Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард

Например, оператор, который начинал с нами, снимал потом уже самостоятельно в Уганде. В один прекрасный день я прочел в бюллетене, издаваемом угандийскими национальными парками, что его схватил слон и трижды подбросил в воздух. К счастью, великан не собирался его убивать, а, ограничившись этим, пошел дальше своей дорогой. Жертва отделалась легким испугом и парой ссадин; кости во всяком случае остались целы.

Вот как раз этого-то человека мы тогда и высадили на берегу Семлики, с тем чтобы он оставался там до вечера и снимал колонии ткачиков и их шарообразные гнезда, висящие словно лампионы на ветвях. Было это примерно в километре или двух от нашей гостиницы. Вечером мы должны были его забрать. Но уже через несколько часов начала собираться гроза, и оператор решил не ждать нашего приезда, а отправиться домой пешком.

Сказано — сделано. Но на обратном пути он вдруг увидел, что поперек дороги разлегся громадный лев. Это был вообще первый лев, которого ему пришлось в жизни видеть. Когда идешь один, пешком и к тому же невооруженный, то испытываешь ко львам значительно больше почтения, чем сидя в машине в качестве туриста… Наш оператор прямо не знал, что ему делать. В конце концов он взял два камня, начал с независимым видом насвистывать песенку и в такт стучать камнями. При этом он сошел с дороги и, описав почтительную дугу, миновал отдыхающего льва.

Когда он заявился в гостиницу, на нем не было лица, а пальцы обеих рук были разбиты в кровь, чего он от волнения даже не заметил!

Чтобы заснять бегемотов в воде и показать, как они там плавают и вообще двигаются, мы решили погрузиться со всей аппаратурой на большую железную лодку и подплыть вплотную к скоплению этих животных в реке Семлики.

При нашем появлении бегемоты бросились врассыпную. Но одна самка, у которой был детеныш, задумала нас прогнать и злобно накинулась на лодку. Один из обходчиков парка, неосторожно усевшийся на ее борту, от этого толчка потерял равновесие и свалился в воду; на какую-то минуту он исчез среди взбудораженных бегемотов, но затем, к счастью, на поверхности воды показалась сначала его красная феска, а потом и лицо, серое от испуга. Мы тотчас схватили его и втащили в лодку. Оказалось, однако, что рассерженная бегемотиха и не думала его атаковать. Он просто угодил задним местом как раз на один из ее двух массивных клыков и сам нанес себе ранение. Единственное, что я мог сделать в такой обстановке, — это перебинтовать его и дать обезболивающие таблетки. Впрочем, рана скоро зажила.

Однако это вовсе не означает, что бегемоты не могут убить человека. Очень даже могут. В этом мы убедились несколько позже, во время моего пребывания в парке Куин-Элизабет в Уганде. Там бегемот так отделал одну молодую девицу, которая вопреки запрещению ехала ночью по парку на велосипеде, что спасти ее оказалось невозможным. Сколько мы ни старались вместе с лесничим сохранить жизнь этому несчастному молодому существу, к утру все было кончено.

Правда, гораздо опаснее бегемотов бывают крокодилы, особенно если упасть в воду недалеко от берега или надумать там купаться. К счастью, в озере Эдуард и в верхнем течении вытекающей из него реки Семлики крокодилы не водятся. Однако, судя по ископаемым останкам, они прежде здесь водились. Объяснение этому кроется, возможно, в окружающих озеро горных грядах вулканического происхождения. По-видимому, в какие-то далекие, доисторические времена в результате вулканической деятельности все живое или во всяком случае все крокодилы были уничтожены. Расположенное ниже и дальше к северу озеро Альберт связано с озером Эдуард рекой Семлики. В этом озере крокодилы живут или во всяком случае жили до недавнего времени, пока не сделались жертвой моды на сумочки из крокодильей кожи.

Возникает вопрос: почему же крокодилы из озера Альберт не расселились дальше — в озеро Эдуард? Вероятней всего, причина кроется в мощных водопадах, которыми кончается озеро Эдуард, окруженных к тому же со всех сторон густым лесом. А крокодилы обычно не кочуют посуху, тем более по лесу. Кроме того, здесь в Семлики впадают притоки, несущие ледяную воду, образующуюся от таяния снега и ледников в горах Рувензори. Такая холоднющая вода не пришлась по вкусу крокодилам. Во всяком случае мы с Михаэлем воспользовались этим и спокойно купались в озере Эдуард, потому что крокодилов там действительно нет и, судя по обследованиям, проведенным бельгийцами, там нет и бильгарций. Многочисленные семейства бегемотов по берегам нас беспокоили значительно меньше. Хотя отдельные самки и совершали ложные атаки в нашу сторону, но всегда больше для порядка: не добежав метров пятьдесят, они неизменно останавливались и поворачивали назад.

В то время мы были еще очень легкомысленными…

А вообще-то купание здесь не доставляло большого удовольствия: дно было покрыто скользким слоем не то слизи, не то какой-то вязкой массы, образованной разжиженным пометом бегемотов. Кроме того, то и дело нога наступала на обкатанные в воде кости мертвых бегемотов, что тоже не очень приятно. Словом, после каждого такого купания приходилось срочно бежать под душ и основательно отмываться.

Тем обстоятельством, что в Вирунга-парке и в парке Куин-Элизабет, обрамляющих берега озера Эдуард, обитают десятки тысяч бегемотов, объясняется, по-видимому, и неслыханное рыбное богатство этого озера. При помощи своих 14 желудков (а их действительно столько) бегемоты в состоянии переваривать совершенно засохшую траву, остающуюся на полях во время засухи. Ни антилопы, ни какие-либо другие травоядные питаться этим не могут. Огромные же массы навоза, которые такие гигантские животные оставляют в воде, служат основой питания для множества микроорганизмов. А теми в свою очередь питаются рыбы. Вот потому-то их здесь так много.

За те несколько десятков лет, в течение которых в Африке господствовал колониализм, европейцы просто так, из желания «пострелять» бездумно перебили бесчисленное множество бегемотов, когда-то населявших все реки от истока до устья. При этом их мясо чаще всего никак не использовалось. И это в то время, когда многочисленные группы африканского населения испытывали явную белковую недостаточность и даже просто голод!

Уж так устроено природное хозяйство дикой местности: все виды животных и растений в таком сообществе удивительным образом связаны друг с другом и взаимозависимы, образуя единую цельную систему! Тот, кто необдуманно вынет даже маленькое колесико из этого механизма, может вызвать весьма печальные и далеко идущие последствия.

Вот это-то и произошло во многих областях Африки за последние сто лет.

Средства, необходимые для съемок цветного фильма «Для диких животных места нет», мы вынуждены были взять в виде ссуды и поэтому сидели в долгу как в шелку… Моему сыну Михаэлю пришлось (как, впрочем, и мне когда-то — 26 лет назад) преждевременно, в судебном порядке, получить право считаться совершеннолетним в 19 лет, чтобы ему разрешили, помимо всего прочего, подписать на законном основании вексель на 100 тысяч марок. О том, какой неожиданный сбор сделал этот фильм и как мы потом эти средства передали Управлению национальным парком Серенгети, я рассказал в предисловии к моей книге «Серенгети не должен умереть».

В то время это был единственный национальный парк в Танзании, находившейся, тогда еще под британским владычеством. Там же я рассказал и о том, с каким страхом мы решились показать этот фильм на Берлинском кинофестивале в 1954 году.

Кинодеятели уже заранее заявили, что в нашем фильме дикие животные показаны слишком мирными. В то время кинозрители были приучены к тому, что в фильмах об Африке ежеминутно какой-нибудь хищник убивает свою жертву или в последнюю минуту охотник метким выстрелом пристреливает злобного, агрессивного буйвола… Мы были просто убиты, когда узнали, что наш фильм будет идти на конкурсе одновременно с новым фильмом знаменитого голливудского кинодеятеля Уолта Диснея. Его фильм назывался «Тайна степи», и речь в нем тоже шла об Африке.