Луи Буссенар - Побег
Обзор книги Луи Буссенар - Побег
Луи Буссенар
Побег
Марселец и страстный охотник — эти два понятия неразрывно связаны друг с другом.
Мариус Плацане был молодым, не лишенным способностей инженером. По приглашению правительства Аргентинской Республики он руководил строительством участка железной дороги, соединявшего Мендозу с Кордовской линией, и вот уже четыре месяца жил в пампасах[1].
Дело продвигалось успешно, и инженер испытывал чувство законной гордости, видя, как удлиняются две ленты железной дороги, которой предстояло вдохнуть жизнь и принести процветание в Мендозу — маленький провинциальный городок, затерявшийся у подножия Кордильерских Анд.
Жизнь Мариуса делилась строго на две части. Одна была всецело посвящена надзору за укладкой шпал и рельс — единственной операцией благодаря ровной как стол местности, необходимой при строительстве аргентинской дороги. Другая, как нетрудно догадаться, заполнялась охотничьими вылазками.
Вскочив на быстроногого, как олень, красавца скакуна, пятнистой, словно охотничья собака, масти, Мариус, обычно осторожный, на этот раз увлекся преследованием пумы, уже раненной выстрелом из отличного карабина «Чинара». Дикий зверь, истекавший кровью, был вне себя от ярости и боли, а охотник, охваченный страстным желанием во что бы то ни стало убить царицу пампас и увезти на родину ее великолепную шкуру, пришпоривал неутомимого мустанга, который, казалось, не скакал, а парил в воздухе, точно ласточка.
Внезапно раздался пронзительный свист. Лошадь неожиданно упала как подкошенная, а всадник, пролетев по воздуху метров десять, грохнулся со всего размаху о землю и замер, потеряв сознание.
Прежде чем Мариус очнулся, из высоких густых зарослей выскочили четверо индейцев, заткнули ему кляпом рот, связали и обрубили «болас» — хитроумное приспособление, брошенное под ноги лошади.
Безжизненное тело Мариуса взвалили на поднявшегося мустанга, которого один из нападавших держал под уздцы. Остальные злоумышленники удалились, вернувшись через некоторое время уже на лошадях, скорее всего где-то украденных, и затем ускакали прочь, затерявшись в бескрайних просторах поросшей густой травой равнины.
После четырех часов бешеного галопа дерзкие похитители остановились. Тут же со всех сторон сбежались их соплеменники, с радостными криками выплясывая джигу[2] вокруг бедного инженера, воспринимавшего действительность как чудовищный кошмар.
Итак, он — пленник индейцев! Его ждет рабство. Нет, лучше смерть! На ум сразу пришли жуткие истории, рассказывавшиеся рабочими на стройке. Похищенные подобным образом европейцы попадали порой на долгие годы — десять, двенадцать, двадцать лет — в унизительное жестокое рабство к краснокожим, таким же кровожадным, но более хитрым и изощренным, чем их североамериканские братья.
Чтобы лишить несчастного малейшей надежды на побег, жрец племени и по совместительству палач сделал ему вдоль всей подошвы правой ноги — от большого пальца до пятки — неглубокий надрез. Эта операция затрагивала лишь дерму[3], что не стесняло свободу движений пленника, но служила большим препятствием при длительных пеших походах, если ему, например, вздумалось бы убежать.
Приняв эти меры предосторожности, туземцы предоставили Мариусу относительную свободу, если не считать, конечно, что с утра до ночи он должен был чистить лошадей, толочь зерно, готовить пищу да еще отбиваться от издевательств гадких и несносных детенышей краснокожих, таких же жестоких, как и их родители. Изматывающая ежедневная работа не давала поджить ране на ноге и не оставляла времени на размышления о побеге.
Так шли дни за днями. Это скучное однообразие нарушали только индейские мегеры[4], а в обязанности пленника входила и помощь индианкам, принимавшихся всякий раз хлестать его веревками.
Прошел год. Две попытки побега окончились для Мариуса увеличением дозы ежедневного изнурительного труда, но он продолжал думать лишь об одном — о воле! Сколько раз, устремляя свой взор в бездонное небо или в бесконечность степной равнины, марселец строил самые отчаянные, самые безрассудные планы побега! Сколько раз, следя за полетом гигантского кондора[5] в лазурном просторе, завидовал он его мощным крыльям, нескольких их взмахов достало бы, чтобы унестись в страну свободы!
Но Мариус не превратился в пустого мечтателя. Понимая, насколько бесплодны его фантазии, он тем не менее, как математик, усиленно пытался решить задачу с несколькими неизвестными. И в один прекрасный день решение нашлось! Главное заключалось теперь в том, чтобы ничем внешне не выдать своей догадки и ждать удобного случая для осуществления замысла.
Такой случай вскоре представился и вот при каких обстоятельствах. В племени сдох бык, скорее всего от укуса змеи, утренний сон которой тот ненароком нарушил. Стоянка туземцев в это время располагалась у подножия первого отрога Кордильерских Анд. Узник, сняв шкуру с быка, испросил милостивого разрешения хозяев использовать ее для личных нужд, а именно — сделать матрац, чтобы защититься от ночной сырости. А поскольку от шкуры исходила ужасающая вонь, то хорошо было бы отнести ее на гору просушиться, не раздражая обоняния господ краснокожих.
Разрешение было получено, и благодаря этой «заботе» Мариус выиграл полдня. Стремясь ничем не выдать своих чувств, он спокойно воспринял разрешение, которому выпало изменить всю его судьбу. Бесстрастный, как каменный божок, пленник стал взбираться на гору и через час, оказавшись вне видимости индейцев, остановился на небольшой полянке. В воздухе над ним парили кондоры, описывая огромные круги, обгоняя друг друга, улетая и вновь возвращаясь, чувствуя себя единственными хозяевами голубой выси.
С трудом оторвавшись от этого зрелища, Мариус принялся за дело. Отыскав расщелину в скале, он воткнул в нее крепкий кол, привязал к нему один конец лассо[6], а на другом сделал затягивающуюся петлю. Затем разложил на земле кожу быка, кровоточащей стороной наружу, и проделав два небольших надреза, лег на спину, укрывшись этим одеялом и зажав в руке конец лассо с петлей. Замаскировавшись, инженер стал ждать, тайком подсматривая за кондорами.
При виде огромной мясной массы у гигантских хищников судорожно свело желудки. Они стали кружить над ней, подбираясь все ближе и ближе, пока наконец самая крупная прожорливая птица не ринулась камнем вниз с головокружительной высоты к манящей добыче. Как только она коснулась клювом окровавленной кожи, охотник незаметно сквозь отверстие схватил ее за лапу и ловко затянул петлю.
