Бернгард Гржимек - Дикое животное и человек
История эта произошла, по-видимому, после 1788 года, потому что именно в этом году был выстроен «Синий дом».
А еще несколькими годами позже, 5 марта 1798 года, «Медвежий город» был завоеван французами. Они захватили 300 орудий, около 60 тысяч ружей и 19 бернских флагов с изображенным на них медведем. Но наибольшую ценность для завоевателей представляла, разумеется, государственная казна, хранившаяся в подвалах ратуши. На 11 подвод, в которые были впряжены 44 лошади, погрузили 100 кованых сундуков с семью миллионами фунтов золота и серебра и выехали за ворота^горо-да. Этим самым полновесным бернским золотом Наполеону впоследствии удалось рассчитаться за свой неудавшийся египетский поход.
Французы увезли с собой и последних трех оставшихся в «медвежьем рву» медведей. Их засунули в три больших, обитых изнутри медью ящика, погрузили на три телеги, в каждую из которых была впряжена шестерка лошадей (лошади тоже были трофейные), и повезли через Лозанну в Париж.
Однако беднягам парижский воздух пришелся не по вкусу. В зверинце, размещенном в Ботаническом саду, их посадили в такие тесные клетки, где им и повернуться-то было трудно. Два из них тут же и умерли. Третий выжил, но влачил жалкое существование. Во всяком случае один швейцарец, увидавший его там где-то около 1820 года, писал: «На него приходят поглазеть как на что-то вроде поверженного и плененного врага…» Национальная гордость швейцарца явно оказалась задетой.
И право, просто позор, что в такой исконно «медвежьей» стране, как Швейцария, больше нет ни одного живущего на воле медведя! Я полагаю, что такой нацеленной на иностранный туризм стране, как Швейцария, медведи могли бы. приносить к тому же немалый доход. После недавних исследований, проведенных доктором Петером Кроттом в Итальянских Альпах, в местах обитания последних альпийских бурых медведей, нам более или менее известно, каким именно способом можно было бы осуществить реакклиматизацию этих животных. Ученый прожил два года вместе со своей семьей высоко в горах и воспитал там двух живущих на воле медвежат.
Последние каких-нибудь пять бурых медведей, оставшиеся в живых в этих местах, вытеснены человеком в слишком высокие пояса гор, где им практически нечем питаться. Скоро и их не станет. А расположенные несколько ниже горные долины заняты хуторами. Медведям же, питающимся в основном растительным кормом и к тому же не впадающим здесь в зимнюю спячку в неблагоприятное время года, на такой высоте невозможно прокормиться. Гонимые голодом, они бывают вынуждены время от времени спускаться вниз, проникать через крыши в продовольственные склады или амбары, причиняя вред крестьянским хозяйствам.
А теперь подумайте: ведь ни для кого не секрет, что ведение крестьянского хозяйства так высоко в горах на сегодняшний день перестало быть рентабельным. Все больше пашен и лугов оказываются брошенными, а хозяева их переселяются вниз, ближе к цивилизации, в особенности к индустрии. И не слишком много потребовалось бы денег на то, чтобы выкупить несколько заброшенных хуторов в горах и на освободившихся землях основать достаточно большой национальный парк, в котором медведи, рыси и другие дикие животные смогли бы вольготно жить на свободе. По сравнению с другими капиталовложениями, требующимися для целей туризма, как, например, строительство автострад, рытье туннелей и так далее, затраты на организацию такого парка окажутся просто смехотворными.
Мы ведь теперь уже знаем, что медведи могут вполне мирно соседствовать с человеком, если у них есть необходимые жизненные условия. Достаточно привести такие примеры, как Словакия, Югославия или Швеция; прекрасно себя чувствуют медведи на Перинеях, в Румынии, Польше, Советском Союзе, а также в Северной Америке. В национальных парках Соединенных Штатов и Канады медведи являются основным притягательным объектом. Каждое лето миллионы туристов устремляются туда нескончаемым потоком, чтобы удобно, из окна машины, фотографировать медведей или фотографироваться вместе с ними. Та страна, которая сумеет организовать в Альпах медвежий заповедник, будь то Австрия, Италия или Швейцария, непременно переманит к себе львиную долю автотуристов, направляющихся из Северной Европы через Альпы на юг. Ведь таким туристам в национальных парках можно показать не одних только медведей, но и бобров, зубров, диких лошадей, сурков, а также непуганую европейскую охотничью дичь, например оленей, косуль, кабанов, зайцев-беляков, диких кроликов, орлов, грифов или сов — следовательно, тех животных, которых в других местах Европы никогда не увидишь: там они слишком пугливы и не решаются выбираться днем из своих укрытий.
Дождемся ли мы, что когда-нибудь в Швейцарии или еще где-либо в Альпах снова будут жить на воле гордые красавцы— бурые медведи?
Глава XXIV. Эти «сумасбродные» глухари
С чего это они вдруг теряют всякий страх перед людьми?
•
Глухарей все меньше и меньше.
•
Почему удалась реакклиматизация в Шотландии
•
Им нужен лес, а не «дровяные плантации» О пользе и вреде мелиорации
•
Охота к перемене мест у глухарок, и тяга к дому у глухарей
•
Глухаренок, который спал на спинке кровати
•
Глохнут ли глухари на току?
Как-то в апреле в горах Чешского Леса шедшему по тропинке лесорубу внезапно преградил дорогу — кто бы вы думали? — обычный глухарь. Он грозно выскочил навстречу человеку, явно возражая против того, чтобы кто-то нарушал границы его владений. За забиякой стали наблюдать. И выяснились совершенно удивительные вещи. На самочек-глухарок токующий. боевитый глухарь почти не обращал никакого внимания, зато, настойчиво нападал на гуляющих по лесу. Правда, когда к нему подходили слишком близко, он все же благоразумно ретировался в кусты. Так продолжалось до конца мая. А когда. время токования прошло, исчез и Жозеф, как прозвали отважно, гр глухаря, уже успевшего стать местной знаменитостью. Однако следующей весной он появился снова, причем на том. же самом месте. Его легко можно было отличить по укороченному перу в хвосте. На сей раз он стал еще нахальнее: набрасывался на ноги, пытаясь клюнуть. Особенно глухаря почему-то раздражал коричневый цвет, за что его вскоре прозвали «антифашистом». Когда его изловили и отвезли на грузовике за десяток километров от того места, он на другое же утро был снова «на посту», пунктуально, как всегда. Слава его росла, и на будущий год начали приезжать фотографировать его со всей округи. А он становился все развязнее, и вскоре его уже можно было снять токующим на голове у какого-нибудь посетителя. Дальнейшая судьба глухаря мне, к сожалению, не известна.
