Василий Ефименко - Ветер богов
Эдано выстроил команду у одноэтажного здания штаба.
Капитан Танака оказался плотным пожилым человеком. Он важно выслушал рапорт Эдано и напыщенно поздравил летчиков с прибытием. После этой церемонии он приказал Миуре отвести всех в казарму, а Эдано пригласил к себе.
Просмотрев пакет с документами, капитан уставился испытующим взглядом на камикадзе.
— Раз тебя назначили старшим команды, значит, ты самый искусный среди них? — осторожно спросил он.
— Не могу знать, господин капитан. Все летчики хорошие.
— Вот как? По скольку у каждого боевых вылетов?
— По одному будет, господин капитан! — ответил Эдано.
— Да! Да! — хмуро согласился капитан. — Незачем мне напоминать об этом. Спрашивал потому, что у нас сейчас туго с машинами. Эти чертовы мореходы не могут обеспечить доставку самолетов. Поэтому нам прислали несколько трофейных машин. Ты получишь “П-47”.
– “П-47”? — огорченно спросил Эдано.
— Да. Это, конечно, не “дзеро”, но летать можно. У тебя будет лучший механик отряда — ефрейтор Савада. Нет самолета, которого он не знает. Был механиком на самолете командующего. Но у него что-то неладное в прошлом, вот его и перевели к нам. Учти это. Если он сбудет болтать лишнее — доложи! Сегодня вам день на устройство. К машинам завтра в восемь ноль-ноль. Можешь идти!
Эдано вышел от капитана расстроенным. Никогда он не думал, что придется осваивать американский самолет.
Камикадзе разместились в четырех комнатах второго этажа.
Иссумбоси уже занял койку для друга.
На следующее утро капитан Танака разъяснил вновь прибывшим структуру отряда. Всё подчинялось расчету на один удар. В штабе не было обычных в авиационных частях служб. Прапорщик Кида, ведавший материально-техническим снабжением, десяток писарей, которыми распоряжался Миура — ближайший помощник капитана, механики, небольшая караульная команда, команда аэродромного обслуживания и пост ВНОС — вот и весь отряд.
— Тренироваться много не придется, — заявил капитан по дороге к самолетам. — Исключение лишь для тех, у кого трофейные машины.
У крайнего капонира, перед которым стоял, отдавая честь, ефрейтор в очках, он остановился.
— Унтер-офицер Эдано! Это твой самолет, а вот — и механик!
— Ефрейтор Савада! — доложил тот.
Перед Эдано стоял приземистый, широкий в плечах человек в выцветшей форме. Широкое скуластое лицо, очки, шрам на левой щеке и проседь на висках… “В отцы годится”, — подумал камикадзе.
— Вольно! Пойдем поговорим! — Эдано показал рукой на тень от капонира и присел там на траву. — Садись! — кивнул он механику. — Эту марку самолетов знаешь?
— Уже неделю вожусь с ним, господин унтер-офицер. Машина новенькая. В управлении легкая. Не хуже “дзеро”. Уверен, что вы её быстро освоите, господин унтер-офицер!
— Пожалуй! Мне на ней высшего пилотажа не показывать! Кури! — Эдано предложил сигарету механику. — Давно здесь?
— На Филиппинах? С первых дней. Кажется, целую вечность…
— Не нравится?
— Я выполняю приказ.
— В Маниле бывал?
— Был механиком личной машины его превосходительства генерал-лейтенанта Томинаги Кёдзи.
— А сюда как попал?
— Приказ, господин унтер-офицер!
— Ясно! Ну что ж, посмотрим, что это за машина! — Эдано затоптал окурок и поднялся.
2
Началась однообразная служба. До обеда у самолетов, после обеда в казарме. Особенно трудно пришлось первые две недели. В Манилу и то охотников ехать находилось мало.
Все порядком надоели друг другу. Даже неунывающий Иссумбоси притих. Первые дни он все подшучивал над Эдано и его самолетом: “П-47” он называл “поккури”[11].
Летчики ожили, когда получили деньги, и с нетерпением стали ждать увольнения. Впрочем, Иссумбоси успел нализаться ещё раньше. “Этот чертов Миура за деньги что угодно достанет”, — объяснил он Эдано.
Капитан Танака пропадал в Маниле. Его малолитражный “дацун” подруливал к штабу только поздно ночью. Прапорщик Кида был тихим алкоголиком, и его в отряде редко видели. Всем заправлял старший писарь Миура — гроза солдат. Отряд был похож на заложенный в землю фугас или ракету. Он мог сработать только один раз, по команде — в первый и последний боевой вылет.
Эдано не тянуло в Манилу, не участвовал он и в попойках: деньги посылал старику. Летчик старательно осваивал самолет. Погибать, не совершив подвига, Эдано не хотел.
Его интересовал Савада. Ефрейтор знал гораздо больше, чем требовалось от простого механика. Иногда он — тактично и мягко — давал советы пилоту. Но на откровенность шел неохотно, на вопросы отвечал скупо. Чувствовалось, что Савада присматривается к летчику.
Однажды Эдано после обеда пошел к самолету, чтобы убить время и, главное, уклониться от участия в очередной попойке, хотя Иссумбоси на это обижался и даже стал холоднее относиться к нему.
У капонира Эдано увидел Саваду, по пояс голого, с лопатой в вырытой им щели. Над ним возвышался старший писарь Миура; не замечая подходившего летчика, допрашивал механика:
— Ты всё-таки, наверное, трусишь, жук навозный? Заранее копаешь себе могилу? Отвечай, старая сова!
— Положено по наставлению вырыть щель, господин унтер-офицер.
— А почему другие не роют?
— Не знаю, господин унтер-офицер!
— Как же ты, интеллигент, не знаешь? Ты забыл про заповедь из солдатской памятки: “Смерть на поле битвы приносит высшее блаженство”. А ты ведь в отряде особого назначения, среди тех, кто добровольно идет на смерть! Зачем тебе щель? Зачем тебе голова? Наверное, ноги вытирать! — и он водрузил свой грязный ботинок на голову ефрейтора. Тот стоял не шелохнувшись.
Эдано, схватив Миуру за плечо, рывком дернул к себе и отбросил в сторону.
— Это ты идешь добровольно на смерть, канцелярская крыса? Ещё раз прицепишься к моему механику, даю слово камикадзе: капитану Танаке придется искать нового старшего писаря. Понятно?
— Слушаюсь, господин унтер-офицер, — растерялся Миура, — но ефрейтор Савада…
— Ефрейтор Савада выполнял моё приказание. Уходи!
— Слушаюсь, господин унтер-офицер, — с затаенной угрозой ответил Миура и, четко повернувшись, побрел прочь от капонира.
Савада благодарно взглянул на Эдано и снова принялся копать землю.
— И всё-таки зачем тебе вторая щель? — спросил Эдано. — Действительно боишься налёта янки?
— Ведь это война, господин унтер-офицер, — выпрямляясь, задумчиво ответил Савада. — Зачем же вам гибнуть бессмысленно. Я удивляюсь, почему янки до сих пор не заглянули сюда. Ведь они сами строили эту площадку.
