Павел Мариковский - Неожиданные встречи
Какой все же хитрый, забрался под хворост, затаился возле муравьиной дорожки, добычи сколько угодно, успевай заглатывай! Где же, как не здесь, такая удачная охота! Если гоняться по пустыне за каждым муравьем, много сил потеряешь. Возле входа в муравейник бдительные сторожа поднимут тревогу и пойдут в атаку. А тут раздолье, никто не замечает проделки. Ловко устроился изворотливый хищник! Может быть, я ошибся и вовсе не муравьями насытился жабенок? Придется поинтересоваться содержимым желудка маленького обжоры, иначе никто не поверит неожиданному наблюдению. Только как решиться на убийство этого, в общем, миловидного пучеглазого создания?
Осторожно, опасаясь запачкаться капельками яда, покрывающими тело жабенка, засовываю своего пленника в банку и несу к биваку с тайной надеждой на моего решительного помощника.
— Пара пустяков! — отвечает невозмутимый Саша на мое предложение доказать гастрономические наклонности жабенка. И не спеша идет за полевой сумкой с инструментами.
Предположение оказалось верным. Жабенок буквально оказался забитым муравьями, да еще и самыми крупными, отборными — рослыми солдатами. Выбор добычи у охотника был большим.
И еще одна встреча с жабятами.
На мелком разливчике у ручья сегодня новость. Едва я ступил ногой на илистый бережок, как с него в воду сразу хлюпнуло с десяток крошечных жабят. И спрятались под водой. Они совсем еще несмышленыши, им еще не полагается далеко отходить от воды, у них сзади виден коротенький хвостик. Да и сами боязливые. Чуть что — и в воду. Через неделю я снова у лужицы. День сегодня хороший, пасмурный, не мучает солнце, нежарко. Навстречу скачут мои старые знакомые — жабята.
Как они подросли! И от хвостиков ничего не осталось. Да куда они собрались так дружно? Один за другим спешат в пустыню, подальше от родного ручья. Неужели всерьез отправились в далекий путь?
Я провожаю жабят. Им будто знакома дорожка в пустыню, скачут деловито, уверенно, должно быть, уже не раз туда наведывались ночью, а вот сейчас, в пасмурную погоду, отправились днем.
Вот и кончился солончак с тамарисками, солянками и барбарисом. Впереди сухой склон. А там ровная, как стол, покрытая камнями земля с редкими растениями. Туда и спешат смелые путешественники. Там они ночами будут охотиться, а на день прятаться в норы. И так несколько лет, пока не станут взрослыми. Тогда их потянет к родному ручейку и маленькой лужице с илистым бережком. Туда, где прошло их короткое детство.
Не всегда малышам-жабятам удается благополучно вырасти. Часто мелкие водоемчики и лужи пересыхают, прежде чем жабята успевают повзрослеть. В этом году жаркое выдалось лето! В пустыне — как в печи, у реки — духота, ночью не спится: долго ли так будет?
К вечеру над горами Богуты появились тучи. Потом от них к земле протянулись темные полосы дождя. Но к нам не дошли. Поднялся ветер, пронес стороной желанную непогоду. Через несколько дней рано утром мы возвращаемся домой, едем вдоль гор Богуты и считаем на дороге редкие лужицы после минувшего нас дождя. Одна, самая большая, как озерко. Надо остановиться. Сколько здесь налило воды!
А лужу уже заселили. Носится жук-вертячка. Ему одному тоскливо, не может жить без общества, мечется, попусту ищет своих собратьев. По берегу перелетают мушки-береговушки. Тоже нашли в пустыне лужу, прилетели узнать, нельзя ли тут поселиться. Но самое главное другое. Лужа черна от головастиков. Сюда, в сухую бескрайнюю пустыню, давно забрались маленькие жабята, здесь выросли, приучились к ночной охоте. А вот плодиться негде. Обрадовались луже, наполнили ее икрой.
Солнце греет лужу, вода теплая. Головастики быстро растут. Что они едят? Наверное, разные мелкие водоросли. Но сухой и горячий воздух пустыни сушит лужу. По берегам ее протягивается темная лакированная полоска сухой потрескавшейся глины. Пройдет еще несколько дней, и ничего не останется от воды. Улетят мушки-береговушки, исчезнет и жук-вертячка, а от головастиков сохранятся только одни жалкие и темные комочки. Сплоховали жабы, не выдержали. А ведь им, таким глупым, надо было отправиться к далекой зеленой полоске тугаев вдоль реки Чарын, к реке с чистой прохладной водой, к тихим старицам, заросшим тростником. Там их родина, там их обитель. А тут что? Одна сухая земля да жаркое солнце…
Весною вблизи ущелья Капчагай, по дну которого течет река Или, в небольшом крутом овраге я неожиданно увидел родничок с чистой и слегка прохладной водой. И очень ему обрадовался: вода в реке Или стала не особенно чистой после многих прорывов в нее из озера Сорбулак, служащем отстойником канализационных вод города Алма-Аты. Ручеек разливался на несколько луж с хорошо прогреваемой водой. В них я застал множество головастиков жаб. Через неделю я решил их навестить, но машину подвел к оврагу сверху, минуя кустики приземистого терескена.
Весенняя пустыня уже стала подсыхать, но еще кое-где виднелись среди светлого фона земли одиночные венчики маков, но не красных, ярких и радостных, а светло-розовых, угнетенных и вялых. И вот передо мною будто чудо: внизу, в глубоком овраге, показалась пышная ярко-зеленая полоса ив, окруженная бордюром светлого прошлогоднего тростника, такая неожиданная и необыкновенная среди уже желтого фона обожженной солнцем пустыни. Еще виднелись заросли кустарников колючего чингиля, курчавки и на крошечных полянках — веселая молодая травка.
«Что стало с головастиками? — думал я, пробираясь вниз по очень крутому склону оврага и цепляясь за куртинки растений. — Наверное, погибли от жары, несчастливые неудачники!»
Нет, не погибли головастики! Ручеек немного укоротился, и лишь одна из его ветвей, высохнув, погубила небольшой отряд черных хвостатиков. Все остальные живы, энергичны, зорко следят за мною, и, что отрадно, под жарким солнцем за мое отсутствие в воде развились подушки желто-зеленых водорослей — отличные пастбища жабьих деток, и сейчас они предавались обжорству, набивали животики пищей. Но не все! Большая часть продолжала греться на солнце, заряжаясь его тепловой энергией. Наверное, не случайно оказался здесь этот густонаселенный детский сад. Их сюда определили, отложив икру, те родители, кто впервые здесь увидел свет, а потом попутешествовал несколько лет в пустыне. Когда же наступило время извечных хлопот по продолжению рода, возвратились сюда на свои испокон спасительные места, на эту маленькую свою родину.
Но как мудро распорядилась жизнь в суровой обстановке пустыни! Половина головастиков уже закончила видоизменение и превратилась в крошечных жабят-лилипутиков. Они приобрели все атрибуты взрослых родителей, но очень маленькие. Теперь жабята свободны, не обречены на гибель, не зависят от воды, и, если солнце уничтожит их родную стихию, они, вольные жители пустыни, начнут бродить по ней ночами, охотясь за всяческой мелкой живностью и забираясь на день в прохладные норы.
