Бернгард Гржимек - Для диких животных места нет
Рушились все наши надежды: шутка ли — конкурировать с самим Диснеем!
Тем неожиданнее было для нас узнать, что именно нашему фильму присудили «Золотого медведя», потому что публика отдала за него большинство голосов. Второго «Золотого медведя» присудило ему Международное жюри, а в довершение всего он был признан лучшим фильмом страны. Он шел в Мюнхене 12 недель подряд в одном и том же кинотеатре и демонстрировался затем в 63 странах мира.
А мы отделались от своих долгов, а вместе с ними и от многих забот.
XVI. В тревожное время
После того как бельгийцы предоставили Конго независимость и ушли оттуда, весь мир считал, что теперь-то для слонов и носорогов, жирафов и буйволов пробил их последний час. И не только здесь, но и во всех других молодых государствах Африки, ставших независимыми. Ведь в арабских государствах Северной Африки в свое время были истреблены все страусы, львы, гепарды, леопарды, антилопы орикс и аддакс, а леса подчистую вырублены. А что сделали наши собственные предки с бобрами, первобытными быками, зубрами, а американцы со своими огромными стадами бизонов? Уж наверняка и африканцы окажутся не лучше, особенно теперь, когда конголезские национальные парки не охраняются больше именем бельгийского короля… А кроме того, по представлениям многих европейцев, африканцам не свойственно чувство любви и жалости к животным.
Но тут я получил письмо от Джорджа Шаллера, известного американского биолога, работавшего в то время в Вирунга-парке, там, где обитают горные гориллы. В этом письме содержались удивительные известия.
Во время правления бельгийцев рослое племя батутси{35}, жившее в пограничной с Конго Руанде[26] постоянно пригоняло пастись в Вирунга-парк свой длиннорогий скот. Профессору ван Штралену не удалось добиться от бельгийского правительства каких-либо решительных мер, могущих пресечь подобное нарушение закона о национальных парках, дело в том, что батутси имели прежде большой политический вес — они главенствовали в королевствах Руанда и Буди, и их старались не трогать.
Теперь же Д. Шаллер обратился за помощью к новому африканскому президенту провинции Киву господину Жану Мирухо. Тот немедленно дал ему солдат, которые пристрелили 12 коров, принадлежащих батутси, а 56 конфисковали.
Теперь лес в этой местности на какое-то время был гарантирован от перевыпаса и порубок. Шаллер просил меня написать президенту благодарственное письмо, а также побудить и других ученых сделать то же самое. Разумеется, я это сделал.
Через пару недель пришел ответ от президента провинции Киву: конечно, он намерен охранять Вирунга-парк как важное наследие конголезского народа и всего человечества и целом, но если парк перестанут посещать туристы, то неоткуда будет брать средства на его содержание. «Направляйте к нам туристов!» — так заканчивалось это письмо.
Но надо помнить, что это было в то самое время, когда газеты пестрели сообщениями о всякого рода ужасах и политической неразберихе, сопровождавших гражданскую войну в Конго. А поскольку многие люди не больно-то разбираются в названиях африканских стран, то туристы тогда боялись ехать даже в Восточную Африку. Поэтому мне пришлось написать президенту провинции Киву, что я не смогу рекомендовать туристам посещать Киву, прежде чем сам собственными глазами не увижу, как там обстоят дела: действительно ли уже все спокойно и безопасно. Вскоре я отправился туда через соседнюю Уганду, находившуюся в то время еще под британским владычеством.
Английские полицейские поначалу не захотели пропустить нас через границу в Конго, мотивируя это тем, что оттуда все время прибывают бельгийские беженцы, которыми уже переполнена вся Уганда. Никто из администрации Управления национальными парками Уганды не решался нас сопровождать в этой поездке. Они вообще еще ни разу за это время не рискнули пересечь границу между парком Куин-Элизабет и Вирунга-парком, чтобы посмотреть, что же там делается, и в случае необходимости чем-то помочь.
Ну что ж. Пришлось нам с Аленом Рутом, моим оператором, ехать одним на его «джипе». Ален уже несколько лет работает вместе со мной и прекрасно снимает. Через 14 дней предстояла его свадьба, так что нам нужно было поторапливаться.
В моей книге «Они принадлежат всем»[27] я обстоятельно описал наши тогдашние приключения. Английские таможенники никак не соглашались оформить нам бумаги для переезда через границу по той лишь причине, что это «слишком опасно». Но в чем именно заключалась эта опасность, они объяснить не могли, а новые конголезские чиновники, здание которых стояло всего в каких-нибудь ста метрах от здания угандийской таможни, за пограничным шлагбаумом, говорили только по-французски, и поэтому с ними контактов не было.
Тогда мы взяли да и переехали через границу на свой страх и риск, без должных виз и прочих бумаг, подобно тому как мы это уже однажды проделали десять лет назад на этой же границе, только в обратном направлении.
Переехав на ту сторону, я попросил конголезских чиновников мне честно и откровенно сказать: поехали ли бы они сейчас внутрь страны, будучи белыми? Они ответили, что здесь, на границе, мало что узнаёшь о том, что делается в стране, но в ближайшие дни вроде бы должно быть тихо.
Разумеется, мне было несколько не по себе, потому что повсюду можно было прочесть сообщения об убийствах миссионеров и сожженных фермах. Все бельгийские чиновники в панике покидали Конго. Но я уже много раз убеждался в том, что когда сам приезжаешь на место событий, то все оказывается не таким уж страшным, как ради сенсации изображается в газетах.
Все же я нервничал. Ален жаловался, что я то и дело обращаюсь к нему по-французски, хотя и знаю, что он по-французски ни слова не понимает. Это, конечно, от волнения.
На улицах и в немногочисленных автомашинах мелькали одни только черные лица. Поэтому мы сочли благоразумным, не останавливаясь, миновать поселок Ручуру и ехать дальше еще в течение нескольких часов, пока не достигнем границ национального парка, а там уже недалеко и до гостиницы в Руинди.
Нам казалось удивительным, что буйволы по-прежнему доверчиво стояли возле самой проезжей дороги, несмотря на то что здесь наверняка уже не раз проходили отряды солдат.
Белые солдаты в Европе во время последних мировых войн уж наверняка палили бы во все, что только попадется на мушку, особенно если это дикие животные. Здесь же вновь назначенный африканский судья за браконьерство без всяких разговоров присуждал шесть месяцев тюремного заключения, то есть вдвое больше, чем его белый предшественник.
