Австралийские этюды Полет бумеранга - Гржимек Бернгард
Утром, как бы в дополнение к ночным впечатлениям, в песках попадаются термитники двух различных типов и небольшие муравейники. Под валежником находим темно-бурого, покрытого шипами геккона. Небольшой дракон (как называют здесь ящериц семейства агамовых) пробежал через песчаную полянку и скрылся в норе. Нора оказалась неглубокой, через несколько минут «мини-дракон» выбежал на солнышко и дал себя сфотографировать.
Нас преследуют полчища кустарниковых мух, от которых неплохо спасает специальная сетка, но стоит приподнять ее и поднести к глазам фотоаппарат, мухи облепляют все лицо. Они вьются прямо перед объективом, мешая съемке.
В кустах у подножия Айерс-Рока фотографируем различных бабочек черных долгоносиков, которые расселись по веткам. Забираются до самых концевых веточек и муравьи.
На следующий день находим у подножия горы удивительно живописные пещеры. В некоторых из них закопченные потолки, рисунки аборигенов на стенах. Мы нашли рисунок змеи, ящерицы, изображение солнца. Хорошо видно, что рисунки старые, принадлежат коренным обитателям материка.
На северной стороне горы попадается небольшой бассейн в гранитном ложе, по краю которого растет ярко-зеленая трава. В соседних кустах раздается нетерпеливый щебет. Стайка красноклювых ткачиков-астрильдов ожидает, пока мы отойдем от водоема. Как только мы удаляемся, они тут же слетаются к воде.
Можно представить себе, как ценили аборигены водоемы в бескрайней пустыне. Эти места были центром жизни во всей округе.
На поверхности скалы мне удается обнаружить муравьев, у которых брюшко черное, а спина окрашена в рыжий цвет, точь-в-точь такой, как у поверхности скалы.
Забираемся в «Сумку кенгуру». Это обширный неглубокий грот, на потолке которого видны красно-бурые гнезда ласточек. Все они старые. Сейчас не время для гнездования. Близ этого грота — два водоема глубиной до полуметра и диаметром от двух до трех метров. Оба бассейна буквально кишат головастиками. Их здесь около трехсот. Значит, пустынные жабы выводят тут потомство.
В кустарнике снова видим гигантского паука, которого обнаружили прошлой ночью, изучаем строение его тенетной сети. Каждая паутина прочнее, чем нитка сорокового номера. Сам паук черноголовый, с белым брюшком и длинными коричневыми лапами. На этом же кусте прикреплен кокон, под паутиной лазают несколько малышей. Значит, нам встретилась самка.
Проехав около двадцати километров по плоской равнине, достигаем Маунт-Ольги. Вначале обследуем восточную сторону. Вспоминаем, что аборигены называли ее Катаюта («много голов»). Действительно, будто головы гигантских витязей в круглых шлемах торчат из земли. Характер эрозии здесь совсем иной, чем на Айерс-Роке. Нет причудливых, будто выеденных, пещер и гротов. Зато под одним углом по всем «головам» проходит ряд параллельных ложбин. Но с запада Маунт-Ольга выглядит иначе. Она напоминает Айерс-Рок, разрезанный на три ломтя. Именно с этой стороны мы наблюдали монолит в последних лучах солнца. Кроваво-красный цвет залил гору на несколько минут.
После заката солнца едем вдоль Маунт-Ольги с южной стороны. Обрисованный глубокими черными тенями, горный массив кажется в волшебном лунном свете спящим чудовищем, бока которого будто вздымаются при дыхании.
Полюбовавшись некоторое время, выходим из машины и пробираемся к скале через каменные завалы и густые заросли: нужно взять образцы пород. Не гасим подфарники, чтобы потом найти «лендровер». Василь остается на полпути к горе, а я устремляюсь к загадочно светлеющим на фоне темного неба куполам. Одному бродить ночью вдоль мрачных скал с черными провалами пещер и жутковато, и приятно. Кажется, вот сейчас из темноты появится силуэт аборигена с копьем и тушей кенгуру за плечами. Но, увы, всех обитателей здешних мест давно выселили в закрытые резервации. Холодом нежилого дома, оставленного хозяевами, веет от скал.
Весь склон горы сложен конгломератом, а вовсе не тем слоистым кварцитом, что мы нашли на Айерс-Роке. Крупные валуны и галька, хорошо обкатанные, как бы спаяны в прочную породу. Беру образцы валунов и цементирующей основы, а затем спускаюсь опять в непролазные заросли кустарников и спинифекса. Найдя Василя, пробираюсь с ним дальше на свет подфарников нашей машины.
В последний раз проезжаем мимо спящей громады Улуру, как называли аборигены Айерс-Рок. Он меньше Маунт-Ольги, но привлекательнее: Катаюта — это группа скал, а Улуру — единое целое, и потому воспринимается как ярко выраженная индивидуальность.
«Прощай, Улуру! Вряд ли увижу тебя еще когда-нибудь», — думаю я. Но… «we never know» (кто знает) — так говорят здесь при расставании.
Выехав рано утром, добираемся до Кертин-Спрингса, ближайшей бензоколонки. Заправщик — австриец лет тридцати пяти, здоровяк и балагур. Он живет здесь постоянно и очень доволен — Австрия кажется ему скучной страной. Родители не могут понять его восторгов. Ведь сын пишет им, что ближайший пивной бар расположен в ста с лишним километрах, а кругом расстилается пустыня. Но он любит простор, да и в городке Алис-Спрингс целых три бара, куда же больше?
День становится все жарче, мухи лезут в глаза, рот. Надеваем сетки — просто спасение! Новая дорога местами спрямлена, рядом видны участки более извилистой грунтовой дороги домашинного века. Она живо напоминает времена, когда первые переселенцы передвигались на повозках, запряженных волами, лошадьми, на верблюдах, а то и пешком. Невдалеке от дороги кружат три черные вороны, высматривая падаль. Однако в самое пекло, когда мы остановились на отдых, вороны садятся близ дороги и прячутся в тени кустов. Да, в их черных «смокингах», наверное, можно изжариться на солнце.
Впереди над ровной линией горизонта появляется темный зубчатый гребень, который по мере приближения становится все выше. Наконец взгляду открывается земляной вал длиной метров двести и высотой с трехэтажный дом. Сворачиваем с дороги и по едва заметной колее подъезжаем к нему. Находим проезд и оказываемся в кольцеобразном тупике. Вокруг — горы выброшенной земли, глыбы породы. Все это начинает зарастать кустами. Создается впечатление, что когда-то здесь работали мощные бульдозеры и экскаваторы, готовя площадку для большого цирка. На самом же деле мы находимся в центре падения крупного метеорита. С гребня главного кратера поодаль видны несколько воронок поменьше — очевидно, метеорит перед ударом о землю распался на несколько кусков. Судя по очертаниям выброшенной породы, природная катастрофа произошла в середине прошлого века. Вероятно, свидетелями этого события были жившие в пустыне аборигены.
Дальнейший путь на север, в сторону Алис-Спрингса, пролегает по песчаной пустыне, местами пересеченной речными долинами с ярко-зеленой растительностью. Большинство долин — сухие.
Мы приближаемся к «столице» Центральной Австралии, и дорога становится более наезженной, чаще попадаются встречные машины. В долинах рек пасутся стада коров. Окрестности Алис-Спрингса хорошо освоены.
В наступившей темноте неожиданно замечаем, что дорога загорожена огромным грузовиком. Пытаясь объехать его справа, Василь, сидящий за рулем, в последний момент в туче пыли разглядел стоящую рядом с грузовиком легковую машину с трейлером. Резко тормозя, глубоко врезаемся в песчаный бархан у обочины. Оказывается, водители грузовика и легковой решили обменяться новостями и распить пару банок пива.
— Можно было побеседовать, не занимая всю дорогу своими машинами, — укоризненно замечаю я.
— Ночью по пустыне надо ездить медленнее, тогда не придется сворачивать в бархан, — парирует собеседник.
— Мой друг еще учится водить машину, — поясняю я.
— Черт побери, этот парень не нашел лучшего места, чтобы учиться, — смеются водители.
Потратив полчаса на откапывание «лендровера» из песка и разделив с новыми приятелями наш скромный ужин, трогаемся дальше, и я сажусь за руль. Василю нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Перед самым городом выезжаем на асфальт, от которого уже отвыкли за последнюю неделю. Близ дороги замечаем кинотеатр «драйв-ин» — для зрителей в автомобилях. С дороги хорошо виден гигантский экран.
