобы записал майянские иероглифы, дав им звуковые соответствия из испанского. На самом деле «Кодекс де Ланды», над которым впоследствии несколько веков ломали головы лингвисты, является просто ахинеей. Пускай виртуозной, но ахинеей. Первым «Кодекс де Ланды» осмелился подвергнуть критике немецкий филолог Гумбольдт. Он пытался расшифровать тексты майя, руководствуясь «Кодексом» испаского епископа, и потерпел сокрушительное фиаско, за несколько лет не продвинувшись ни на шаг.
- Я слышала, что это удалось кому-то из наших, - сказала Ира.
- Удалось, - согласился Костя. - Выдающемуся советскому лингвисту, настоящему гению Юрию Валентиновичу Кнорозову. Когда он был еще студентом, его называли Моцартом от языкознания. Уже в двенадцать лет он знал семь языков, одним из которых, на минуточку, был китайский. Когда Юрию Валентиновичу исполнилось двадцать пять, он воскресил мертвый язык майя. Более того, он перевел майянские книги…
- Так и что же там сказано по поводу Колана?
- Не все сразу, Ира… Еще немного фактов. Разгадка майянских текстов произошла в 1952 году, за год до смерти Сталина, уделявшего, между прочим, языкознанию особое внимание. Помнишь песню: «Товарищ Сталин, вы большой ученый, в языкознанье знаете вы толк…»? Казалось бы, стоило раструбить на весь мир о торжестве советской науки.
- Ну, да, - согласилась Ирина.
- С сенсационной монографией молодого Кнорозова Сталин ознакомился лично. И он же вывел на ней свой вердикт. Знаешь какой?
- Неужели «засекретить»?
- Почти. «Засекретить навечно». Как тебе?
- Уже трепещу.
- Впрочем, в 1975 году труды Кнорозова получили официальное признание. Но это не было связано с разоблачением культа личности. Вовсе нет. Произошло вот что… Двадцать три года Юрий Валентинович потратил на создание фальшивки, он изобретал язык, которого никогда не существовало, придавал майянским письменам совершенно иной смысл, согласовывал звучание с индейскими языками (которые для этого дела срочно выучил). Можно сказать, что двадцать три года адского, сложнейшего труда Кнорозов посвятил той же цели, что и де Ланда. Он хоронил древний язык. Только делал это гораздо тоньше. Отныне, если даже какой-нибудь пытливый исследователь и найдет неизвестный майянский текст, он увидит в нем лишь то, что угодно Юрию Кнорозову.
- Так что же все-таки было написано в майянских текстах? - спросила Ира. - Ты сам-то это знаешь?
- Нет, - ответил Костя, выразительно косясь на полицейских. Что-то он все-таки не договаривал.
Полицейский Хуан докурил сигару и щелчком выбросил окурок в воду, откуда немедленно появилась чья-то зубастая пасть и подхватила тлеющую добычу. Его напарник сидел и - странное дело - шлифовал ногти пилочкой.
Ира усмехнулась. Уж эти типы, кто бы они ни были, совершенно точно не понимали по-русски. Так почему же молчит Костя?
***Продвигаться через джунгли оказалось утомительно. Полицейские, выцыганив у Кости за труды еще сто баксов, принялись прорубать путь через лианы. У Хуана оказалось с собой внушительное мачете. Торили дорогу полицейские по очереди.
Ире вдруг стало казаться, что нет никакой Москвы, и большого мира нет. Есть только здесь и сейчас. Джунгли.
Потом путешественница вдруг преисполнилась уверенности, что из-за стены леса на нее кто-то смотрит. Кто-то очень большой. Но не злой. Скорее равнодушный. Ира неожиданно осознала, что заинтересовала это существо.
Но дальше оказалось хуже всего.
- Иди сюда! - неожиданно прозвучал голос.
Ира оглянулась. Хотя голос был мужским, это не мог быть никто из спутников. Полицейские, разумеется, не знали русского, а Костя, отобрав мачете у уставшего Хуана, сам прорубал тропинку.
«Веселые дела! - подумала Ира. - Неужели этот голос слышу только я?»
- Иди сюда! - повторил голос. - Мы просто поговорим. Я не желаю тебе зла.
Голос доносился из джунглей. Наверняка он принадлежал тому существу, что наблюдало за ней из леса.
Ира, хотя никогда и не относила себя к числу женщин робкого десятка, мгновенно оказалась рядом с Костей, вцепилась в его ладонь.
