Хайнц Конзалик - Смерть и любовь в Гонконге
– Я не хотел вас обидеть, комиссар Тинь, – выдавил из себя доктор Меркер. – Однако наша красавица больная пока в услугах морга не нуждается.
– Когда по вашим правилам человек считается умершим?
– Клинически мертвым… когда датчики не регистрируют никакой мозговой деятельности.
– Что вскоре и произойдет. – Тинь снова подошел к незнакомке и наклонился над ней. На него смотрела ухмыляющаяся маска. – Сейчас мы сделаем тебе укол, чтобы ты поскорее умерла, – громко и грубо отчеканил он. – Этого же хотел и Ио…
Незнакомка смотрела на Тиня, улыбалась, но не произносила ни слова.
Тинь Дзедун выпрямился и с торжествующим видом указал на больную.
– Никакой реакции! Ее мозг мертв. Если вы сейчас умертвите ее, вы всего-навсего отключите насос.
– Я не желаю никаких дискуссий на сей счет, комиссар Тинь! – сказал доктор Меркер. – Однако можете быть уверены, что через минуту после ее смерти я произведу вскрытие черепной коробки. Безо всякого промедления…
– Будем надеяться, что к тому времени у нас не будет шестой пациентки, – мрачно проговорил Тинь. – Тогда нам все же придется поставить общественность в известность…
Той же ночью к доктору Меркеру заглянул доктор Ван Андзы. Он был в отлично сшитом смокинге, шелковой рубашке с рюшками и в узких лакированных штиблетах. На безымянном пальце левой руки блестел перстень с крупным бриллиантом.
– Она все еще жива! – удивился он при взгляде на больную. – Неужели ваши переливания все-таки действуют?
– Распад идет по возрастающей. Сейчас она спит, но мне все же удалось привести ее в чувство.
– Привести в чувство? – еще больше удивился доктор Ван.
– Да, все утро с ней можно было разговаривать…
– Разговаривать?
– Именно так. Мы с ней беседовали примерно час. – Это было ложью, но доктора Меркера бесило высокомерие доктора Вана.
– Просто не верится! – Доктор Ван снял свои золотые часы и принялся протирать стекло, будто они вдруг запотели. Близоруко помаргивая, посмотрел на доктора Меркера. – Она в самом деле что-то сказала?
– А почему вы сомневаетесь, уважаемый коллега?
– Четверо больных до этого молчали как немые…
– Она упомянула о некоем Ио… – небрежно бросил доктор Меркер.
Доктор Ван прищурился и снова внимательно на него посмотрел.
– Ио? Кто он?
– Пусть это будет моей маленькой тайной, – ловко уклонился от ответа доктор Меркер.
– Поздравляю вас! – Бросив прощальный взгляд на спящую больную, он направился к двери. – Могу ли я предложить вам свою помощь, коллега?
– Какую?
– Я мог бы несколько раз подменить вас на ночных дежурствах.
– А это вашей работе в больнице «Вонг Ва» не повредит?
– В настоящий момент нет. Из отпуска вернулись два ведущих врача. Так что я могу перевести дух. Сами видите. – Он с улыбкой провел рукой по смокингу. – Собрался на симфонический концерт в «Виктории». Неделю назад я бы никак не выкроил время. Был бетховенский вечер. Я обожаю Бетховена!.. Так чем я могу быть вам полезен?
– Поговорим еще, доктор Ван. – Меркер снова сел за маленький столик рядом с кроватью и повернул настольную лампу к стене. – Я прочел ваши отчеты о вскрытиях. Очень подробные. Безукоризненные!
– Благодарю.
– Но у меня возникло несколько вопросов.
– Готов ответить на них в любое время. – Ван Андзы стоял в дверях.
– Сделайте одолжение. В двадцать часов. Вот будет хорошо! Смогу после долгого перерыва насладиться ужином в «Гадди».
– А я заехал к вам прямо из «Пенинсула-хотел». После музыки Бетховена захотелось выпить по бокалу шампанского.
– Которого наш знаменитый композитор терпеть не мог!.. Да, да почему вы в ваших отчетах ни разу не упомянули о мозговой деятельности?
– Потому что они умирали от болезни печени! – гораздо прохладнее, чем минуту назад, проговорил Ван. – Не станете же вы при эмболии вскрывать слепую кишку.
– Вы совершенно правы. – Доктор Меркер дружелюбно помахал рукой на прощанье: – Спокойной вам ночи, уважаемый коллега!
Ван Андзы на приветствие не ответил и тихонько прикрыл за собой дверь. Перед деревянными стеллажами, перегораживавшими коридор, в плетеном кресле подремывал солдат. Когда доктор Ван проходил мимо, тот прикоснулся двумя пальцами к козырьку фуражки. Охраны потребовал комиссар Тинь; врачи военного госпиталя сочли эту меру обыкновенной блажью; но Тинь получил от губернатора особые полномочия. Этого вполне достаточно: в подобных ситуациях армия лишних вопросов не задает.
На следующий день, в пятницу, около девяти вечера, произошло уличное происшествие, на которое никто не обратил внимания, настолько невинный характер оно носило, особенно если учесть, какое движение на улицах Гонконга в этот час.
Доктор Ван приехал в госпиталь ровно в восемь вечера, как и обещал. Больную он нашел без изменений. Просыпаясь, она улыбалась, а когда спала, казалось, будто кожа на лице вот-вот лопнет и сползет с черепа.
– Она еще раз упоминала об Ио? – как бы между прочим поинтересовался доктор Ван.
– Нет. С тех пор она молчит.
– Как я и предсказывал, коллега.
Примерно в течение часа врачи обсуждали отчеты о четырех предшествовавших случаях, потом доктор Меркер позвонил в «Пенинсула-хотел», где ему ответили, что в «Гадди», ресторане для гурманов, свободных мест нет. И тогда он решил отправиться в другой шикарный ресторан, в «Хьюго».
Ему повезло, на Кэрнарвон-роуд он сразу нашел место для машины и оставшиеся несколько десятков метров прошел пешком. И тут, недалеко от пересечения с Натан-роуд, главной артерией Коулуна, все и произошло: сзади на него наехал серебристо-серый «роллс-ройс», задел его левым передним крылом и швырнул в сторону припаркованного «лендровера», причем сам «роллс-ройс» успел затормозить. Он не упал и никаких повреждений не получил, только пониже пояса, куда его ударило, болело. Мелочь, конечно, о несчастном случае и говорить не приходится.
Сквозь приспущенное стекло «роллс-ройса» на него в ужасе смотрели расширенные глаза молодой женщины с целой копной взбитых золотистых волос.
– Боже мой! Оставайтесь у машины, не двигайтесь… я сейчас же позвоню врачу! Клянусь вам: я вас не заметила…
Доктор Меркер стряхнул пыль с костюма, осторожно присел, развел руки. Все в полном порядке. Ну, побаливает чуть-чуть – пустяки… Махнув рукой, он оправил пиджак и приблизился к машине, за рулем которой сидела блондинка с ярко-красными губами. Кроме нее, в машине никого не было.
– Ничего страшного, – он старался успокоить ее, все еще смотревшую на него с ужасом. – Сами видите: я стою, я хожу, я говорю и отнюдь не потерял аппетита, что совершенно исключает внутренние повреждения.
