Константин Фарниев - Паутина
Золотов тоже улыбнулся, перехватив понимающий взгляд лейтенанта. Как Иван Яковлевич ни старался скрыть перед Кобаевым озабоченности тем, что в его задачу включат еще и участие в охране дороги и в перекрытии путей возможного бегства диверсантов, ему не удалось.
— Ваша главная задача, — не допустить диверсии на дороге, обнаружить и уничтожить, а по возможности, и взять живыми гитлеровских диверсантов. Ваш участок от сих и до сих. — Кобаев взял со стола остро отточенный карандаш и провел им по карте две жирные линии, перпендикулярно пересекшие дорогу в значительном удалении друг от друга.
— Участок большой, сложный, но у вас два отделения полковых разведчиков, Пикаев и Пащенко, скоро подъедут еще два милиционера из Орджоникидзе…
Кобаев встал и, заложив руки за спину, продолжал смотреть в карту. Золотов было начал тоже вставать, но Кобаев сделал ему запрещающий жест.
— Очень уж изрезана местность на вашем участке, особенно левобережье. Бегут и бегут вдоль дороги горы, хоть и невысокие, но покрытые густым лесом. Диверсанты должны знать, что мы их ищем, — неожиданно резко бросил Кобаев. — Создать для врага нервозную обстановку, и тогда появится шанс толкнуть его на поспешный, необдуманный шаг. Если мы не ошибаемся в характере их задания, то у них есть взрывчатка, тоже сброшенная ка парашюте. Ей нужны тайники, в одном месте всю они ее спрятать не могут, и далеко от дороги тоже, и это надо иметь в виду.
Кермен Бибоевич полуобернулся к окну, через которое с улицы проникали приглушенные расстоянием и оконными стеклами военные команды.
Заурбек бесшумно переступил с ноги на ногу. Он устал от неудобного положения, будучи втиснутым в узкую щель между столом и стеной. «А о дезертирах они забыли, что ли?» — недоумевал он. Из-за них его и направили сюда.
Золотов перевел взгляд со спины Кобаева, все еще смотревшего в окно, на Пикаева и чуть приметно кивнул. Заурбек понял этот жест, как предостережение: не спеши, мол. Похоже, что Золотов понимал беспокойство лейтенанта из милиции.
— Ваш полк пробудет здесь еще не менее трех суток, — прервал молчание Кобаев, повернувшись к Золотову и Пикаеву, — и таков же срок поимки, нейтрализации или ликвидации парашютистов. С вашим начальством все уже оговорено. Конечно, это работа не особого отдела, но ты, — снова перешел Кобаев на «ты», — Иван Яковлевич, кадровый чекист и профиль у тебя один: бить врага и в хвост и в гриву, — неожиданно с улыбкой закончил Кермен Бибоевич. — А это ты умеешь делать. Что же касается дезертиров, — опять перешел на сухой служебный тон Кобаев, — то они, конечно, осложняют ситуацию, и наверняка рассчитывают, что враг наш вот-вот возьмет Орджоникидзе и появится здесь. Дезертиры — тоже наши враги, может, не менее опасные, чем диверсанты, потому что любой факт дезертирства из нашей армии — диверсия, преступление против самого святого и дорогого нам. Поэтому предлагаю объединить поиск диверсантов и дезертиров в одну операцию и дать ей кодовое название «Операция „Дубль-Д“», как вам кажется, товарищи?
— Согласен, товарищ капитан госбезопасности, и с удовольствием включаю в свою группу Пикаева и двух его товарищей милиционеров.
— Товарищ капитан госбезопасности, — неуверенно заговорил Пикаев, — не могли бы вы коротко… Об обстановке в городе, под городом…
— Да, да, — поддержал лейтенанта Золотов.
— Хорошо, расскажу, что знаю.
Кобаев прислушался к тому, что происходило за пределами кабинета Золотова. Там раздавались команды, тяжелый топот солдатских сапог. Строевые учения продолжались.
— Этому полку, — кивнул Кобаев на окно, — как и всем остальным частям, стоящим под Орджоникидзе, предстоит тяжелая работа. Клейст обошел Эльхотовские ворота: не распахнули их его войска, и сейчас фашисты прорываются к Орджоникидзе вдоль Черных гор. — По мере того, как он говорил, лицо его становилось все сосредоточеннее, а в голосе явственнее звучали нотки острой озабоченности. Ситуация на Терском оборонительном рубеже складывалась для наших войск очень сложная…
Тридцать первого октября войска Клейста захватили осетинские селения Ардон, Дур-Дур, Дигора. Первого ноября фашисты были уже в Алагире и переправились через реку Ардон.
Клейст бросил на взятие Орджоникидзе, две танковые дивизии, вторую горно-пехотную дивизию, особый полк «Бранденбург», 525-й дивизион противотанковой обороны, сводный отряд егерей из дивизии «Эдельвейс», другие части.
Командование Закавказским фронтом перебросило на Орджоникидзевское направление 10-й гвардейский стрелковый корпус из 44-й армии, из 9-й армии сюда была переброшена 2-я танковая бригада. В состав Н-го гвардейского корпуса, занимавшего оборонительные рубежи непосредственно под Орджоникидзе, кроме того, были сосредоточены пять истребительно-противотанковых полков и три гвардейских минометных полка реактивной артиллерии.
На подступах к Орджоникидзе на левом фланге обороны стоял и полк НКВД, переброшенный из-под Сталинграда.
— Клейст так спешит сделать свое дело здесь, чтобы Гитлер получил возможность перебросить часть войск с нашего направления под Сталинград. Абвер особенно старается разведать наши силы, активизировать диверсионную работу на прифронтовых линиях, в тылу, чтобы разжигать среди населения пораженческие настроения, сеять панику в тылу и на фронте, подталкивать слабых и неустойчивых бойцов к дезертирству…
Золотов слушал Кобаева и отмечал про себя: как органично тот «вписывал» эпизод с фашистскими парашютистами в общую картину военной обстановки под Орджоникидзе.
— И мы должны сделать все, чтобы не было у нас ни паники, ни диверсий, ни дезертиров.
Золотов чуть повел плечами, будто отводя от себя то, что заключалось в последней фразе полковника, но тут же, как бы спохватившись, что его неправильно поймут, заметил:
— Сегодня мы имеем здесь целых трех дезертиров, но вряд ли их склонили к тому враги. Здесь что-то другое.
— Вот и узнайте, что именно. Кажется, среди них есть и кавказец, который может хорошо знать эту местность. И вот еще что: вам надо использовать в своей работе местное население.
— А кто тут остался? — Золотов усмехнулся. — Старики, женщины, дети. Впрочем, — вспомнил он об Азамате, — есть еще и подростки и очень боевые.
— Лучше стариков никто не знает окрестности. И мудрый совет их часто приносит больше пользы, чем многодневное прочесывание местности. Поговорите с несколькими уважаемыми в селе старейшинами.
Кобаев встал, поправил портупею на своей шинели, он так и не разделся, надел шапку.
