Виктор Гребенников - Тайны мира насекомых
Вообще мегахилы занимают для гнезд готовые полости такого диаметра, какой нужен для данного их вида. В природе это — ходы жуков-древогрызов, норки дождевых червей, полые стебли растений (есть в Сибири вид мегахил, гнездящихся на огородах внутри цветоносных стеблей лука!). Найдя подходящую полость, самка мегахилы делает в дальнем ее конце ячейку из нескольких овальных кусочков листьев, вырезанных ею из различных растений, доставленных в гнездо и склеенных. Получается дивно сработанный зеленый упругий стаканчик. Затем летит к цветкам, богатым пыльцой — сложноцветным, крупным бобовым — загружает цветнем специальную «широкозахватную» щетку, закрывающую весь низ брюшка (вспомним, медоносные пчелы и шмели носят пыльцу только на «корзиночках» задних ног). В зеленой ячейке мегахила быстро освобождается от пряного груза, летит за следующей порцией, и через час-другой ячейка заполнена душистым цветнем.
Тогда пчела откладывает на поверхность этого медвяного «хлебца» яйцо и вновь улетает к тому растению, где резала зеленые «блоки». Но выстригает уже не овал, а круг, как раз по горловине зеленого стаканчика. Он входит сюда как влитый; пчелка поддавливает его головой, чтобы диск слегка прогнулся, тщательно приминает края и летит за следующим. Плотнейшая вогнутая крышка из нескольких кружков, наглухо закрывая ячейку, служит основанием для выпуклого донышка следующей зеленой колыбели... Строительство гнезда в трубке в зависимости от ее длины, наличия растений-пыльценосов, погоды занимает несколько дней; завершается оно устройством многослойной, иногда в несколько десятков круглых дисков, зеленой же «пробки», наглухо закрывающей леток.
К концу лета родительницы гибнут, зато вышедшие из яиц личинки поедают медвяные хлебцы, ткут овальные шелковые коконы, и превращаются в куколок — будущих молодых пчел, которые повторяют все это на следующий год.
Почему мы сейчас работаем здесь с мегахилками этого столь некрупного вида — чуть больше комнатной мухи? А вот почему. Они охотно посещают (если поблизости нет других растений) цветки люцерны, которая очень нужна и как питательный высокобелковый корм скоту, и как естественное удобрение: корни ее богаты азотом. Но для новых посевов люцерны не хватает семян, они очень и очень дороги; причина этому одна: люцерна — столь энтомофильное («насекомолюбивое») растение, что без насекомых-опылителей семян и не даст вовсе; количество же опылителей в природе катастрофически быстро снизилось под натиском хозяйственной (а, может быть, — точнее — безхозяйственной?) нашей деятельности, и природа не в состоянии обеспечить ими все растущие тысячегектарные площади семенных посевов люцерны.
Для медоносной же пчелы — вроде бы универсального опылителя полей и садов — цветочек люцерны, похожий на безобидный горошек, хранит весьма неприятный сюрприз. Неопытная молодая пчела, впервые пытаясь достать нектар из его глубины, раздвигает лепестки, не подозревая, что как будто безопасная тычиночная колонка, спрятанная в «лодочке» цветка, сейчас неожиданно соскочит со специальных защелок и со страшной силой, снизу, ударит своим концом ничего не подозревающую бедолагу в подбородок, да так, что та, перекувыркнувшись в воздухе несколько раз, будет отброшена далеко от цветка.
Говоря «со страшной силой» — я не преувеличиваю. Ученые измерили тургор — давление сока внутри напряженной тычиночной колонки люцерны — и он оказался равным 28–32 атмосферам. Для сравнения: автомобильная шина накачивается до 2,5–3 атмосфер, то есть в 10 раз слабее люцерновой колонки. Или же такое: чтобы испытать давление в «одну люцерновую силу», нужно опуститься в воду на триста метров! А если осторожно сорвать молодой цветочек люцерны, взять его пальцами за чашечку, а другой рукой ввести в глубь его былинку или проволочку — произойдет вскрытие цветка, ощутимо вздрогнут пальцы держащей его руки, выгнувшаяся колонка вмиг сильно изменит форму цветочка, а если это делать против солнца на темном фоне, то вспыхнет желтое облачко пыльцы — словно выстрелила маленькая пушечка.
После такого не всякую медоносную пчелу заманишь на люцерну. Правда, те из них, кто похитрее, изловчаются достать нектар из щели сбоку лепестков, не вскрывая цветок. Но опыления его, то есть оплодотворения, при этом не происходит: через несколько дней он вянет и опадает пустоцветом, не произведя ни единого зернышка, хотя и отдав исхитрившимся пчелам весь свой нектар.
А вот мегахилам нектар ни к чему. Им нужна пыльца — на корм личинкам. Мегахила смело, «грудью», вторгается в недра люцернового цветка, по-хозяйски в нужном порядке раздвигая детали сложного «биологического замка» люцернового цветочка. И происходит чудо. Тычиночная колонка высвобождается из лодочки, но не ударяет насекомое, а быстро, аккуратно, но с силой «проезжает» по всему низу мегахильного тела; влажное рыльце пестика, находящееся между тычинками, но при освобождении колонки продвигающееся впереди их, счищает с тела пчелы те пыльцовые зерна, которые налипли на нее раньше на другом кусте люцерны.
Тычинки же вскрытого цветка отдают свою пыльцу брюшной щетке мегахилы, которая проделывает всю эту работу с видимым удовольствием и тщательностью. Труженица улетела на другой куст люцерны, а изогнувшаяся теперь колонка с силой прижалась к самому большому лепестку цветка — парусу, отогнув его назад, и в крохотной влажной камере, образовавшейся между парусом и вогнутым рыльцем пестика, уже начался следующий процесс оплодотворения — рост пыльцевых зерен.
За короткое время они прорастают до самого основания колонки, где их в специальном нежном футляре, наподобие сосисочной шкурки, уже ждут семяпочки: круглые зеленые зачатки зёрен. Перекрестное опыление произведено, зернышки начинают быстро наливаться, вскоре делаясь похожими на мельчайшие фасолинки. К осени они совсем созреют, скошенную люцерну обмолотят, и посевной материал — семена, похожие на мелкий золотой песок, — готов.
«Стреляющий» люцерновый цветок разового действия — это ли не чудо эволюции?
Основные же опылители люцерны — несколько видов гнездящихся в земле диких одиночных пчел, наши старые знакомые — шмели, ну а теперь вот — мегахилы. И почему люцерна не доверила опыление своих цветков медоносным пчелам, коварно их «нокаутируя», — еще одна из множества загадок эволюции, миллионы лет подгонявшей люцерновый хитрый цветочек к пчелам лишь определенных видов, а пчел этих, с их «щетками», повадками, гнездами — к люцерне...
Разведение люцерновых пчел-листорезов вида Мегахиле ротундата начато в нашей стране совсем недавно. Вообще с ней получилась очень интересная история, противоположная той, когда безобидное животное, завезенное в другую страну, становилось там вредителем (кролики в Австралии, колорадский жук в Европе). Этот вид листорезов обитает в Евразии, в том числе в нашей стране, ничем не выделяясь среди сестер по семейству. В тридцатые годы, будучи случайно завезенной в Америку с какими-то товарами, наша пчелка неожиданно быстро там размножилась, заселяя дырочки, щели, замочные скважины... Фермеры, обнаружив, что она отлично опыляет люцерну, предложили ей в качестве «квартир» поначалу пучки... соломок для коктейля. Сплошное их заселение — новая полезнейшая привычка, по-научному колониальность, — почему-то появилась у этого вида пчел только там, за океаном... Это заставило тамошних исследователей искать более технологическое решение «квартирного вопроса» для листорезов. Быстро родилась совершенно новая отрасль биоиндустрии с многомиллионным бюджетом. И сейчас мегахил разводят в деревянных или пенопластовых пластинах с желобками; сложенные они образуют гнездовые каналы, глубиной около дециметра, используются несколько лет. Именно такие «ульи» канадского типа применяют теперь на люцерновых пчелофермах, которые выстроены и работают в Краснодарском крае, Шушенском, Чечено-Ингушетии, Киргизии, Куйбышевской и Саратовской областях. И, конечно же, в Омской (совхоз «Коммунист») — в ней, если помните, впервые в Сибири успешно началось разведение диких насекомых-опылителей клевера и люцерны, велась широкая агроэкологическая пропаганда.
