Алексей Козлов - Лихтенвальд из Сан-Репы. Том 1. В Нусекве
Алексей Козлов - Лихтенвальд из Сан-Репы. Том 1. В Нусекве краткое содержание
Лихтенвальд из Сан-Репы
Том 1. В Нусекве
Алексей Козлов
© Алексей Козлов, 2017
ISBN 978-5-4474-9435-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Обращение к читателю
Эта книга зовёт к искусству, правде, прямоте. А не к хаосу и беллетристическим увёрткам. Я не стану предаваться обычному словоблудию и хвалить то, что не нуждается в какой-либо похвале. То, что неумеренно хвалят люди, бывает чаще всего забыто через несколько минут после похвалы. То, что они ругают при появлении, часто живёт века. Это похвала сговора многих посредственностей против одиноких гениев. Время расставляет всё по своим местам, но как поздно! Часто слишком поздно. Римское слово «Сатира», как известно, в прямом и точном переводе с латинского обозначает переполненное блюдо, мешанину, смесь. Разумеется, всяк кузнец своего счастья, но не всяк жнец своего поля. Будучи неважным кулинаром, ограничивая свой рацион квашеной капустой и выпекая все мыслимые и немыслимые блины комом, освоив только секреты яичницы-болтуньи, я решил не соваться в высокие жанры и ограничиться тем, что у меня лучше всего получается, то есть Римской мешаниной. В моих силах, как я полагаю, было придать этой мешанине возможно более приятную форму. В моих предыдущих книгах далеко не все мои читатели оценили моё поварское искусство и сочли, что соли слишком много, а мясо жестковато и не проварено. Я не стал спорить со знатоками восточной кухни, изнеженными сибаритами и стилягами, но решил не оставлять попыток, полагая это за благо. Моя новая книга – результат этих усилий. Я выражаю свою искреннюю благодарность Елене Косаревой, Андрею Мордвинцеву, Борису Шатрову, подарившим мне большое количество изумительных сюжетов и фраз для моей книги, я не могу не поблагодарить покойного Александра Сергеевича Мурылёва за его рассказы о войне, слышанные от него в Строительном институте, рассказы, чрезвычайно повлиявшие на меня.
Итак, Я приглашаю Вас к основному блюду. Перед Вами Римская сатира «Лихтенвальд из Сан-Репы», сочинение 2003 года.
Оркестр, гимн!
Пролог на небесах, если позволите
Седьмой сон Веры Павловны.
«В Начале было начало. И Начало было Началом Начала. И не было Конца, ибо Начало было.
И в Начале Начал было брошено Семя, и взошло Оно, потому что было брошено там. И выросла Ель. И было в ней тридцать футов и тридцать три дюйма. И камни валялись кругом.
И была грязь кругом непролазная. И носился Дух над целебной грязью. И были крылья его белые. И увидел он Ель посреди пустоты. И росли на ней Сладкие Шишки.
И скатал Дух ком из грязи и сказал: «Сделаю человеков!». И выполнил он свою угрозу – и слепил. И слепил Человека видом смрадного и дал ему имя Анцуп. И вдул в него жизнь. И задышал Анцуп, и открыл слезящиеся и смрадные глаза свои. И была в них пустота великая. И стал озираться Анцуп, не увидя духа, и затомился, видя, что никого кругом нет, прозрел.
И возопил.
И возопив, попросил Анцуп женщину у Духа, которого не видел.
«Дай мне!» – закричал он, потрясая.
И сказал дух: «Ладно! Держи! Назад не приму только! Знай! Всё!»
И обрадовался Анцуп.
И скатал Дух комок грязи и сляпал из него женщину великую, под стать Анцупе. И назвал её Ездрою. И вдул в неё жизнь. И отошли они вдвоём, скучая и не отблагодарив Духа.
И не было никого вокруг, и попросили они себе всякого зверья и животных, и послал им Бог птиц, львов, тараканов и кольчатых червей.
И был День.
И была Ночь.
На следующий же день нашёл Анцуп Ель и показал её Ездре. И нашла она ель обширной, а шишки сладкими.
Но сказал Дух: «Нельзя! Не поднимется рука Человека на древо и шишки к нему, ибо наказание будет от Змея, которым обовью вас».
И отошли они и бродили вокруг. И сказала Ездра: «Томлюсь! Не будет нам лада без шишек! А Дух не узнает, если язык не подведёт!»
И послала Анцупа за шишками.
И пришёл Анцуп к древу и увидел Змея двухголового, ростом тридцать вершков, хранившего древо. И был полон он ядом, как амфора вином. И сказал ему Змей: «Сорви сладкую шишечку и дай Ездре! Томится она! Не всё вам в грязи жить! Сорви! Не бойся! Никто не видит!»
И влез Анцуп высоко и сорвал три Сладкие Шишки, висевшие на ветке перед ним смирно.
И полыхнуло кругом, и Дух Мардуфа явил свой разгневанный лик и вырвал две шишки у обалдевшего Анцупа. Но вырвался Анцуп и убежал. И прибежал он к жаждущей Ездре и раскрошил шишку. И съели они её жадно, как алчущие, оглядываясь по сторонам.
И узрел разгневанный Бог Мардуфа сие, и разверз дыру в небе, и возопил. И возопив, сдул Анцупа и Ездру на берег. И упали они на землю. И озирались кругом. И пошли плодиться и размножаться. И грехами были полны, как сосуд канифолью.
И размножился род их страшно, и всякие люди стали бродить по болотам, вороша гнилую осоку. И тяжко им доставался хлеб и муравьиные яйца. Попросили они Бога Мардуфу помочь им и заступиться за них. И помог им Бог Мардуфа, и истребил всех, кто не спрятался. Но спрятался Анцуп и Ездру камнем укрыл. И вышли они потом и снова размножились, несмотря ни на что ещё сильнее. И дети их были красные, чёрные и жёлтые, в струпьях и цыпках.
И удивился Бог Мардуфа, видя удивление изумлённого Анцупа.
«Почему так?» – спросил он, – Дети твои и Ездры – разные цветом. Почему так? Отчего? Ответь!»
И не ответил ему Анцупа, потому что не знал сего. Но задумался потом и думал год, не просыхая.
Видя, что затомился он, слетели к нему ангелы белые, и отвлекли его от думы. И увидел он ангелов, поймал одного и принёс показать Ездре, а Ездра нянчила дитё в плетёном кульке. И дала она ангела младенцу, и схватил младенец ангела и голову ему откусил и съел.
Бог Мардуфа так разгневался, что громыхать не стал, но бросил камни большие с горы и жёлтых детей придавил всех. И плакали Анцуп и Ездра, а об ангеле забыли.
Видя такие горести, решил Анцуп примириться с Мардуфой и отнёс ему колоду мёда. А в колоде домотканой сонные пчёлы сидели. Открыл Бог Мардуфа колоду и хотел мёд лизать. Но пчёлы проснулись, бросились на него, и язык его искусали. И на год замолчал Бог Мардуфа. И не стал больше Бог Мардуфа дело иметь с Анцупом и Ездрой, потому что не стал.
И там пришёл к нему Сатана, обратившись Плешивым Опоссумом, и совращал его морской рыбой и перепелиными яйцами. Но отбросил он рыбу и перепелиные яйца. И сказал: «У меня есть своя рыба и свои яйца!»
И Сатана пришёл к нему опять в образе человеческом, говоря: «Ты ли не говорил и не вещал, а я вот молчу! Ты ли не обмочился, узрев, а я вот молчу! Или?»
И не выдержал, и кинулся на него Бог Мардуфа, обидевшись на пасынка своего. И раздрал ему покровы и пасть. И бились они день и ночь, и день и ночь, снова день, и снова ночь. И не было никого, кто не ужаснулся бы их виду, и не было никого. И окончив битву и отирая пот, сказал Бог Мардуфа, обидевшись за пасынка своего: «Я ли не Бог Мардуфа, и не я ли поверг врага и не я ли? Или не я?
Тогда воины Салах-Малах-Чох-Аладдина вскочили на верных боевых бегемотов числом до трёхсот двадцати трёх тысяч и, проскакав триста стадий резвым фессалонийским галопом, показались над Ендизонской лощиной в сиянии уходящего восточного солнца. И увидели их враги и обмочились от ужаса. И враги их ополоумели и обмочились. И были мокры. Боевые бегемоты ринулись вниз со скал и передавили всех, кто не хотел сдаться на милость победителей, ибо так повелел Бог Мардуфа. Ибо он так повелел. Ибо так было так!
Атака трёногих коней произвела опустошительное действие в стане одноглазых синкопов. Челюсть Самсона, одолженная им у осла, косила врагов направо и налево, сея смерть и разрушение. Иерехон пал вместе с иерехонской трубой и замолкла труба, и Иерехон пал. И челюсть Самсона пала, и Самсон пал. И город отдали на разграбление, и грабили его все, кому ни лень, тридцать три дня и три ночи.
Один солдат лежал рядом со своей головой и спрашивал всех, где его голова. И не было сказано ему.
И сказано было ему: «Ты, чох! Встань и иди в город! Не лежи тут абы как! Там ты найдёшь жлобов таких же, как ты! И найдя их, скажи им так: «Изюм!» И они узнают тебя! И познай их! Скажи им: «Изюм!» И они. А ты их. Только верь сказанному!
И прилипла голова к телу, и зашевелилось оно.
И возжаждал он города и его соблазнов. И ушёл. И оставил свой дом ради соблазнов сих. Мать и отца своего. Он.
И подошёл он и увидел надпись на стене дома, где звенели китайские горшки: «Здесь был Савл». И возрадовался всем сердцем и узнал радость великую и обмочился струёю.
Итак, сподобившись, начинаем.
Не надо смеяться над сирыми Назареями, повторяющими уроки.
День первый. Первое число. Сначала был Хаос, и тьма над всем миром. И ничего не было вокруг. Квадратный круг. И были только глаза поверх всего. Но тьма ушла и пришёл свет. И родился человек среди других людей. Это всё слова, но так было.
