Австралийские этюды Полет бумеранга - Гржимек Бернгард
— Ведь фактически он высадился именно здесь? — спрашивает он, ожидая моего подтверждения. — Ведь не там же, — он указывает пальцем на лесистый полуостров, — а здесь!
Я смеюсь и, не желая поддерживать такое нарушение географической истины, предлагаю ему другой вариант.
— Ты лучше так напиши, Джим: «При открытии острова Тасман высадился недалеко отсюда и остановился в этом мотеле».
— О, это прекрасная идея! — восклицает Джим.
Он просит меня остаться в их мотеле хотя бы на один денек, но я отказываюсь: мне нужно утром быть уже в Порт-Артуре.
Прощаюсь с хозяевами и еду на юг по ночной дороге. Моросит дождь, около одиннадцати градусов тепла. В свете фар мелькают поссумы, кролики, а в Порт-Артуре, прямо в центре, у самой церкви, — бурый бандикут. На проводах у опушки леса замечаю светлую сову — тасманийскую сипуху.
Развалины Порт-Артура замечательны прежде всего интересной архитектурой. Это остатки древней крепости, в которой содержались заключенные, но рядом с ними жили и те, кто их охранял, включая самого губернатора сэра Артура. Очевидно, он был по существу высокопоставленным ссыльным на этом краю ойкумены.
Разница была лишь в том, что заключенные обитали в узких казематах крепости-тюрьмы, а у губернатора был отдельный дом со львами по бокам широкого крыльца.
Мне особенно повезло, что развалины этого города я впервые вижу среди ночи. Прямо на дороге из черной темноты выступает фантастический остов старинной церкви с черными глазницами ворот и окон. Он действительно расположен посреди дороги — перед самой церковью она раздваивается и охватывает с двух сторон это причудливое здание.
Проезжаю городок и останавливаюсь ночевать на берегу моря, за песчаным валом. Чуть дальше расположено чье-то частное владение с невежливой надписью: «Private property, keep away» [17].
Наутро осматриваю побережье полуострова Тасмана. Повсюду скалистые, крутые берега, и вдали, сколько можно видеть, крутые черные мрачные скалы, окруженные пенной полосой бешеного прибоя, обрываются в море с большой высоты. Теперь мне становится ясно, что Тасман на этом неприступном побережье так и не смог найти подходящего места для высадки. Здесь действительно нигде не пристанешь. Особенно живописны скалы вдали направо — это мыс Рауль, похожий на гигантские карандаши, торчащие из моря.
Спускаюсь к удивительно глубокому и длинному гроту, который выходит в океан. Сейчас прилив, и грот заполнен водой. Волны докатываются до меня и выбрасывают огромные пучки водорослей прямо под ноги. Сквозь почти стометровый грот хорошо виден вдали океан. Обнаруживаю, что с этой точки обзора жерло грота имеет почти точные очертания острова Тасмании.
После осмотра побережья возвращаюсь в Порт-Артур. Все еще облачно; развалины древней крепости в серых, мрачных тонах. Эти краски очень идут руинам тюрьмы, церкви, где молились осужденные, и другим атрибутам того времени, когда Австралия была местом ссылки подданных английской короны. Остов церкви при дневном свете не столь мрачно-таинственный, как ночью, но и сейчас весьма внушителен. В тюремных казематах уже нет крыш, но в пустых камерах и залах видны остатки каких-то колод и цепей.
Посреди городка стоит дом губернатора сэра Артура. От этого дома тоже остались только стены да крыльцо, по бокам которого, как бы продолжая сторожить власть короны, присели два британских льва. Недалеко от дома губернатора небольшой киоск, где своеобразно «популяризируется» история Порт-Артура. Здесь демонстрируются орудия наказания, сигнальные лампы, наручники и прочее тюремное оборудование. Машина рекламы работает вовсю.
В киоске продаются висящие связками брелоки для ключей. На них прикреплены миниатюрные пластмассовые фигурки в продольную полоску. Приглядевшись, обнаруживаю, что эти фигурки изображают… заключенных. В маленьких пузырьках продается коричневая жидкость. На этикетках написано: «Пот заключенных». Вот уж действительно черный юмор. Рядом более приятный юмористический сувенир — пустой пузырек с пробкой и надписью: «Свежий воздух Тасмании». На этикетке также пояснение: «Держать плотно закрытым» — и приписка: «Это единственное количество нашего свежего воздуха, который Вы можете купить, остальной воздух Тасмании предоставляется Вам бесплатно». И дальше любопытное противопоставление: «Ежегодно тысячи и тысячи туристов едут из запыленной и загрязненной Австралии на наш зеленый остров, чтобы подышать здесь свежим воздухом».
Прощаюсь с останками мрачной крепости-тюрьмы и отправляюсь вновь на север.
У выезда из городка вижу на обочине молодого парня с худым изможденным лицом, соломенными волосами до плеч и жиденькой бороденкой; за плечами небольшая котомка, а в глазах отчаяние. Он жестом просит подвезти его. Останавливаюсь и спрашиваю, куда ехать. Парень торопливо объясняет, что ему нужно попасть в Хобарт и он уже четыре часа стоит, а мимо проезжают сотни машин, но никто не останавливается. Действительно, стало трудно: респектабельная публика не хочет сажать к себе в машину неопрятных, замызганных и заросших парней. Есть и другая причина: газеты в подробностях описывают разные преступления, включая и ограбления, совершенные хиппи, которых подвозят доверчивые водители. Прочтя такую статью, подумаешь в следующий раз, подвозить или нет человека, стоящего на обочине дороги. Но весьма замученный и несчастный вид парня не вызывает у меня ничего, кроме сочувствия. Поэтому я беру его в машину, но предупреждаю, что еду не прямо, а с заездами. Парень готов на любой маршрут: он уже потерял надежду, что кто-либо согласится его подвезти. Трогаемся в путь, и буквально через несколько минут начинается сильнейший ливень. Хорош бы был мой случайный спутник сейчас на дороге!
Зовут его Крис. Он живет в Хобарте, а в Порт-Артур ездит работать: сейчас здесь сезон сбора яблок. Сегодня он возвращается домой на уик-энд.
— А что же, в Хобарте работу разве нельзя найти? — спрашиваю я.
— Ну найти-то работу можно, но случайную и очень низкооплачиваемую. А здесь, на сборе яблок, можно сейчас неплохо подработать, — отвечает Крис. — У меня ведь пожилая мать и еще сестра и брат, которые учатся в школе.
На побережье осматриваю своеобразный геологический феномен, созданный морской абразией. Называется он «Кухня дьявола». Две стены скал стоят друг против друга, метров двести высотой каждая, а между ними — бушующая стихия. Действительно, дьявольский котел. Неподалеку другое скальное образование — Арка Тасмана. Волны пробили в скале глубокую сквозную нишу, и образовалась висячая арка. Ливень кончился, и солнце, опускаясь за горы, высветило над морем великолепную радугу. Дальние острова еще укрыты дымкой дождя, а ближние сверкают в лучах яркого предзакатного солнца.
В Хобарт мы приезжаем уже в темноте. Крис просит меня зайти к нему на ужин. От ужина я, конечно, отказываюсь, но выпить чашку кофе соглашаюсь. Жилище Криса — бедно обставленная комната со старой, обшарпанной мебелью. Кофе нам подает его младшая сестра — тщедушная и бледная девочка.
Оглядывая эту бедную обстановку и беседуя с молодыми людьми, я думаю про себя, что и впрямь не все в Австралии живут так благополучно, как можно подумать, бывая в гостях у моих университетских коллег.
Прощаюсь с этими милыми ребятами и еду далее на север от Хобарта, чтобы с утра попасть в зоопарк Гудвилл близ небольшого городка Грантон.
Останавливаюсь ночевать, съехав метров на сто с темной дороги на проселок.
Утром, проснувшись, замечаю, что я в центре газона в небольшом парке, окруженном цепочкой коттеджей. В первый момент мне неловко, что я оказался посреди поселка, но затем обнаруживаю в этом большое удобство: во время сборов я снова захлопнул машину с ключами внутри и идти за помощью недалеко. Молодой хозяин ближайшего коттеджа охотно соглашается помочь. У здешних машин запоры устроены так, что подобное часто случается, и местные жители хорошо знают, как вскрывать машину с оставленными внутри ключами. Он вооружается проволочной вешалкой и начинает энергично терзать резиновые прокладки ветрового стекла. К счастью, до того как мой помощник успевает вырвать ветровое стекло, второй вешалкой открываю дверь, подняв запорную кнопку через щель в окне. Поблагодарив молодого человека за его вешалки и активную помощь, отправляюсь в путь.
