Омар Хайям - Рубаи Рубайят
x x x
И лица и волосы ваши красивы, Вы, как кипарисы, стройны, горделивы. И все же никак не могу я понять, Зачем в цветнике у творца возросли вы?
x x x
Коль в роде отличишь моем ты признак родовой, саки,* То сто различий видовых возникнет пред тобой, саки. Охотно отрекусь от них, а ты мне вдосталь дай вина, И пусть я перестану быть тогда самим собой, саки!
x x x
То, что судьба тебе решила дать, Нельзя не увеличить, ни отнять. Заботься не о том, чем не владеешь, А от того, что есть, свободным стать.
x x x
Если сердце захочет свободы и сбросит аркан, То куда же уйти ему, кравчий? Ведь мир - океан! И суфий, как сосуд узкогорлый, - неведенья полный, Если выпьет хоть каплю, - ей богу, окажется пьян.
x x x
Вся книга молодости прочтена, Увяла жизни ранняя весна. Где птица радости*? Увы, не знаю, Куда умчалась, где теперь она?
x x x
Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала Я все бы стер с нее и все писал сначала. Из мира я печаль изгнал бы навсегда, Чтоб радость головой до неба доставала,
Ты коварства бегущих небес опасайся. Нет друзей у тебя, а с врагами не знайся. Не надейся на завтра сегодня живи. Стать собою самим хоть на миг попытайся.
x x x
Месяц Дей* уступает цветущей весне, Книга жизни подходит к концу в тишине. Пей вино, не горюй! Огорчения мира- Яд смертельный, а противоядье в вине.
x x x
За мгновеньем мгновенье - и жизнь промелькнет. Пусть весельем мгновение это блеснет! Берегись, ибо жизнь - это сущность творенья, Как ее проведешь, так она и пройдет.
x x x
Глянь на месящих глину гончаров, - Ни капли смысла в головах глупцов. Как мнут и бьют они ногами глину… Опомнитесь! - Ведь это прах отцов.
x x x
"В Шабане* месяце не троньте винных чаш! Не пейте и в Раджаб*!" - гласит нам веры страж. Шабан, Раджаб - пора аллаха и пророка? Что ж, - пейте в Рамазан*. Уж этот месяц наш!
x x x
О небо, ты души не чаешь в подлецах! Дворцы, и мельницы, и бани - в их руках; А честный просит в долг кусок лепешки черствой, О небо, на тебя я плюнул бы в сердцах!.
x x x
Что гнет судьбы? Ведь это всем дано. Не плачь о том, что вихрем сметено. Ты радостно живи, с открытым сердцем Жизнь не губи напрасно, пей вино!
x x x
В наш подлый век неверен друг любой. Держись подальше от толпы людской. Тот, на кого ты в жизни положился, - Всмотрись-ка лучше, - враг перед тобой.
x x x
Кто ты, незнающий мира? Сам посмотри: ты - ничто. Ветер - основа твоя, - ты, богом забытый, - ничто. Грань твоего бытия - две бездны небытия, Тебя окружает ничто, и сам внутри ты - ничто.
x x x
Как горько, что жизни основы навек обрываются! Уходят в безвестность… и кровью сердца обливаются. Никто не вернулся и вести живым не принес: Что с ними? И где они в мире загробном скитаются?
x x x
Испивши вина среди нас, и гордец бы смягчился, Я видел, как узел тугой от вина распустился, И если бы выпил вина ненавистник Иблис* Две тысячи раз Человеку бы он поклонился.
x x x
Саки! Джамшида* чаши лик твой краше, Смерть за тебя отрадней жизни нашей. И прах у ног твоих - свет глаз моих - Светлей ста тысяч солнц в небесной чаше.
x x x
В мир пришел я, но не было небо встревожено, Умер я, но сиянье светил не умножено. И никто не сказал мне - зачем я рожден И зачем второпях моя жизнь уничтожена?
x x x
Беспечно не пил никогда я чистого вина, Пока мне чаша горьких бед была не подана. И хлеб в солонку не макал, пока не насыщался Я сердцем собственным своим, сожженным дочерна.
x x x
Черепок кувшина выше царства, что устроил Джам.* Чаша винная отрадней райской пищи Мариам. Ранним утром вздохи пьяниц для души моей священней Воплей всех Абу Саида и молитв, что пел Адхам.*
x x x
Вчера зашел я в лавку гончаров, Проворны были руки мастеров. Но не кувшины я духовным взором Увидел в их руках, а прах отцов.
x x x
Говорят, что я пьянствовать вечно готов, - я таков. Что я ринд* и что идолов чту* как богов, - я таков. Каждый пусть полагает по-своему, спорить не буду. Знаю лучше их сам про себя, я каков, - я таков.
x x x
Доколь из-за жизненных бед свои сокрушать сердца? Ты ношу печали своей едва ль донесешь до конца. Увы! Не в наших руках твои дела и мои, И здесь покориться судьбе не лучше ль для мудреца?
x x x
О кравчий! Цветы, что в долине пестрели, От знойных лучей за неделю сгорели. Пить будем, тюльпаны весенние рвать, Пока не осыпались и не истлели.
x x x
Я смерть готов без страха повстречать. Не лучше ль будет там, чем здесь, - как знать? Жизнь мне на срок дана. Верну охотно, Когда пора наступит возвращать.
x x x
Наш мир - подобье старого рабата,* Ночлежный дом рассвета и заката, Остатки пира после ста Джамшидов, Пещеры ста Бахромов* свод заклятый.
x x x
Где польза, что придем и вновь покинем свет? Куда уйдет уток основы наших лет? На лучших из людей упало пламя с неба, Испепелило их, - и даже дыма нет.
x x x
Загадок вечности не разумеем - ни ты, ни я. Прочесть письмен неясных не умеем - ни ты, ни я. Мы спорим перед некою завесой. Но час пробьет, Падет завеса, и не уцелеем - ни ты, ни я.
x x x
Ты сердцу не ищи от жизни утоленья, Где Джам и Кей-Кубад?* Они - добыча тленья. И вся вселенная и все дела земли - Обманный сон, мираж и краткое мгновенье.
x x x
Неужто для отдыха места мы здесь не найдем? Иль вечно идти нескончаемым этим путем? О, если б надеяться, что через тысячи лет Из чрева земли мы опять, как трава, прорастем!
x x x
Саки! Пусть любви удостоен я пери прелестной, Пусть винную горечь заменят мне влагой небесной. Пусть будет чангисткой Зухра*, собеседник - Иса.* Коль сердце не радостно, то пировать неуместно.
x x x
Човган* судьбы, как мяч, тебя гоняет. Беги проворней, - спор не помогает! Куда? Зачем? - Не спрашивай. Игрок Все знает сам! Он знает, он-то знает1
x x x
По книге бытия гадал я о судьбе. Мудрец, скрывая скорбь душевную в себе, Сказал: "С тобой - луна в ночи, как месяц, долгой Блаженствуй с ней! Чего еще искать тебе?"
x x x
Не бойся козней времени бегущего. Не вечны наши беды в круге сущего. Миг, данный нам, в веселье проведи, Не плачь о прошлом, не страшись грядущего.
x x x
