Марк Ефетов - Звери на улице
Только почему-то так бывает, что о хорошем думаешь, мечтаешь очень часто, а случается такое хорошее очень редко.
Так оно получилось и тогда.
Тётя Лиза очень скоро вернулась и сказала:
— Да, медвежонок этот живой, только он не совсем здоров и сегодня находится в изоляторе. Зовут его Лесик…
Слава перебил тётю Лизу:
— Но, может быть, это вы его так назвали? Он же сам не мог сказать вам своё имя.
— Не мог, конечно. Но имя это было бы в его паспорте. А у Лесика и паспорта не было, когда к нам его принесли. Вот если бы он мог рассказать тебе свою историю…
Да, история Лесика была такой, что и на миллион медведей подобное, наверно, не случается. Может быть, с ним одним такое произошло.
ЛЕСНАЯ ИСТОРИЯ
Один на миллион
Жизнь Лесика началась на самой мягкой из подстилок, — это был сухой мох, пушистый и пахучий.
Сам Лесик не был тогда ещё пушистым. От роду ему было всего лишь две-три недели, шёрстка его была короткая и жёсткая, глаза ничего не видели. Да он и не знал ещё, что это такое — видеть. Зрение для него было чем-то неизвестным, но зато он отлично понимал, как приятно лежать и сосать тёплое молоко матери, прижавшись к её животу.
Лесик приловчился сосать, не просыпаясь. Он спал и сосал, и даже потом, спустя много времени, прозрев, научившись ползать, ходить, лазать, рычать, бегать, разбираться в запахах, он вспоминал счастливые дни своего раннего детства.
Вспоминая об этом, он как бы окутывался в нежное и тёплое облако и даже ощущал, как струйка согретого и чуть липкого молока окутывала рот и текла в живот.
Да, можно сказать, что такой колыбели, какую получил в первые дни своего рождения Лесик, не имел, должно быть, ни один медвежонок.
Это было дупло огромного кедра.
Вот какая квартира была у новорождённого медвежонка. И подыскала ему эту удобную квартиру мама — медведица. Она тоже была высокая; такая высокая, что самый рослый человек был бы ей еле-еле по плечо. Эта огромная зверина была нежной и ласковой матерью.
Когда её медвежата вырастали и мама-медведица отличала их, она ходила за продуктами: выискивала в лесу грибы, ягоды и коренья. А уж если найдёт пчелиное дупло — это кондитерская. Для медведей мёд вкуснее шоколада и мороженого.
Она не только кормила, но и учила уму-разуму маленьких медвежат и оберегала их от волка-разбойника.
При этом мама-медведица была строгая: чуть нашалит медвежонок, давала затрещины. Но медвежата не помнили зла — на мать ведь не обижаются, и между собой медвежата не ссорились.
Беда пришла, как всегда, нежданно. Далеко-далеко забрела мама-медведица за едой и напоролась на охотников. Так и ушла с пулей под шкурой.
В том году медведица была с маленьким медвежонком-сосунком. К счастью, мама-медведица отличалась не только ростом. Нет, медведица была и высока, и умна, и хитра. Она давно приглядела благоустроенную квартиру. Всякие там ямы, даже меж корней больших деревьев, она отвергла, как сырые подвальные этажи.
Дупло в большом дереве не редкость! Но где найти такое дупло, чтобы оно было вместительным, а дерево не трухлявым? Что толку в большом, но трухлявом дупле? Только влезешь в него, повернёшься, уляжешься, а оно и развалится — одни щепки вокруг и труха. Нет, такое жильё медведица обходила стороной. Гниль и труху она носом чуяла. И в конце концов добилась-таки своего. Известное дело: кто ищет, тот всегда найдёт.
Бывает же такая удача: квартира совсем-совсем по вкусу. Кедр стоял прямой, как мачта. И весь район такой — сухой, не заболоченный, солнечный, и деревья одно к одному.
Не всё же горестям быть — набрела и на удачу.
Загодя медведица притащила мох, разложила его, как полагается, или, проще говоря, обставила свою новую квартиру. Подумать только — даже вид из дупла был на юго-восток. И это не шутка: весной солнышко здесь раньше гостит, раньше снег сгонит, землю подсушит — всё приготовит к выходу в свет. А ведь за зиму медведиха изголодается. Длинная её шерсть к этому времени сваляется и станет клочковатой.
Да, медведь осенью и медведь весной так не похожи, будто это два совсем разных зверя. Осенний медведь, можно сказать, курортник. Словно он только что прибыл из Артека: пушистый, шарообразный, лоснящийся. Под шкурой перекатываются, как бы играя, яблоки мышц. В это время он незлобив и добродушен.
Зато весной медведь страшен. Встреча с ним не сулит ничего хорошего. Изголодавшийся, взъерошенный, длиннорылый. А тут, как назло, и поживиться нечем: недавно сошёл снег, и на земле ещё ничего не выросло.
Нет, сильно заспаться медведю никак нельзя. Зверь может так отощать, что потом и ноги его не понесут. А ведь известно, что зверя (не только волка, а любого зверя) ноги кормят. Медведица знала это отлично — зимовала не первый год. И как хорошо было, что присмотренный ею кедр фасадом на юг! В этой квартире зима раньше кончится, весна сюда первой придёт, и раньше можно просыпаться и выходить за добычей.
Вот в такой роскошной квартире родился Лесик. Вокруг тишина — тайга. Иногда только вместо сторожа с колотушкой дятел по дереву постукает. И то постукает, постукает — и смолкнет.
Бывает ещё — деревья от мороза трещат.
Умная медведица всё к зиме предусмотрела. Ей мороз не страшен — нажирела; как говорят о медведях — набрала жиру. От этого стало ей теплее и молоко слаще. Благодать. Что говорить: берлога — жилище уютнее и не придумать. В такой квартире — тёплой и мягкой — медведь обычно спит развалясь и видит при этом сны один лучше другого. А снятся ему, должно быть, лакомства, съеденные за лето и осень: ягоды и орехи, рожь и рыба с тухлинкой (это для мишки самая вкуснота) и, конечно же, мёд.
Спит медведь крепко. Разбудить его может только весенняя капель. Только не звуком своим, а каплями, которые падают ему на нос. Капли холодные, почти что ледяные. Только что они сосульками были. Такими кого хочешь разбудить можно.
Мама и Лесик самого разгара весны не дождались. Был конец зимы, а весны только начало. Медведиха смотрела сны, а Лесик спал и сосал, спал и сосал.
Так прошёл месяц.
И вдруг в полной тишине, когда даже дятлы спать улеглись и деревьям, должно быть, надоело кряхтеть от мороза, раздались странные звуки в тайге. Будто миллион шмелей зажужжали — да все сразу, хором: зизж… ж…
Жуть. Жужжание это всё ближе и ближе подвигалось к могучему кедру — медвежьей квартире.
«Что это?» — подумала медведиха. И хотя ума ей было не занимать и опыт жизни был у неё не маленький, здесь она растерялась. Жужжание, звон и скрип разбудили медведиху, а надо вам знать, что медведи это страх как не любят. Нажирели, залегли, и не трогай их. Спят, блаженствуют — только ветки над ними серебрятся. Это от медвежьего дыхания иней все зелёные иголочки, не то что ветки, серебром кроет. Для охотников такой иней бывает верной приметой. Но какие там охотники в глубокой тайге?! Медведиха такой кедр выбрала, что считала — нехоженые это места, человеку здесь делать нечего. А всё равно не сразу она залегла. Приняла, можно сказать, все меры предосторожности: перед тем как лечь, встала на задние лапы и обошла кругом могучий кедр. При этом медведиха крутила головой во все стороны, внимательно осматривая и вынюхивая всё вокруг. Потом она села против ветра и напоследок втянула носом воздух.
