Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 16. В час высокой воды
– Разыскал я Мыльцева. Еле сдерживая волнение, говорю: а на большее ты способен? Да, говорит, могу попугайчиков развести…
С рыбок, с шести волнистых попугайчиков и белой полярной совы начался этот знаменитый теперь зоопарк. По областному радио Александр Сергеевич попросил приносить в парк животных, случайно попавших в руки. Иван Дмитриевич Мыльцев был готовым директором для зоопарка. А шефами стали все цехи комбината. Дружно сделаны были клетки, загоны, хорошо спланирована территория зоопарка. На корм хищникам пошли отходы производства. Для копытных сено заготавливают в тайге на субботниках.
Парк, заселенный животными, оказался целительным местом, возвращающим людям на этом особенном производстве душевное равновесие. У каждого из рабочих есть в этом парке свои любимцы. Сюда бегут не только в обеденный перерыв, сюда приходят и после работы, приводят детей, знакомых, приезжих родственников. Парк с животными сделался гордостью комбината. Для всего Абакана и прилегающих к городу поселков и деревень зоопарк стал самым примечательным местом. «Двести тысяч посетителей ежегодно!» – с гордостью говорит нашедший вдруг жизненное призвание Иван Дмитриевич Мыльцев.
Ну а что комбинат, как идут дела производства? Производство в полном порядке! Некогда «гиблое место» стало образцовым в Российской республике производством – механизированным, оснащенным автоматическими линиями. Более половины продукции уходит отсюда со знаком высшего качества. Дававший девять миллионов убытка, комбинат дает сейчас двенадцать миллионов прибыли в год. Множество всяких знаков отличия присуждается ежегодно этому предприятию – грамоты, переходящие знамена и премии. Тут прекратилась текучесть рабочих – трудиться на комбинате стало почетно. Для матерей здесь нет проблемы детского сада. Тут лучший в Абакане коллектив художественной самодеятельности, лучшая сандружина, образцовый пионерский лагерь. Обед в хорошей столовой тут стоит 25 копеек (в ночную смену питание бесплатное).
В Абакан приезжают учиться работники сотен других комбинатов страны. Директор Александр Сергеевич Кардаш встречает гостей у ворот неизменным вопросом:
– Вы чувствуете какой-нибудь запах?
– Да, пахнет цветами…
– Спасибо, это похвала всем, кого вы тут встретите…
Особого разговора заслуживают «секреты» Александра Сергеевича, круто в гору повернувшего дело и жизнь людей, занятых этим особо непростым делом. Но, конечно, никакой волшебной палочки в кармане у этого человека нет. Опыт жизни, энергия, ответственность, любовь к людям, требовательность, справедливость и чувство долга – этими понятными и простыми словами все объясняется.
…Мы наблюдали с Александром Сергеевичем, как поили в зоопарке лосенка и верблюжонка. Сзади нас толпились мальчишки-экскурсанты из абаканской школы.
– Во, у верблюда два горба, потому что жизнь – борьба! – крикнул один озорник.
Александр Сергеевич дотянулся рукой до мальчишеской головы, потрепал волосы:
– Верно, внук. В жизни без труда, без борьбы ничего не бывает.
• Фото автора. 25 августа 1985 г.
Три минуты из жизни…
Три минуты из жизни котенка. Почти детективная повесть…
Жил котенок во дворе в загородке с мамой, опытной, в возрасте, кошкой. Я открыл калитку, и мама решила: пора! Пора чаду увидеть мир.
На пороге калитки котенок увидел жука. Ужас, великий ужас отразился в маленьком теле: спину выгнул, хвостик поджал, глаза расширены. Глянул на мать – она сидит холодно-невозмутимая, неподвижная: «Эка невидаль – жук!»
И котенок сразу же осмелел. При виде утят в нем пробудился охотник. Лег котенок на брюхо. Чуть пошевеливая хвостом и не спуская горящих глазенок с утят, пополз он к добыче. Утята, пища, потеснились. И охотник сразу же понял: его боятся. Он тигром рванулся вперед. Но утята уже имели жизненный опыт. Жалобно призывая несуществующую маму (утята инкубаторские), беженцы устремились к собачьей будке – тут, по всему судя, они находили уже убежище. И защита не заставила себя ждать. Лохматый пес Тобик, лежавший за будкой на солнышке и вполглаза наблюдавший за жизнью двора, вскочил. Гремя цепью, он кинулся на обидчика. Привязь не дала ему развернуться как следует, котенок пружиной взлетел на плетень и выше – на кол.
Утята между тем цепочкой направились к яме с водой. Пес улегся на любимое место за будкой. Невозмутимо на прежнем месте сидела кошка. Она все видела, но даже не шевельнулась, чтобы как-нибудь повлиять на события. Строгая поза многоопытной матери говорила: «Ну вот – это жизнь. Будешь знать, кто есть кто».
• Фото автора. 31 августа 1985 г.
Свидание на острове
6 августа рыболовы, проплывавшие по озеру Балоховскому на Карельском перешейке, поначалу решили: один из маленьких островов облюбовала подгулявшая компания – дикие крики, кто-то там даже залез на сосну. Подплыв поближе, рыбаки пришли в изумление: на сосне сидела черная обезьяна, а возле лодки резвились еще не менее трех…
С 1972 года Институт физиологии в Колтушах вывозит летом обезьян на озерные острова. Суть экспедиций: наблюдать животных в условиях, приближенных к природным. В этом году выезд не состоялся, но киногруппу «В мире животных» приняли в Колтушах: «Сделаем однодневную вылазку в лес. Вы снимайте, а у нас свои интересы…»
И вот по озеру движутся лодки. В клетках на них четыре шимпанзе – братья Малыш и Чингиз и две взрослые обезьяны. Маленький островок. Клетки открыты. И обезьяны смело ступают на пропахший смолою, прокаленный солнцем клочок земли.
Обезьяны помнят такие же вылазки прошлых лет. Сначала осторожное обследование – нет ли опасности! Осмотрены камни, деревья, кострище, заросли тростника, муравейник. Сильва нашла пустую бутылку и, умело наполнив ее водой, из горлышка пьет. Читу привлек ольшаник – покачавшись на ветках, она с аппетитом принялась уплетать ольховые листья. Ее примеру последовала вся компания. Потом едоки принялись за сосновую заболонь, пожевали травы. Потом обнаружены были в моем кармане конфеты…
Через час примерно оператор, летавший по острову с камерой быстрее, чем обезьяны, в изнеможении сел на камень передохнуть. Заметив, что камеры выпущена из рук, Чита сейчас же захотела проделать с ней то же самое, что делал и оператор.
Молодые – Чингиз и Малыш – нуждались в движении. Они взлетали на ветки и, как на огромных пружинах, спускались вниз. Потом они взяли в оборот лодку и так ее раскачали, что судно отчалило от камней. Пулей слетели два шалуна на берег, с любопытством наблюдая за лодкой.
Как подобает детям, два брата легко переключались с одного занятия на другое. Им показалось забавным побросаться пучками сена. Потом ведущему программы «В мире животных» они предложили возню, в которой партнера полагалось слегка покусывать. Признаюсь, я чувствовал себя неуютно, ощущая, как на руке смыкаются челюсти семилетнего шалуна.
Леонид Александрович Фирсов и его помощница Алевтина Смирнова, наблюдая возню обезьян, видели много для себя важного, такого, что не увидишь в вольере… Братья Чингиз и Малыш, в порядке эксперимента, от родителей были взяты сразу после рожденья и до года воспитывались в человеческом доме. Они знали соску, пеленки, манную кашу, ласку. Возвращение их через год «в коллектив» оказалось проблемой. Но именно это было как раз интересно. «Инфантильны…» – говорит Фирсов, наблюдая подростков.
Делаем маленький эксперимент. Я забираюсь в воду и на заостренной палке оставляю висеть апельсин. Задача предназначена для Чингиза. В воду он не пойдет, но есть еще палки… Попавшая под руку палка оказалась слишком короткой. И желание овладеть апельсином у нас на глазах увядает.
Сильва, внимание которой было теперь привлечено к лакомству, задачу решает уверенно, быстро. Она появляется с удилищем. Четверть минуты – и апельсин ловко выужен из воды…
Три часа мы обретались на острове. Пленка в камерах кончилась, но уплывать не хотелось. Наигравшись, обезьяны, кажется, позабыли о нашем существовании. Сильва, достроив гнездо, уселась в нем на ночлег. Чита занялась муравейником, а братья-подростки снова вернулись к лодке.
Но уплывать «робинзоны» с острова явно не собирались. Большого труда, с мобилизацией всего запаса конфет, стоило заманить их в клетки.
В полночь вернулись мы в Колтуши. Радостным воплем встретила вся родня появление Читы, Сильвы и двух сорванцов – объятия, дружелюбные жесты… У обезьян есть язык. Но тем и отличается он от человека, что на нем невозможно рассказать о том, например, где были, что видели, что пережили за день.
