Константин Якименко-Сегедский - Страна динозавров
Уйдя под воду после вечернего чаепития, на котором Саммерли так и не появился, мы опять стали наблюдать за подводным миром, но ничего нового не увидели, кроме одиноко проплывающей вдалеке белой акулы.
Поужинав, мы прошли в ходовую рубку, где старпом сообщил о приближающемся шторме, из-за чего ночью придётся идти под водой, так как в этом положении качка будет практически не ощутима и шторм не повлияет на безопасность субмарины.
На следующее утро «Европа», поднявшись на поверхность, встретила значительное волнение на море и всё тот же северо-западный ветер, но уже гораздо сильнее. Барометр резко падал, а по радио передавали о наступающем ухудшении погоды, всем судам рекомендовалось держаться подальше от оберега.
Перед обедом ветер задул ещё сильнее, достигая, временами, 130–160 футов в секунду. А примерно за час до погружения разыгрался настоящий шторм.
Видимость ухудшилась, а море, вместо синего, стало тёмным, бугристым. Небо окутали серые тучи. Стального цвета разорванные облака нависли над рубкой. Засверкали яркие вспышки молний, и с неба закапал поначалу несильный, а затем всё более усиливающийся дождь. Волны стали круче, их гребни всё больше покрывались белыми барашками.
Ветер, срывая макушки поднимающихся у борта волн, раскидывал их веером и сильно наотмашь бил по иллюминаторам рубки. Судно начинало то уходить вниз, в провал между водяными горами, то, взобравшись на очередную из них, чётко на мгновение вырисовывалось на фоне неба. Где-то на камбузе загремели кастрюли и баки, вырвавшиеся из своих гнёзд, в ходовой рубке полетели штурманские книги, измерители, карандаши и штурманам с трудом удавалось возвратить их на своё место.
От такой качки нам становилось не по себе. Беспокойный Бискайский залив подтверждал свою свирепость.
Наконец батареи зарядились, и субмарина ушла в спокойную пучину.
Остальной день мы провели, ознакомляясь с судном, так как во взбаламученной штормом воде ничего, далее тёмного корпуса судна, видно не было.
На следующий день, в субботу, ветер изменил направление и понемногу начал стихать. Судно всё дальше уходило от шторма, и бушующий залив оставался позади.
Мы вышли на мостик, где сразу ощутили невероятно быстрое изменение погоды: вместо серых туч, застилавших небо, голубизна, с одной стороны окрашенная золотом солнечного света. Вместо сырого холодного ветра влажный и тёплый бриз приятно овевал лицо. Свинцовые волны с шипящими белыми гребнями сменились спокойным лазурным морем.
Днём на горизонте показалась испанская земля Пиренейского полуострова, такая же скалистая, как и французский мыс Сент-Матье.
Погрузившись под воду, первое, что мы увидели, был остов наполовину развалившегося, наполовину сгнившего огромного испанского четырёх мачтового галеона, обросшего водорослями и на две трети засыпанного илом с донными отложениями. Судно стояло практически на ровном киле, слегка накренившись на правый борт.
Мы не могли не воспользоваться представившейся возможностью осмотреть древнее судно, и капитан приказал застопорить машину и сбросить носовой и кормовой якоря, которые надёжно удерживали судно от разворота под действием подводных течений. Теперь мы могли более подробно рассмотреть корабль.
Две передние мачты были обломаны, третья, на удивление, стояла целой, а последней, как и части кормовой надстройки, засыпанной грунтом, вообще не было видно. Рея осталась только на грот-мачте, повиснув на гнилых остатках троса, а о парусах можно было и не вспоминать. На носу был виден огромный адмиралтейский якорь, обросший раковинами моллюсков.
— Вероятно, это судно было одним из тех, которые погибли в сражении англо-голландской и французско-испанской эскадр в бухте Виго в начале восемнадцатого века. Вместе они насчитывали более 130 кораблей, таких же огромных, как и этот. Кстати, вход в эту бухту расположен как раз над нами, — просветил нас, поднявшийся по такому поводу в обсерваторию, капитан.
— За что же они сражались? — спросил лорд Рокстон.
— За испанское золото, неизвестно куда исчезнувшее после этой битвы, из-за чего многие считают, что оно осталось на затонувших кораблях.
Некоторое время мы ещё рассматривали обломки галеона, фотографируя то, что от него осталось, а затем снялись с якорей и направились дальше.
Тёплые субтропические воды более изобиловали жизнью, чем северные. Тут начали встречаться скаты, рифовые акулы, разноцветные косяки мелкой и крупной рыбы, форель и мурены. Мы оживились, а наши записные книги и футы отработанной фотоплёнки, стали наполняться материалами, которые ранее были доступны лишь немногим водолазам, погружавшимся на глубину в чугунных шлемах, каждый раз рискуя заболеть кессонной болезнью. Кроме того, та глубина абсолютно не сравнима с той, на которую способны опуститься мы.
Вечером, ложась спать, я ещё раз убедился в том, что не зря отправился в это путешествие. Вспоминая испытанные чувства, увиденные пейзажи, как лазурные, так и свирепые, я завидовал морякам, постоянно плавающим в море. Правда в тоже время понимал, что море это не только предмет восхищения, но и стихия, вмиг способная поглотить любое судно, независимо кто и по какой причине на нём находится.
Глава четвёртая
Лиссабон
На следующий день все готовились к прибытию в Лиссабонский порт.
С утра вымыли верхнюю палубу и рубку, над судном подняли британский флаг, нагладили форму.
Вскоре после обеда открылась быстро приближающаяся португальская земля.
Вблизи берега вода была довольно прозрачной, слегка отсвечивая голубым оттенком. Со скалистого, покрытого мелкой растительностью берега, дул тёплый ветерок и вспоминались строки величайшего португальского поэта Луиса де Камоэнса:
И веял ветер, лёгкий, шаловливый,
Армаду на волнах слегка качая,
И вот из глубины морских заливов
Открылась Португалия благая…
В три часа дня, обогнув самую западную точку Евразии — мыс Кабуда-Рока, мы, наконец, вошли в гавань португальской столицы, где, взяв лоцмана, пришвартовались у свободного причала.
Капитан планировал простоять в Лиссабоне до утра, чтобы пополнить запасы свежего мяса, овощей и питьевой воды.
«Пока есть такая возможность, мы постараемся питаться свежей едой, — сказал капитан, — а уже потом будем вскрывать консервы».
После того, как все документы были оформлены, мы, со свободными от вахты матросами, решили немного осмотреть знаменитый город.
